Любовь по Нерасчету - Мари Князева
— Простите, — смущённо пробормотала Софья, очаровательно краснея. Чёрт побери, девушка, умеющая краснеть и не скрывающая это под тремя слоями пудры! Всё, я сражён окончательно… — Я не знала, какой вы пьёте, и взяла два самых распространённых варианта: капучино и американо. Вам какой больше нравится? Я выпью другой…
— Спасибо, — проникновенно ответил я и взял из её руки стаканчик поменьше, разумеется, попутно слегка погладив тонкие пальчики. — Это просто прекрасно, что вы так обо мне заботитесь, Софья, с первого дня.
Девушка ещё больше смутилась.
— Я… просто подумала… будет неловко, если я приду с кофе, а вы…
— Не переживайте об этом, у нас в кают-компании есть кофе машина. Но она, конечно, не делает такой замечательный капучино. Наслаждайтесь. И не забудьте сдать в бухгалтерию чек из кофейни, вам вернут всю сумму на карту.
— Не стоит! Капучино ведь остался мне, а американо стоил совсем немного.
— Софья, бросайте привычку в чём-либо мне возражать, пока мы в офисе, хорошо?
О, это включился мой режим "Босс" — часто на автомате в него вхожу, стоит попасть в это здание. А как иначе? Подчинённые уважают только крепкую руку…
— Х-хорошо, Никита Андреевич, — пролепетала Софья, захлопав ресницами.
— Ну вот и отлично. Тогда предлагаю потренироваться — переходим на обращение по имени и на ты.
— Зачем? — удивлённо.
Я небрежно пожал плечами:
— Корпоративная политика.
— К вам все сотрудники обращаются по имени?
— Даже более того, некоторые зовут просто Ником.
Софья тяжело вздохнула:
— Хорошо. По имени так по имени. Никита.
Ей будто бы с трудом удавалось выговорить это слово, хотя вместе с отчеством выходило легко. Ну ничего, освоимся.
— А ты… какую форму своего имени предпочитаешь?
— На работе — Софья. Или София. Как вам больше нравится.
Я бы предпочёл Сонечка, но всему своё время.
С чем у меня (да и не только у меня, если верить моим многочисленным знакомым предпринимателям) вечная проблема, так это с дебиторкой. Поэтому для начала я усадил Софью разбираться с клиентами. Свести их в один, или два, или три списка, разложить договора и акты, узнать, у кого есть задолженность.
— Если сможешь их всех объединить в одну табличку, я тебе лично ручки поцелую. Там такой бардак, что сам главбух ногу сломит. Ты с ней, кстати, объединись — у неё самые полные данные обо всех выставленных счетах и оплатах — и выведи отдельным списком должников. Потом начнём обзванивать. Но это нескоро. Вряд ли получится табличку эту сделать за неделю…
Потом я занялся своими директорскими делами: провёл совещание с начальником отдела разработки, позвонил паре самых крупных клиентов, залез в почту… с тоской посмотрел на 3000 непрочитанных писем… и вылез обратно. Ох, как хорошо, что у меня появилась личная помощница! Будет мне потом пару самых важных зачитывать своим нежным голоском по вечерам, а остальное — раздавать руководителям направлений. Вот это заживём!
Незадолго до обеда я заглянул в проходную каморку, где посадили Софью, и поинтересовался:
— Ну как дела?
— Тяжко, — грустно улыбнулась она. — В бухгалтерии и правда бардак. Некоторые договора и акты просто повисли в воздухе. Многие, я бы сказала. Но вы не волнуйтесь…
— Ты, — поправил я её.
— Я? — непонимающе переспросила Софья.
— Да нет, говори мне ты.
— А… хорошо… Ты не волнуйся, я всё разберу. И наведу порядок. Сегодня посижу подольше… И всю неделю…
— Перерабатывать очень вредно! — нахмурился я. — Надо обязательно давать голове отдохнуть. Ты на обед куда идёшь? Видела уже нашу столовую на первом этаже?
Софья опять смутилась:
— Эээ, да я пока не голодна.
— Потом поздно будет. Обед у нас фиксированный, с часу до двух.
— Значит, до вечера потерплю. Не волнуйтесь… Не волнуйся, я выносливая. В школе привыкла, что есть некогда. Так, бывало, и работала весь день на чае с печеньками.
Я с сомнением оглядел её изящную фигурку. Вряд ли Софья увлекалась печеньками.
— Голодом себя морить я тебе тоже не позволю. Это непродуктивно.
Тут меня осенило, что у моей помощницы, возможно, просто нет денег на столовую, и я радостно объявил:
— На время испытательного срока я назначаю тебе субсидию на питание. Пойдём.
Но Софья вдруг заупрямилась:
— Что вы… ты… Это ни к чему! Я вполне могу сама… А здесь ведь есть микроволновка в кают-компании? Я завтра принесу еду с собой…
— Хорошо. Завтра принесёшь. А сегодня я угощаю.
— Пожалуйста, не нужно!
Вот гордячка… Я поморщился:
— Софья! Мы ведь уже говорили на тему споров с начальством в рабочее время…
— Но сейчас же обед…
Я глянул на часы — без двух минут час.
— Ещё нет. Пошли.
Но в эту секунду в каморку с шумом ввалилась запыхавшаяся девочка лет шестнадцати на вид, подозрительно похожая на Софию. В её руках было по крупной сумке, явно набитых чем-то тяжёлым.
София
— Здрассте! — ляпнула сестра с каким-то деревенским акцентом, которого у неё отродясь не бывало, и почти бросила сумки на пол, с неприличным любопытством разглядывая моего шефа. Мне хотелось не то что сквозь землю провалиться, а даже и сквозь магму — прямо в ядро. Чтоб уже не нашли.
— Даша! — ахнула я, пока Никита Андреевич не успел ничего сказать. — Ты как здесь оказалась?
— На автобусе, — пожала она худыми загорелыми плечиками.
На сестре был крайне легкомысленный, в смысле длины, зелёный в белый горошек летний сарафан на широких бретелях. Белья эта красотка в тёплое время года категорически не признавала, хотя
