Развлечения для очень взрослых девочек (СИ) - Анна Аникина
Разговаривал тихо. Мягко. Считал пульс, поставив длинные пальцы на запястье и глядя на свои массивные часы. Лёля не могла удержаться. Разглядывала из-под опущенных ресниц. Ждала своей очереди.
И даже начала волноваться, а вдруг он не подойдёт. Вдруг это лечащий врач Елены Михайловны, а ей положен Виктор Алексеевич Краснов и его подлиза Вересова.
В палату заглянула санитрака, снова громыхнув ведром. Увидев врача, спешно ретировалась в коридор, подозрительно тихо закрыв дверь.
Доктор даже голову не повернул. Занимался пациенткой.
Лёля уткнулась в журнал, принесенный вчера Кирой. В интервью ещё одна актриса рассказывала, как ночевала на вокзале, когда приехала в Москву. Создавалось впечатление, что абсолютно все актёры, приехавшие в столицу, обязательно жили на вокзале.
От мыслей её отвлек голос врача. Совсем рядом с ней. Он что-то разглядывал под кроватью. Потом выпрямился во весь рост.
— Доброе утро. Вы простите, я не зашёл вчера. Из приемного дёрнули. А оттуда сразу в операционную. Мне сказали, Вы вчера даже ЭКГ с нагрузкой выдержали. Или наврали? — доктор устроился на стуле возле кровати.
— Доброе утро, — с удовольствием отозвалась Лёля и посмотрела прямо на врача. Не смогла себе отказать. Хотя несколько и минутами раньше мысленно обещала не пялиться и не вести себя вызывающе, — Немножко приврали, конечно. Я даже догадываюсь, кто. Но в целом вчера было точно лучше, чем позавчера.
— А сегодня? Готовы выдержать УЗИ? Там точно не придётся никуда идти. Только лежать. Единственное неудобство — холодный гель.
Доктор явно забавлялся их диалогом. Лёле тоже все нравилось. Давно у неё не было возможности поговорить, не заботясь о последствиях беседы.
— Ну, если только лежать, то я постараюсь найти в себе силы, — взгляд скользнул на беджик.
Доктор его перехватил.
— Ох, простите. Ночью я не представился. Меня зовут Александр Евгеньевич. А то, что вы — Ольга Владимировна, я уже знаю, — и он повертел Лёлиной картой, — Нашли общий язык с лечащим врачом?
После слова "ночью" Елена Михайловна как-то даже телом подалась в сторону Лелиной кровати. Видимо стало интересно, чем они тут с доктором ночью занимались. Эх, знала бы она, что ничем романтическим.
— Наверное, нашла… Я не очень понимаю, может ли быть у меня с ним общий язык. По-моему, я его мало интересую. Не тот случай, — Лёля пожала плечами.
Заметила, как в глазах доктора мелькнула тень. Видимо, сказала она что-то не то.
— Вы не подумайте, Виктор Алексеевич, наверное, отличный врач. Просто у меня ничего серьёзного. Интерны вполне спрявятся.
— Ну, с чем у нас интерны справятся, я ещё подумаю. Я в приемном вас не смог опросить. А они вчера, видимо, не посмотрели.
Лёля ещё раз быстро глянула на бедж. "Кузьмин Александр Евгеньевич, д.м. н". Доктор наук? Ну ничего себе!
— Спашивайте, доктор. Расскажу всё, что знаю и что не составляет государственную тайну.
— Елена Михайловна, — глянув на часы, обернулся Кузьмин к Лёлиной соседке, — Вас диетолог ждёт через семь минут. Я для Вас выцарапал консультацию. Послушайте его со всем вниманием, пожалуйста. Это правда очень важно.
— Хорошо, Александр Евгеньевич, уже бегу.
Елена Михайловна с поразительным проворством засобиралась. И через минуту почти выпорхнула за дверь.
За это время Кузьмин успел спросить Лёлю про хронические заболевания.
Глава 7
Едва за Еленой Михайловной закрылась дверь, взгляд у Кузьмина стал очень серьёзным. Лёля похолодела. Неужели так всё плохо? А она то ни сном, ни духом.
— Значит, гастрит. Ясно. Беременности?
— Четыре…., - Лёлю начинало колотить.
Этот простой вопрос, который задают все врачи, каждый раз будто раскаленный шомпол в сердце.
У Кузьмина дернулось веко. Он поднял на неё глаза.
— Роды?
Взгляд серых глаз с жёлтыми ободками вокруг зрачков был похож на сканер.
— Одни.
— Дети?
Склодовская уже практически не дышала. Ладони были липкими.
Кузьмин был первым врачом за пять лет, кому она говорила правду. Обычно она отвечала отрицательно на первый вопрос. Это исключало остальные.
— Нет.
Кузьмин старался незаметно глянуть на лицевую сторону карты. "Не замужем".
Четыре беременности. Одни роды. Ребёнок не выжил. Отец этих детей не рядом с ней.
Александру Евгеньевичу стоило большого труда сейчас удержать лицо. Он молча протянул Леле кружку с водой. Та кивнула, принимая. Сделала пару глотков.
Это было самым сложным в его работе. Остаться человеком, будучи врачом. И остаться врачом, будучи человеком.
— Ольга Владимировна, я сейчас должен спросить, когда и почему. И понимаю, что делаю Вам больно.
В носу у Лёли уже щипало. Плакать хотелось просто невероятно. Хорошо, что доктор отправил отсюда соседку. А при нем плакать было почему-то не страшно. Она всхлипнула.
Слёзы горячим потоком просто лились по щекам. Лёля неловко утирала их ладонями. Доктор молчал. Потом полез в карман и протянул ей чистый носовой платок. Не салфетку. Такой обычный мужской носовой платок, размером с половину наволочки. В серую клеточку. От платка пахло стиральным порошком. Склодовская благодарно кивнула.
Она была рада, что доктор не кинулся к ней с сочувствием. И ещё, что не сказал: "Я Вас понимаю" и "Вы молодая, ещё родите". Просто сидел на стуле рядом. Опершись локтями на колени. Собрав руки в замок и положив на них подбородок. Смотрел исподлобья. Молча. Ровно столько, сколько ей было нужно, чтобы привести дыхание в норму.
— Ольга Владимировна, ваш организм сейчас функционирует на каких-то скрытых внутренних резервах. В основе всего, что с Вами происходит — состояние нервной системы прежде всего. И сосудов, конечно. Мы постараемся за ближайшую неделю обследовать Вас максимально, насколько это в наших силах.
— У меня что-то серьёзное с сердцем?
— Я не могу сказать однозначно, что нет. Сердце позавчера выдало нормальную реакцию либо на стресс, либо на то, что нарушен венозный отток, — Кузьмин показал на себе, где именно, — Мышцы пережимают сосуды. Сердце начинает качать кровь быстрее. Возникает тахикардия. Поднимается давление. И боли появляются.
— И что мне делать?
— Во-первых, снизить нервную нагрузку.
— Это невозможно!
— Почему?
— Я работаю в школе.
— Да, я видел. Что преподаете?
— Математику.
— Ого!
— А во-вторых, что?
— Во-вторых, есть препараты, помогающие сосудам иметь большую эластичность. В третьих, физиотерапия. Массаж, гимнастика, плавание. Танцы, наконец. И эмоции. Положительные, конечно. Неважно, какого происхождения. От гастрономического до тактильного.
— Как сложно…, - Лёле после этих его слов захотелось съесть хачапури и дотронуться до светлой щетины на щеках Александра Евгеньевича. Аж кончики пальцев
