Первый. Бывший. Единственный - Татия Суботина
Пока ее человек остался решать вопросы со страховщиками, Вячеслав отвез нас в ближайшую частную клинику, где я подверглась настоящим пыткам.
Нет, иголки под ногти мне никто не совал, но вот проверить вдоль и поперек – проверили, отвертеться не смогла.
– Мне не нравится ваше правое бедро, Василиса Дмитриевна, – заявил некий доктор Авдеенко, когда со всеми ненавистными мне процедурами было покончено.
– А мне ваш нос не внушает доверия, – брякнула я. – Но я же при этом громко не жалуюсь, правда?
– Что? – выпучил глаза этот седовласый представительный дядечка в очках, а потом хмыкнул: дошел весь курьез ситуации. – Простите, я неправильно выразился. У вас сильный ушиб, кости целы, но кровоизлияние…
– Рассосется, – постановила я. – Ничего смертельного же нет?
– Нет, но боли…
– И не такое терпеть приходилось, – опять перебила его я. И сама на первый взгляд смогла определить, что буду в порядке, отцовские гены сказывались. Он прочил мне блестящее будущее врача, хотел, чтобы переняла его опыт, продолжила дело, а я ушла в танцы и стала настоящим семейным разочарованием. А когда еще и уехала колесить с труппой Хорькова в евротур, мой благочестивый отец обвинил меня в проституции и изгнал, как позорище рода. Я даже сама к алтарю шла, отрезав все попытки семьи наладить отношения. Слишком сильна была моя обида. – Если у вас все, то я спешу.
– Рецепт на обезболивающее возьмите, – поджал губы Авдеенко. Хамить мне не стал – работа в частной клинике обязывала быть улыбчивым и обходительным с пациентами, – но явно имел сильное желание. И я его прекрасно понимала. – Не болейте.
Его пожелание прозвучало посылом в места куда более прозаичные, чем страна здоровья, но я не обиделась. Всегда умела трезво оценивать степень собственной язвительности.
– Благодарствую, доктор, – улыбнулась врачу и поспешила поскорее уйти отсюда.
Нога действительно беспокоила, ныла, но я даже не прихрамывала. А эта боль помогала мне не зацикливаться на тяжелых мыслях, срабатывала переключателем.
– Ну что? – спросила Рита, как только я вышла в коридор.
Она справилась гораздо раньше меня и осталась дожидаться результатов моего обследования вместо того, чтобы уехать по своим делам.
– В рубашке родилась, – выдала я, почти не слукавив.
Селезнева тоже отделалась простым испугом и заработала лишь шишку да несколько ссадин, что откровенно меня порадовало. Попасть в неприятности из-за собственной глупости – одно, а вот подставить под них другого живого человека – совершенно иное. Последнее, чего мне хотелось, чтобы Рита пострадала.
– Может, ответишь? – спросила меня она, когда телефон опять надорвался гулом.
– Потом, – поморщилась я.
От Дубравина уже поступило несколько десятков звонков, я даже удивилась, как еще его люди не прискакали за мной. Зная темперамент мужа, этого стоило ожидать в ближайшее время. И поэтому мне нужно было побыстрее отыскать местечко, чтобы переждать грядущую бурю. Возвращаться домой совершенно не хотелось, как и выяснять отношения.
После того как едва не угодила под колеса, я чувствовала ужасную усталость. Не физическую – душевную. Словно не спаслась чудесным образом, а действительно погибла от фатального удара.
Дубравин
– Ты будто и не здесь, – шепнул Стас – давний друг и юрист по совместительству. Богомолов частенько помогал Дубравину в делах, он был толковым профессионалом, консультации которого не каждый мог себе позволить. – Неужели так финны утомили?
Иннокентий пожал плечами.
Он привык к большим нагрузкам, работе 24/7, но сегодня что-то было неспокойно. И представителей известной дорожной компании он слушал вполуха, а ведь никогда себе такого не позволял.
Ресторан на первом этаже «Аскара», в котором они расположились, всегда отличался безупречным обслуживанием и вкусными блюдами. Только сегодня Дубравина это совсем не радовало. Он к заказу едва притронулся да все ерзал на месте, злясь на медлительность этих переговоров.
Иностранцы частенько любили обсуждать дела в непринужденной обстановке, а скреплять договоренность, как положено, в офисе. И раньше Дубравина это не напрягало, но сегодня…
«Отдохнуть нужно», – решил он, списав все на обыкновенную усталость.
– Тебе нельзя запороть этот контракт, – вполголоса заметил Богомолов то, что его друг и сам знал.
Качественный ремонт дорог в области помог бы рейтингу Дубравина возрасти, и тогда политик занял бы лидирующие позиции. Он и так не пас задних, но в предвыборной гонке каждый голос важен.
– Все будет отлично, как и всегда, – сказал Иннокентий. – Мы уже обговорили все основные моменты, завтра подпишем бумаги.
Богомолов кивнул.
– Тогда сделай мину попроще, чтобы они не передумали в последний момент, – хмыкнул друг.
Иннокентий ничего не ответил. С каким бы удовольствием он сейчас оказался дома, но… дела не терпели отлагательств.
Через полчаса встреча завершилась, финны остались в ресторане, а представители команды Дубравина стали разъезжаться по домам.
– Можно тебя? – тронула его за рукав Инга – переводчик и помощница Богомолова.
– Что? – он постарался, чтобы прозвучало не грубо, но усталость давала о себе знать.
– Нам нужно поговорить. – Блондинка стояла едва ли не вплотную, делая вид, что поправляет ему воротничок.
От приторных духов девушки у мужчины защипало в носу.
– Не наговорилась еще? – изогнул брови он и остановил ее руки, отстраняясь.
– Ну Кеша, – надула губы Инга. – Ты же сам знаешь, что…
– Не называй меня так.
Загорская вспыхнула, прожгла его гневным взглядом, но скандал закатывать не стала.
– Прости, я забыла, – сказала она.
– И забылась, – добавил мужчина.
– Что поделать? Рядом с тобой я всегда теряю голову, – кокетливо поправила волосы Инга. – Уделишь мне несколько минут своего драгоценного внимания? Пожалуйста.
– Ладно, давай поговорим, – вздохнул он и послушно пошел за девушкой.
