Ненависть и ничего, кроме любви (СИ) - Романова Любовь Валерьевна

— Думаешь? Но Вера, я тебя предупреждаю — они теперь на тебя взъелись — ты их публично послала. Теперь держись.

— Ну посмотрим…

Стараюсь ответить ей безразлично, а у самой волосы на затылке приподнимаются от страха. Стоит только вспомнить скудную, но изощренную фантазию Радецкого, как снова чувствую подступающую волну слез.

Мы возвращаемся в свой корпус, находим нужную аудиторию и занимаем места где-то посередине многочисленных рядов. Мы одни из немногих проводим большой перерыв в аудитории, лишь ближе к двенадцати часам она начинает наполняться студентами. Приходит и троица свинтусов. Ожидаю от них реплики, но нет, проходят мимо, даже голову не повернут в нашу сторону. И только покалывающий иголками затылок подсказывает мне, что про нас не забыли.

Впереди нас усаживаются девчонки из группы.

— Ты ведь Вера, да? — они поворачиваются к нам и доброжелательно мне улыбаются. Я улыбаюсь в ответ, но держусь осторожно. Девчонки похожи на сестер — обе круглолицые с длинными вьющимися волосами. Только одна совсем блондинка, а другая больше русая.

— Мы тут всех агитируем группой сходить куда-нибудь посидеть на выходных. Пойдете? Заодно познакомишься со всеми поближе, — спрашивает одна из них.

Не удивляюсь такому предложению, ведь в прежнем вузе мы с одногруппниками часто зависали вместе где-нибудь. Почему нет?

— Можно.

— Ира, идешь? — обращается вторая, и моя новая подруга с готовностью кивает.

— Меня кстати, Оксана зовут, — говорит та, что посветлее, — а это Наташа.

— Рада знакомству.

Девчонки отворачиваются и агитируют кого-то с первых рядов.

— Нормальные девчонки, — тихо говорит мне Ира, пока никто не слышит, — с ними можно общаться.

Можно — значит будем — решаю я. Но потом вдруг подружки поворачиваются к нам лицом, и Наташа кричит куда-то мне за спину.

— Марк, Михаил, Егор — она активно машет рукой, привлекая их внимание, — на выходных с группой в кафешку. Вы с нами? — ну ка что это такое? Ей явно кто-то из них очень нравится, судя по лихорадочному блеску в глазах и румянце, проступившем на щечках.

— Нет, — коротко кричит кто-то из друзей Радецкого.

— Да бросьте, с новенькой вот познакомимся, — не сдается она.

Я предчувствую очередной подкол. Мгновенно решаю не давать ему шанса придумать что-то и восклицаю первая:

— Ну давай, блесни умом! — внутри меня прямо расплывается волна наслаждения от его недоуменной рожи.

— Что я ворон в жизни не видел, чтобы с ней знакомиться? — слабо, и он это сам знает.

— Господи, ослепил! — кидаю последний камень в огород его хорошего настроения. Ира прыснула от смеха, но тут же сникла, едва тот, кого назвали Егором выкрикнул в ее адрес:

— А ты, рыжая, чего скалишься? Давно проблем не было?

— Недостаток ума не стоит компенсировать хамством, — сухо выдаю ему в ответ и получаю от Иры благодарную улыбку.

Наша перебранка привлекла к себе всеобщее внимание. Несколько десятков пар глаз с интересом следят за нами. Теперь главное самой не спасовать.

— Воронова, ты забыла, как в школе жила? — чувствую нотки злости в его голосе, и понимаю, что нужно сворачивать тему, к тому же сама готова упасть в обморок прямо тут.

— Как забыть, когда твоя физиономия постоянно перед глазами снует.

— Да ладно вам, успокойтесь, — встревает в наш спор Оксана, — я тогда создам чат и решим куда пойдем. Дай свой номер, — она так ловко прекратила все наши споры, что я позавидовала ее таланту.

Я облегченно выдохнула, стараясь не поддаваться новым приступам паники. Продиктовала Оксане свой телефон как раз вовремя, потому что в аудиторию зашел преподаватель. Опять кто-то новый. В старом универе одни и те же преподы вели сразу несколько предметов, и такого разнообразия новых лиц не наблюдалось. А тут один ведет лекции, другой практики и все это по одному и тому же предмету. Ну не бред ли?

После пар мы с Ирой выходим из аудитории в числе первых. Мне хочется поскорее покинуть это злосчастное место, и, кажется, Ира со мной солидарна. Правда пришлось задержаться у деканата — мне выдали новый студенческий. Выхожу и натыкаюсь на Радецкого — стоит у лестницы, поддерживая свод перил и болтает с какой-то инста-моделью. Другого определения и не дашь: классические длинные, кудрявые белокурые волосы, нарисованные уголком как под копирку с другими инста-самками широкие брови и дутые губы-уточкой. Где-то я ее видела… В шоу «жертвы пластики», наверное. Она так ненатурально играет свою роль, что я чувствую себя зрителем дешевого спектакля погорелого театра. Ну, собственно, а чего я пялюсь?

Уже хочу пройти мимо, как слышу знакомый голос, вопящий во всю глотку:

— Верка! Приехала, наконец! — оборачиваюсь и вижу несущегося на меня друга.

— Димка! — верещу еще громче, от чего Ира подпрыгивает.

Бегу навстречу, кидаюсь на шею лучшему другу и визжу пока он крутится вокруг своей оси.

— Ты почему не сказала, что сегодня уже выходишь? Я бы тебя от дома забрал! — он смачно расцеловывает меня в обе щеки, а в конце чмокает в макушку.

— Да ерунда, сама добралась!

— Какая у тебя группа?

— Сорок первая.

— Черт, ты изменилась даже за тот месяц, что мы не виделись, — он чуть отходит назад, рассматривая, — еще сильнее похудела. Так и до анорексии недалеко.

Мне приятно, что он заметил мою стройность — благодаря Радецкому проблема лишнего веса стала главным комплексом моей жизни. Рассматриваю Диму и тоже отмечаю в нем изменения — будто тоже возмужал, хотя он всегда был рослым и мощным. Но, кажется, его занятия спортом даром не проходят. Он здорово выглядит и изменил стрижку: теперь его волосы лежат пробором на немецкий манер. Не выдерживаю и приклеиваюсь к нему снова.

Димка Фирсов друг детства. Мы с ним на одной площадке выросли. Правда в школы ходили разные, ведь его отдали в какой-то спортивный интернат, а потом и вовсе разъехались по разным городам, хотя он часто ко мне приезжал в гости. Последний раз виделись с ним в середине лета, когда я занималась переездом, а потом он укатил в долгий отпуск вместе с родителями. Я знала, что он где-то тут учится, но инциденты с бывшим одноклассником выбили меня из колеи и я напрочь забыла разыскать друга.

— Я так рада тебя видеть! — искренне говорю ему я, — кстати это Ира, — представляю ему новую подругу, робко стоящей в стороне и Димка дружелюбно ей кивает.

— Слушай, надо зарулить куда-нибудь! Отметить твое возвращение!

— Обязательно, но уже не сегодня — хватит на меня впечатлений в первый же день.

— Ты домой? — спрашивает он, и я активно киваю, — давай довезу?

— А тренировки у тебя нет? — Димка играет в вузовской команде по волейболу. Вернее, играет он в областной команде, но тренировки их проходят в спортивном зале вуза за неимением лучшей площадки для тренировок.

— Вернусь, — отмахивается он.

— Не надо, я на автобусе доеду прекрасно. Зачем таскаться по городу туда-сюда.

— Уверена? — я киваю, — ладно, тогда пошли хоть до выхода провожу.

Димка по-хозяйски закинул мне на плечо руку и повел к лестнице. Мы прошли и мимо Радецкого, который сопроводил нас тяжелым взглядом.

Глава 4

Домой я прихожу раньше папы, поэтому успеваю приготовить что-нибудь съестное к его приходу, хотя готовка не самое мое любимое занятие. Готовлю специально так, чтобы хватило папе на два дня, сама же пропускаю очередной прием пищи, ограничиваясь только зеленым чаем с молоком и сухой гренкой, после чего неизменно встаю на весы. И они меня вовсе не радуют, высветив лишние триста грамм. Интересно, с чего бы они могли появиться? Планы передохнуть рушатся как воздушный замок, я переодеваюсь и ухожу на прогулку. К сожалению, мне не доступны многие виды спорта, из-за серьезнейшей пневмонии, перенесенной в детстве, так как в легких остались спайки, и я до сих пор не могу дышать в полную силу при сильных нагрузках, поэтому, остается только гулять, обходя одну улицу за другой, пока шагомер не покажет определенное количество шагов. И хотя я уже чувствую себя ужасно усталой, продолжаю нахаживать шаги, и лишь полчаса спустя разворачиваюсь в сторону дома.