Невеста Соболя (СИ) - Довлатова Полина

— Конечно, приглашу. Ты же братан, в конце концов.

— Братан… Вот и отлично! А теперь ешь, Слав. Уже и так все остыло! Зря я что ли старалась?

Уже и забыл, что так-то за стол пожрать садился. Да и как помнить о чем-либо, если все моё внимание вертится вокруг мелкой шоколадки напротив?

Усилием воли отлепляю взгляд от Сани и опускаю его в тарелку, стоящую передо мной. В ней нечто напоминающее яичницу с овощами и беконом. Выглядит и пахнет вроде неплохо.

Я прям горжусь Саньком. Малышка времени даром не теряла. Готовить сама научилась.

Беру вилку и насаживаю на неё кусок бекона и яиц, с благодарным выражением лица заталкиваю еду в рот, и на этом моё лицо резко перестаёт быть благодарным. Во-первых, еда жуть какая солёная! Во-вторых, чё это скрипит у меня на зубах, скорлупа?!

Я, конечно, держусь изо всех сил, чтобы не выплюнуть эту гадость, потому что Саня смотрит на меня откровенно счастливая.

— Вкусно? — спрашивает она с мягкой улыбкой.

— Угу, — выдавливаю из себя какое-то неопределённое мычание.

— Здорово! Я очень рада, что тебе нравится, Слав! Ну, за майора Соболева? — Саня поднимает стакан с кофе, призывая меня поднять свой тоже.

Вот за это мне очень хочется сказать ей спасибо, потому что я срочно должен попить что угодно, чтобы меня не стошнило, поэтому с радостью хватаю стакан и чокаюсь с Саньком.

— Ага… За майора…

Хлебаю кофе, еле сдерживая слезы. Господи, млять, она в яйца ещё и кило перца хренакнула что ли?!

— Ты кушай-кушай, не стесняйся, Слав. И вообще я подумала, что праздничного завтрака определённо мало, надо ещё и ужин устроить. Для тебя и для Паши. Чур я готовлю!

В моем мозгу, стремительно разъедающемся от соли, перца и остатков алкоголя, вспыхивает яркая картина, как мы с Климом вдвоём сидим вечером за столом и в слезах жуем Сашину стряпню.

Да, это будет незабываемо… Ну, не мне же одному страдать!

— Отличная идея, Сань. Уверен, Клим обрадуется. Голодный все-таки с работы вернётся. А ты сама-то что не ешь?

— А я уже поела овсянку с фруктами, — отмахивается девушка. — Я вот такую жирную пищу не очень люблю. Это для вас, для мужчин все должно быть пожирнее и поперченее.

Да уж, млять. Ну не настолько же…

Пока я в слезах смотрю на почти полную тарелку с яичницей, Санек снова начинает лазать в телефоне.

Господи, как мне это все проглотить? Этой яичницей убивать можно. Яйца-убийцы.

Кухню наполняет рингтон Сашкиного телефона. Она недовольно смотрит в экран, а затем с важным видом снимает звонок.

— Ну, что?… Я уже все тебе сказала… Это моё дело!.. Неважно… Я не хочу говорить… Все, пока!

И кто это был?!

Черт знает почему, но меня прошибает такая злость и ревность, что я даже вкус пересоленой и переперченой еды перестаю ощущать, а просто заталкиваю яйца в рот, хмуро глядя на Саню.

Понятное дело, что звонил ей хрен какой-то. Но вот кто и чё ему от Сани надо?

Мля, Соболь, ты как маленький! Посмотри на неё. Ей двадцать и выглядит она более чем шикарно. Наверняка у неё кто-то есть или был в этой гребаной Америке.

— Что, проблемы с личной жизнью? — задаю вопрос как можно безразличнее.

Надеюсь, получается.

— Ну, что ты! Никаких проблем, Слав. Все идёт так, как надо мне. Так что на свадьбу я, если что, тебя тоже позову… братан, — Сашка вскакивает со стула, подбегает ко мне и чмокает в щеку.

Братан… Свадьба…

— Ты ешь, а я пойду чемодан разберу! А то так и буду в твоей майке по дому гонять.

На щеке остаётся огненный след от её невинного поцелуя, а нос щиплет от шоколадного запаха волос девушки.

Зло кидаю вилку на тарелку и стискиваю зубы до противного скрежета.

Да какая ещё нахрен свадьба?!

Глава 4. Соболь

Через минуту за стенкой снова раздаётся фальшивое Санино мычание какой-то америкосовской попсовой песенки, которой аккомпанирует звук расстёгиваемого чемодана.

Ну слава богу, она хотя бы переоденется. Никогда не думал, что вид Санька в моей майке будет для меня настолько невыносимым зрелищем.

Нет, определённо надо сказать Климу, чтобы провёл с сестрой воспитательную беседу. Потому что ладно я, но если она в таком виде ещё перед кем-то щеголяет…

В голове снова мелькает недавний звонок и Санин разговор про свадьбу. От которого у меня печёнки вскипают как мясо на гриле. Чувство раздражения моментально подкатывает к горлу. А может это Санина яичница напомнила о себе знать острым приступом гастрита.

Значит, у Сашки в Америке остался парень. Интересно… Чего же она, в таком случае, сюда так резко решила примчать? И на сколько вообще у них там всё серьёзно? И да, мать твою, под словом серьёзно я имею ввиду то, чем взрослые мальчики занимаются с совершеннолетними девочками.

Чёрт! Не знаю почему, но этот американский петух мне заочно не нравится. И какого чёрта Клим ничего мне о нём не рассказывал? Он что, вообще жизнью сестры не интересуется? Или не считает нужным сообщать мне о таких важных вещах? Как будто Санёк для меня чужой человек.

Сам не замечаю, как за этими мыслями со злостью втыкаю вилку в куски яичницы и бекона, один за другим заталкивая их в себя и проглатывая не прожёвывая. Пока рот не начинает гореть от перца, а нёбо не разъедает от соли.

Тьфу, блин. Вскочив из-за стола, подлетаю к раковине и поласкаю рот под краном.

— Ого, да ты уже всё съел! — слышу за спиной довольный Санин возглас. — Даже не думала, что ты такой голодный. Хочешь, я тебе добавки пожарю?

— Нет! — торопливо восклицаю.

Резко разворачиваюсь к девчонке лицом и застываю.

Кажется, у меня немного треснула челюсть… Да, млять! Переоделась, называется! В шорты, еле-еле прикрывающие задницу и маленький чёрный топик, который скорее на нижнее бельё смахивает…

Не смотреть вниз, Соболь. Ни в коем случае не смотреть вниз. Только в глаза. Чёрт! Я смотрю…

Смотрю на длинную тонкую шею. На выделяющиеся ключицы… Твою мать, эта девчонка знает вообще, что такое лифчик?

Кажется, от напряжения у меня сосуды на глазах лопаются, но взгляд один хрен скользит ниже к узкой талии и впалому животу и замирает на блестящей маленькой серёжке в Санином пупке.

— Ну, раз ты уже наелся и кормить тебя не нужно, я тогда порядок у вас наведу, — Санёк беззаботно пожимает плечами и, послав мне лучезарную белозубую улыбку, убегает куда-то в коридор, виляя аккуратной упругой задницей, обтянутой мини-шортами.

Чёрт, это определённо самый тяжёлый день в моей жизни.

Мало того, что от Сашкиной стряпни я уже третий час мучаюсь дикой изжогой, так сестрёнка Клима ещё скачет по всей квартире как коза. То тряпкой для пыли машет, то полы драит.

— Ну и свинарник у вас тут, конечно, — ухмыляется, нагибаясь к полке под телевизором в двух шагах от дивана, на котором я сижу.

Да твою же мать! Смотри на стенку, Соболь. Там висит классный ковёр, оставшийся здесь от бабки, которая сдаёт нам эту квартиру.

Но нет же. Вместо того, чтобы искать в узорах ковра знакомые картинки, взгляд как приклеенный прилипает к ямочкам на голой Саниной пояснице.

Ямочки, млять. И на щеках у неё ямочки…

— Слав, ты меня слышишь вообще?

— А? Чего? — резко поднимаю глаза вверх, и с серьёзным видом смотрю в удивлённое Сашкино лицо.

— Я говорю мясо хочу на ужин запечь. Есть у меня один классный рецепт. Я его в журнале вычитала, в Америке. Там со всякими специями и приправами. Остренькое такое. Как вы, мужчины, любите. Классно?

— Клааассно, — выдавливаю и тут же морщусь, чувствуя, как от этих разговоров болезненно сводит желудок.

Чёрт, ещё одной пытки Саниной стряпнёй мой ЖКТ не выдержит…

— Ну вот и отлично! Я тогда побегу готовить. А то Пашка уже скоро домой должен вернуться.

— Сань, давай помогу тебе… — умоляюще смотрю на девчонку.

Повариха из меня, конечно, так себе. Но я хотя бы проконтролирую, чтобы она перца туда не хреначила так, будто хочет эту несчастную курицу без духовки сжечь.