Миллионер, Париж и туфелька - Юлия Бузакина
«Нина, твой сын – настоящее сокровище! Он будет идеальной моделью для линии мужской одежды», – потирая ухоженные руки с идеальным алым маникюром, сверлила меня взглядом Вера.
Мама была категорически против того, чтобы я продолжал спортивную карьеру, и пела в унисон с подругой.
«Я не хочу видеть, как твое лицо отекает от синяков! Испорченное лицо – смерть для модели! Никто не купит фотографии, если на лице будет изъян!» – не раз голосила она.
Но я не мог позволить себе остановиться. Все мое детство, изо дня в день, отец внушал нам, что без спортивных достижений и кубков мы пустое место. Его слова, выжженные в сердце каленым железом, заставляли меня искать славы в боксе вновь и вновь. Изнуряющие тренировки, съемки в рекламе в свободное от спорта время – последние три года мой график был расписан по часам. В какой-то момент я вдруг почувствовал – внутри что-то сломалось. Сейчас вывих запястья в очередной раз выбил меня из спорта на четыре недели. Мы в Париже, и мама жутко злится.
В стеклянных дверях кофейни замаячил мсье Гратин. У него в руках благоухал милый букетик из красных роз и белых лилий. Наверное, только французы могут смешивать цветы так красиво.
Мсье Гратин уже год ухаживает за мамой. Ему почти пятьдесят лет, он владелец собственной фабрики по производству линии мужской одежды, и он души не чает в моей маме. Не знаю, чего ей не хватает. Выходи замуж, получи французское гражданство и живи в Париже в свое удовольствие! Но нет, маме нужна свобода.
Этих женщин не понять. Они слишком переменчивы.
– Макс, рад тебя видеть! – на чистом французском говорит мне мсье Гратин, и с нежностью целует маму в щеку.
– Взаимно, – киваю я.
Я умею говорить по-французски. Правда, не так хорошо, как моя мама, но все же сносно. По-крайней мере, Гратин меня понимает.
– Нина, сегодня вечером мы с тобой идем на один важный прием, – устроившись за столом рядом с мамой, заявил француз.
В моем сердце вспыхнула радость.
– Отлично, значит, я проведу вечер в гордом одиночестве!
– Нет, Макс, ты идешь с нами! – в голосе мамы зазвенел металл, и я с печалью отпустил едва успевшую вспыхнуть надежду. – Я хочу кое с кем тебя познакомить. Твои фотографии очень впечатлили одного известного модельера, и он хочет пообщаться с тобой вживую.
– Жаль. Я надеялся избавиться от вашего назойливого общества, – посмеиваюсь я.
– У тебя еще будет время побыть наедине с собственной персоной, когда ты вернешься в Россию, – хмурится мама.
Я согласно киваю. Знаю, через неделю мне придется вернуться. Ведь у моего младшего брата день рождения! Я не могу пропустить такое событие. Даже предстоящая тяжелая встреча с ненавистным отцом не может заставить меня отказаться от поездки домой.
…Вечером я тащился вслед за мамой и ее поклонником на деловой банкет. Нет ничего скучнее делового банкета у французов. Но здесь моя роль проста – кивать и улыбаться. Об остальном позаботится моя мама. Я – модель, она – мой агент.
Все проходит без сучка и задоринки. Похоже, скоро у меня появится новый контракт на рекламу верхней одежды. Мсье Гратин производит мужские костюмы, а вот его хороший знакомый, который заинтересовался моей персоной, мсье Анатоуль, создает модные мужские пальто. Они оба в восторге от моей мамы, и рядом с ней воркуют, как два старых ловеласа. Со стороны смотрится смешно.
Я с нетерпением жду окончания скучной вечеринки. Знаю, надо относиться с уважением к своим работодателям, но порой так сложно сдерживать свой нрав в угоду этикету!
После приема мама и мсье Гратин отправляются на прогулку по вечернему Парижу. О, боги, я наконец предоставлен самому себе! Достаю из кармана брюк сотовый и хмурюсь – три пропущенных вызова от брата. Обычно Кирилл не звонит просто так. Внизу, у пропущенных вызовов, болтается одно единственное сообщение Вконтакте: «Пожалуйста, приезжай поскорее, у меня проблемы! Папе о них говорить нельзя. Сам знаешь, каким он бывает».
Мое сердце начинает отстукивать бешеный ритм.
«Что случилось?» – судорожно набираю ответное сообщение. Звонить не решаюсь, отец может быть дома, а при нем Кирилл ничего мне не скажет.
Спустя пять долгих минут приходит ответ.
«Проблемы в школе. Если дойдет до папы, мне конец. Когда ты прилетишь?»
«В конце недели. После того, как отснимем рекламу в Париже».
«Ладно».
Больше сообщений нет, но я в жутком напряжении. Кириллу скоро исполнится шестнадцать. Самый опасный возраст. Я даже представить себе не могу, что он натворил в этот раз.
Увы, мне не остается ничего другого, кроме как расслабиться, и ждать. Вернуться в Россию раньше обозначенного в контракте срока у меня не получится.
Глава 3. Оля
Нет, что ни говори, а Доронин – настоящий красавчик.
Я стояла у автомата, выдающего кофе, и пыталась добиться сдачи. Автомат заклинило, и отдавать мне обратно тридцать пять рублей он отказывался наотрез.
Двери серебристого лифта открылись, и по ковровому покрытию мимо меня мягкой походкой прошествовал Доронин. Черный костюм и белоснежная рубашка подчеркивали строгость имиджа, но серый галстук в темную полоску был завязан слегка небрежно. Видимо, в это утро он торопился.
Этот неудачно завязанный галстук делал мужчину моих грез чертовски привлекательным. Руки чесались поправить изъян в его образе и коснуться тонкими пальцами тщательно уложенных русых волос.
Я затаила дыхание. Черная шелковая блузка сдавила грудь, и от мыслей о галстуке на миг мне показалось, что сердце начало отбивать дикую барабанную дробь в ушах.
Он заметил меня у автомата, его взгляд задержался на моей шелковой блузке, на ладно сидящей светлой юбке, и губы дрогнули в приветливой улыбке. О, боже, я не зря лишилась сдачи – она стоила того, чтобы увидеть ямочку у него на щеке!
– Доброе утро, – подмигнул мне Доронин.
Я растерянно улыбнулась в ответ.
Он заспешил дальше, с таким видом, будто каждое утро подмигивает всем
