Куплю невинность - Марианна Кисс
На следующий день, почти весь день я рассылаю резюме, копии диплома и мой послужной список, который настолько мал, что можно было бы его и не посылать.
Последний босс понятное дело не даст хороших рекомендаций, нечего и спрашивать. Поэтому посылаю единственную, какая есть из Мидлтона, когда я несколько месяцев проработала там на мистера Маккоя. Он не был очень рад, что я распрощалась с ним, чтобы поехать в Нью-Йорк, отговаривал, но рекомендацию дал хорошую, за что ему большое спасибо. По крайней мере, хоть что-то позитивное есть.
Вечером вернулась с работы Саманта. Заглянула ко мне.
— Ну как?
Я развела руками, показывая — пока никаких результатов.
Она не стала меня беспокоить, глядя как старательно я выискиваю компании. Чуть позже, она вся разодетая снова заглянула ко мне в комнату.
— Я иду на вечеринку, вернее на свидание, поэтому тебя не зову, но если хочешь оттянуться…
— Нет, нет, иди, сегодня хочу сделать всё для того, чтобы завтра мне хоть кто-то позвонил и позвал на собеседование.
— Ладно. Тогда я пошла.
— Давай пока, — я махнула рукой и снова погрузилась в поиск работы.
Прошла неделя.
По поводу работы звонили пару раз, задавали вопросы. Один раз позвали на собеседование, в компанию, но когда я пришла, там было ещё с десяток претенденток. Понятное дело, среди них нашлись по шустрее, по опытнее ну и наверное покрасивее меня.
Я уже начала понемногу отчаиваться. Работа официантки махает мне ярким флагом и кричит — Лаура, я жду тебя!
А я всё сопротивляюсь. Не хочу. Не потому что не нравится, а потому что придётся съезжать с квартиры. Как ни крути, а эта опасность уже на меня надвигается.
Мозг закипает от мыслей, от желания кинуться в работу и показать работодателям на что я способна и конечно стараться не допустить предыдущих ошибок. Никогда ещё так сильно, как сейчас, я не хотела найти работу. Даже когда только приехала в Нью-Йорк, была намного спокойнее, чем сейчас.
Не понимаю, почему в таком большом городе с огромным количеством разных вакансий я не могу найти работу.
Маме не сказала, что меня выгнали и что ищу новую работу. Пусть думает, всё у меня хорошо. Пару недель могу кое-как протянуть на отложенные деньги, а потом придётся что-то решать. Не хочется возвращаться домой и слушать, что Нью-Йорк выплюнул меня как многих других, которые вернулись в Мидлтон.
Я ещё поборюсь.
* * *К концу второй недели беспробудная тишина. Никто не предлагает мне работу, только бесплатные стажировки, от которых все шарахаются. Известно, что на них только теряешь время.
Во вторник я вышла из квартиры утром, чтобы идти на собеседование в небольшую адвокатскую контору. Это последнее, что у меня осталось, но и надежды уже почти нет. Деньги на исходе.
Я подняла руку, чтобы остановить такси и в этот момент зазвонил телефон.
Смотрю на экран — Мама.
— Алло, мам, я сейчас не могу говорить, у меня срочная работа…
— Лаура, послушай, твой отец попал в аварию.
Я опустила руку и жёлтая машина такси проехала мимо.
— Мама, подожди, что ты такое говоришь? Что с ним, он жив?
— С ним всё в порядке, — медленно проговорила мама.
— Фу, ты меня напугала, разве можно так пугать? — я отошла от дороги в сторону, чтобы не стоять на пути у прохожих.
— Он сбил человека…
Я замерла на месте.
— Как…
— Да, тот человек сейчас в реанимации, но врачи говорят прогнозы плохие, состояние тяжелое, скорее всего… — мама на том конце затихла, наверное заплакала.
— Ма-а-ам?
— Да, я здесь. Просто… скорее всего, он не выживет, так нам сказали.
Мне стало нехорошо.
— А папа что?
— Нам сказали, что он может сесть в тюрьму. Его осудят.
— В тюрьму? Нет… как же так.
— Это несчастный случай, понимаешь, он не хотел. Тот человек, он вышел из-за машины, понимаешь и отец успел затормозить, но… полиция сказала, что даже при всех обстоятельствах и понимании, что вины отца нет, он может сесть. Потому что человек сильно пострадал… он…
— Боже, папа, ему нельзя в тюрьму, он же болен.
— Нас может спасти, только если тот человек не умрёт, но на это нужны деньги много денег. Адвокат сказал, если мы заплатим за лечение, может быть, суд даст условный срок отцу и он не пойдёт хотя бы в тюрьму, понимаешь. Я уже выставила на продажу наш дом.
— Что, мама, нет!
Наш дом. Мой дом. Мамин и папин. Продать? Только не это!
— Нам придётся это сделать, Лаура. Мы вынуждены. Никакого другого выхода нет. Кредит нам не дают, мы спрашивали.
— Может мне попробовать взять кредит? — моя слабая попытка.
— Это бесполезно, потом ведь нужно чем-то отдавать. Да нам много и не дадут, все кто узнаёт ситуацию, нам отказывают.
— Как же так? Мама, а сколько нужно денег?
Мама замолчала.
— Не молчи, прошу тебя.
— Много Лаура, очень много. Ему, этому мужчине, уже сделали три операции на пятьдесят тысяч почти. Они, его родственники, продают всё, чтобы спасти его.
— О боже, я почувствовала, как по щекам моим текут слёзы.
Что я могу? Ничего, ничего не могу. От меня никакой помощи. И это страшно. Я оказалась бесполезна именно тогда, когда это нужно моей семье.
Я — никто. Правильно говорил мой босс. Я — никто.
Повернулась и пошла обратно в квартиру. Поднялась по лестнице, открыла дверь. Вошла, встала у проёма.
Какая ужасная новость.
Что я могу сделать? Что?
