Лесник (СИ) - Мельникова Надежда Анатольевна

— Одеваться, — вздохнул он и направился к шкафу в углу комнаты.

Глядя на него исподлобья, Соня недовольно натягивала толстовку. Женская натура весьма странная штука. Десять секунд назад Соня жутко переживала, что ее изнасилуют, а теперь ей стало обидно, что он даже не попытался. Она настолько непривлекательна, что на нее не позарился дико живущий одинокий мужик?

Лесник тем временем достал чистый стакан, налил в него воды и поставил перед Соней.

— Пить.

Соня забыла все свои обиды и рванула к воде. Она так жадно пила, что капли стекали, попадая на одежду, делая ее мокрой. Девушка подавилась и закашлялась.

— Медленно, — безразлично кинул мужчина в ее сторону.

Он сел на один из стульев, низко согнулся и начал стругать тонкий деревянный колышек тем самым ножом, которого несколько минут назад Соня так боялась.

— Собираешься вогнать мне его в сердце? — улыбнулась девушка, вытирая подбородок и поглядывая на лежащий под льняной тканью хлеб. — Мой муж говорит, что у меня невыносимый характер, но не до такой же степени.

На слове «муж» лесник прервал свои занятия и внимательно осмотрел Соню с ног до головы. Поймав ее взгляд, он толкнул тарелку с хлебом в сторону девушки. Его глаза по-прежнему были пустыми, в них читалась недоверие. Но Соне было наплевать, она вцепилась в корку хлеба и, вгрызаясь, застонала от удовольствия. Ничего вкуснее она в жизни не пробовала.

— Я не понимать, зачем бежать в лес, а не к автобусу? — его хрипловатый голос заставил ее оторваться от краюшки. Мужчина развернулся вполоборота, его длинные волосы упали на лицо, мешая работе. Он небрежно убрал их за ухо, продолжив свое занятие. Золотистые деревянные стружки красиво кружились в воздухе, падая на пол. Соня подумала о мороженом с шоколадной стружкой. В ней говорил голод, и она снова вцепилась в хлеб. Его руки работали, не снижая заданного темпа. Он как будто ждал ее ответа, но при этом особо не обращал внимания на то, что она делает. Словно если вдруг она не скажет ему, почему умудрилась отстать от экскурсии, то в общем-то ему на это глубоко наплевать и он не особо расстроится. Его кожа покрылась маленькими капельками пота, руки двигались ловко и быстро. Соня выпила еще немного воды и аккуратно поставила стакан на стол. Этот звук разбавил методичное чирканье ножом по дереву и все еще капающую мойку. Честно говоря, у него были основания не доверять ей. Если подумать логически, то становится понятно, что только полный идиот побежит в лес вместо того, чтобы бежать к автобусу. Ведь есть же списки пассажиров, соседи по туру в конце концов. Но сказать, почему она побежала вперед вместо того чтобы вернуться, она не могла. Соня даже думать об этом боялась, не то что произносить вслух. Эта тайна уйдет с ней в могилу, вот только не загреметь бы в эту могилу самой раньше времени. Она прочистила горло и тихонько начала:

— Я пошла в туалет и свернула не туда. Дерево за деревом, а потом стало поздно.

Гнилая, дырявая, дряхлая версия. Лесник поднял глаза, замерев. Его золотистый пронзительный взгляд девушке не понравился. Волосы в очередной раз упали на красивое лицо. Он чуть развернулся, и Соня увидела на лопатке мужчины татуировку, которую раньше не замечала. Тонкая, искусно сделанная работа. Это был Архангел в воинских доспехах с копьем и на лошади. Покровитель воинов, сражающихся за правое дело? Странноватая татуировка для того, кто должен сигнализировать начальству о появлении в лесу вредных насекомых и руководить процессом массового сбора семян.

— Я научить тебя обращаться с компасом, и ты искать дорогу.

— Слушай, разве ты не должен помогать мне? Профессия лесника предполагает любовь к природе и чувство ответственности за неё, принципиальность и смелость. А я, между прочим, часть этой самой природы.

На этот раз он даже не повернулся, вытер вспотевший лоб, продолжая свое занятие.

— Ты не часть, ты странная голодная женщина.

— Ты обязан быть лёгким на подъём, выносливым человеком, готовым к физическим нагрузкам и ручному труду! Тебе ведь часто доводится проходить большие расстояния, работать пилой, лопатой и прочими инструментами. Для тебя ничего не стоит вывести меня к дороге.

— Ты много говорить.

— Я не видела следов от шин и дороги, не заметила автомобиля. Как ты сюда добираешься? Как ты ездишь в город?

Лесник швырнул колышек, который обтесывал, и с размаху воткнул в деревянный стол нож, тот по инерции продолжил качаться из стороны в сторону. Мужчина приблизился к Соне и посмотрел на нее сверху вниз.

— Ты уходить.

— Нет, я остаться, — скрестила руки на груди Соня, — я видела, как ты нежно обошелся с куницей, и я не верю, что ты убьешь меня.

Это был блеф чистой воды, но умереть в лесу от голода или стать обедом дикому животному Соне не хотелось. Ей бы замолчать, но как известно, язык мой — враг мой.

— Где ты выучил русский? Вряд ли этому учат в колледже по специальности «лесное хозяйство» или как это у вас там называется?

Зачем она его провоцирует? Ведь он может сделать с ней все что угодно. Никто даже не узнает, что она была здесь. Заблудилась, пропала, сгинула в глухом лесу. Только он, похоже, не собирается с ней ничего делать. Может быть, именно это и раздражает Соню? Когда она на него смотрит, у нее затрудняется дыхание, странно покалывает ладошки и закладывает уши, а он воспринимает ее хуже, чем ту куницу. С последней, кстати, он разговаривал куда нежнее.

Она ведь замужем и никогда не изменяла мужу. Вроде бы даже по любви. По крайней мере так было изначально. Зачем ей это? Да просто ее поразило, свело с ума его гибкое, быстрое тело, такое, каких не бывает у сгорбившегося перед компьютерами городских жителей. Такое сильное, свободное, живое, цельное с природой. Когда она в последний раз смотрелась в зеркало? Нужно было чаще ухаживать за собой и посещать фитнес-клубы, а не сидеть дома у телевизора. Но кто же мог подумать, что она заблудится в лесу и набредет на хижину секс-символа ягод и грибов. Нужно думать о спасении, о сохранении собственной жизни, а не о сексуальном боге, с маленькой коричневой родинкой под правой бровью, которая, когда он щурится, опускается ниже, буквально переползая на щеку.

— Сейчас спать, — скомандовал лесник, — в пять утра — ты уходить.

— Почему не в шесть? — закатила глаза к потолку Соня.

— В половину пять — восход солнца. Есть время изучать компас.

Лесник прошел через комнату и открыл дверь в маленькую темную каморку без окон и дверей. На всю длину помещения стояла узкая кровать с металлической спинкой. Он подошел к девушке и взял под локоть, на этот раз потянув в сторону коморки. Что за мода хватать ее? Она взрослая и сама в состоянии решить куда ей идти. Соня попыталась тормозить ногами, но мужчина даже не заметил этого.

— Ты спать в моей постели, — безэмоционально объявил он.

Девушка почувствовала, что краснеет, щеки запылали, заливаясь краской. Она стала заикаться.

— Я не думаю, что это хорошая идея.

Ну вот, я же говорила, что женщины странные существа. Несколько минут назад она переживала, что он не обращает на нее внимания, а теперь аж похолодела от мысли, что будет лежать с ним в одной кровати, чувствовать тепло его восхитительного горячего тела. Так и с ума сойти недолго.

— Я могу поспать на каком-нибудь матрасе или пуфике, — зашептала Соня, глядя парню в глаза, — если он у тебя есть, конечно. Я не вправе забирать у хозяина его постель, — она отступала, пока не уперлась ногами в кровать.

Лесник бесцеремонно толкнул ее, и девушка упала на постель. Он схватил ее за ноги и закинул их на кровать.

— Ты будешь спать здесь. Здесь можно связать руки.

Откуда-то появилась веревка, и он сжал ее запястья, подняв руки Сони над головой. Ловко перекидывая веревку через металлические прутья, он стал вязать тугие узлы. Соня запротестовала:

— Гребаный извращенец! Да что с тобой не так, в самом деле?

— Я не хотеть, чтобы ты прирезать меня во сне, — серьезно произнес он, заканчивая начатое. Он наклонялся так низко, что практически касался грудью лица девушки. Странная смесь из отвращения и влечения накрыла Соню с головой. Она стала извиваться, как уж на сковородке, пытаясь освободиться.