Два с половиной человека (СИ) - Дибривская Екатерина Александровна

Я притягиваю её тело к себе и смыкаю кольцо рук, чувствую, как бьется её сердце – почти так же сильно, как моё собственное, и закрываю глаза.

Это дело высосало все мои силы. Я не мог нормально выспаться уже несколько недель. И теперь, когда главная подозреваемая находится под моим личным контролем, я чувствую небывалую усталость и проваливаюсь в столь необходимый мне сон.

4. Маргарита

Стоит мне проснуться, я понимаю, что этот странный спаситель – огромный мужчина лет тридцати пяти – оставил меня одну. Это хорошо, потому что меня смущает его близость. Смущают его дерзкие взгляды. Смущает его прямота.

От воспоминания о его предложении у меня пересыхает во рту, а сокровенное местечко между ног сводит мучительной истомой. «Раздвигать ноги по первому требованию и подставлять глотку», – кажется, так он и сказал. И я возбудилась от его грубых слов.

И несмотря на неуместность данных чувств – я только стала вдовой, меня разыскивает полиция и вообще-то я беременна, во мне засел порочный огонь желания. Видимо, чёртовы гормоны берут своё!

И мне опасно находиться рядом с ним, но только выбора нет. Лишь надежда, что он поможет мне разобраться во всём, зудит в моей голове. Боюсь думать, что мне делать, если я ошибаюсь. Если он просто решил воспользоваться моментом и позабавиться со мной. Но одно то, что он привёз меня в себе в дом, вселяет надежду на его порядочность.

Блуждаю по комнатам типичного холостяцкого логова – никаких фотографий, картин, украшений. Суровый минимализм.

Плотно завтракаю и принимаю душ. Одежды у меня раз-два и обчелся, поэтому иду прямо в полотенце на поиски шкафа с одеждой хозяина и облачаюсь в простую футболку, что садится как платье.

Машинка с сушилкой обнаруживается в его личной ванной, и я запускаю свои вещи – всё, кроме белья, которое я освежила ночью и высушила на батарее отопления в своей комнате, – и снова изучаю дом.

Подумываю, что должна приготовить еду, но не знаю, к которому часу вернётся Ярослав. Просто сижу в тишине и глажу животик с моим ребёнком.

Я не была готова стать матерью в восемнадцать лет, но этот ребёнок стал моим спасением. Я была благодарна судьбе за то, что так вовремя забеременела. Не могу без содрогания вспоминать свою жизнь с тех пор, как родители сказали, что я выхожу замуж за старика Туманова, и до тех пор, пока не объявила ему о беременности. Слава Богу, всё в прошлом.

Внезапный звонок в дверь пугает меня. Тихо подхожу к окну и смотрю через щель в занавесках. На пороге стоит ухоженная молодая женщина слегка за тридцать. Она звонит ещё несколько раз и недовольно поджимает губы. А потом резко разворачивается и уходит.

И я думаю, что если к нему так и будут вереницей тянуться гостьи? Мне придётся прятаться, обмирая от страха? Придётся скрываться в выделенной комнате, пока этот грубый зверь насытится перепихоном? От последней мысли во мне поднимается волна раздражительности. Чёртовы гормоны! Бесят меня своей непокорностью! Словно я не могу совладать сама с собой!

Пью чай и прячу свою верхнюю одежду и сапоги под кроватью, на тот случай, если у кого-то из его баб имеются ключи. Поднимаюсь на второй этаж, но машинка ещё даже не достирала, и я решаю ненадолго прилечь. Укрываюсь одеялом и, очевидно, засыпаю.

Потому что снится мне сладкий сон, словно Ярослав касается моей напряжённой плоти и я испытываю огромное желание ощутить его целиком в себе. Снится, как он говорит своим бархатистым голосом: «Рита, сейчас я возьму тебя сзади», и я бессознательно подставляюсь для этого желанного проникновения.

И когда это происходит на самом деле, остатки сна рассеиваются, но я не решаюсь открыть глаза. Лишь сильнее стискиваю в руках простынь, наслаждаясь чувством наполненности.

Его пальцы орудуют у меня между ног, заставляя воспламениться. И я не могу больше сдерживаться и стону от его действий. Чувствую, как жидкое пламя растекается по всему телу, и выгибаюсь навстречу его проникающим движениям, наслаждаясь волнами экстаза. Оргазм высекает из моей души сладострастные крики, и я ощущаю, как обжигающее семя наполняет моё лоно, вызывая приятную дрожь.

Лежу, скованная кольцом рук, и не смею пошевелиться. Мужчина рядом спит, и я поворачиваю голову и несколько минут изучаю его лицо. Он излучает спокойствие, словно освободился наконец от одолевающих его тяжких дум. От него немного пахнет алкоголем, и я думаю, часто ли он пьёт и не опасен ли в такие мгновения?

Мой муж пил часто – со дня нашей свадьбы и до самой смерти. Вспоминаю унизительную первую брачную ночь и не могу сдержать слёз. Моё счастье, моё чудо – ребёнок, так вовремя появившийся, стал моим спасением от унижения и, скорее всего, даже от побоев.

И, конечно, если бы не моя акция протеста накануне свадьбы, то до этого самого дня я бы и не узнала, как сладко бывает с мужчиной в постели.

Вспоминаю о стирке и выбираюсь из его хватки. Убираю излишки семени, вытекающие из меня, и запускаю сушку.

Не знаю, встанет ли Ярослав к вечеру или теперь только утром, но решаю всё равно приготовить что-нибудь простое и сытное.

Например, пасту с куриными грудками и шампиньонами под сливочно-сырным соусом.

Благо, его холодильник набит под завязку разной снедью.

На столе стоит початая бутылка виски. Подношу горлышко к носу и задумчиво принюхиваюсь. Запах копчёной кожи раздражает рецепторы, и я вспоминаю...

Яркая вспышка воспоминания вызывает судорогу. Бутылка выскальзывает из моих рук и разбивается вдребезги о дорогую плитку. Осколки разлетаются по всей кухне, впиваются в мои босые ноги, которые мгновенно щиплет от попавшего в ранки алкоголя, и я вскрикиваю.

Слышу торопливый топот по лестнице.

– Не заходи в кухню босиком, – предупреждаю я заспанного мужчину.

– Какого хрена?.. – Он осекается, разглядывая осколки.

– Я случайно, не хотела. Стала прибирать, и бутылка упала... Прости меня. – Я посылаю ему извиняющуюся улыбочку.

Я стараюсь не разглядывать его обнажённое тело, боксёры, туго обтягивающие огромное достоинство, все эти восхитительные кубики и мышцы, но удаётся с трудом.

– Да чёрт с ней! Сама-то как? Поранилась?

– Да, и попала в осколочный плен.

– Сейчас спасу тебя, - усмехается он и на мгновение скрывается из виду.

Появляется снова, обутый в сланцы. Идёт, как по минному полю, вызывая улыбку на моём лице. Сразу же подхватывает меня за талию и сажает на стол. Его руки ложатся рядом с моими бёдрами, а сам он стоит очень близко. Моё лицо немного возвышается над его, и я задерживаю дыхание от этой близости. Его карие глаза впиваются в мои, голубые. Смотрят внимательно. Словно он ищет ответы. Словно вопрос уже задан, но я его пропустила. И я закусываю нижнюю губу, чтобы правда случайно не вырвалась на волю.

Я должна хранить свои секреты, пока не узнаю, что это за человек. Пока он хранит свои. Пусть во всём мире сейчас и нет никого ближе него, я должна держать язык за зубами и не выдавать своих тайн. Козыри могут пригодиться мне позднее.

5. Маргарита

Ярослав с силой сжимает своими кулачищами столешницу и на секунду прикрывает глаза.

– Ты – чума, – говорит с усмешкой, – у меня крышу от тебя конкретно сносит. Вся такая ладная... Сладкая... Губы пухлые... везде. Запах твой дурманит. Опасная ты гостья.

Я не успеваю придумать ответ, потому что он запечатывает мои губы своим дерзким поцелуем. Глубоко. Наотмашь. Словно жалит. Врывается со вкусом виски. Выкачивает весь кислород. Я вынуждена схватить его плечи в поисках поддержки. Ногами упираюсь в стенку стола и взвываю от боли.

– Чёрт, я забыл... – Он трясёт головой, чтобы снять наваждение. – Сейчас...

Он убирает крупные осколки с пола и проходится с моющим пылесосом.

– Всё равно босиком не ходи пока, – говорит мне и достаёт аптечку.

Ярослав вручает мне белую коробку и подхватывает на руки, несёт в гостиную на диван и располагает на подушках. А потом садится в ногах, поочерёдно берёт мои ступни в ладонь и обрабатывает, извлекая при необходимости мелкие кусочки стекла.