Пересечь сплошную (СИ) - Литт Ксюша

Этой своей серьезностью он, между прочим, и сразил моих родителей. Они его уже почти обожали. Я так думаю, если бы он еще и не прикасался ко мне до брачной ночи, они бы ему и нимб на голову водрузили. Но тут он немного лоханулся, так же, не спрашивая ни у кого разрешения, обесчестил меня накануне последнего учебного года в школе. Снова решил сам за нас двоих, что, пожалуй, пора переходить на этот уровень отношений. И я всерьез считала, что это хорошее качество для парня. Самостоятельное принятие решений. Я за ним как за каменной стеной. 

Моя подруга Ирка, не та, что уехала, а та, что осталась здесь, совершенно не разделяла со мной такие взгляды. Она вообще к Юрке относилась предвзято. Просто личная антипатия. 

— Конечно круто, — возмущалась она, — однажды он возьмёт и сам решит, что ты ему больше не нужна. Зачем ему твое мнение? Захотел — объявил всем, что ты его девушка, захотел — передумал и бросил.

Я лишь фыркнула в ответ: 

— Юрка? Бросит меня? Да никогда! 

Я не могла четко и конкретно объяснить, почему я в этом была до такой степени уверена, но интуиция мне подсказывала, что это так.

Мой солдатик мне исправно звонил раз в неделю по выходным дням, когда ему разрешено было пользоваться сотовым телефоном. И если честно, я так и не чувствовала, что он уехал, казалось, что он до сих пор находился где-то рядом. 

А потом начались студенческие будни. В первый день занятий я ужасно нервничала. Встретиться с одногруппниками, с которыми я последний раз виделась на гулянке по поводу закрытия сессии, было боязно. Как поведет себя Кирилл Крайнов, и кто вообще в курсе происшедшего на вечеринке? Возможно, со стороны мои переживания выглядели смешно. Подумаешь, пьяный поцелуй. Для кого-то возможно и «подумаешь», а я, пока шла в институт, вся издергалась. Да и, вообще, входить в оцепенение я начала уже за пару недель до начала учебы. В мозгах все чаще прокручивались сцены моего гнусного обжимания с парнем, при этом я тяжело вздыхала и крепко зажмуривала глаза. Стыд и сожаление. 

— Пить меньше надо, — укоряла я себя, и в который раз соглашалась с этим утверждением на все сто. 

Естественно, мои стенания были напрасны. Хотя не так уж и бесполезны. Во всяком случае, я получила хороший урок, измучив себя предварительными мыслями и страхами. Теперь в будущем, в состоянии любого подпития, я вряд ли бы еще раз так поступила, даже если бы возник передо мной трижды красавчик.

Для Крайнова случившееся, как я потом с облегчением поняла, оказалось как раз из разряда — «подумаешь пьяный поцелуй», и теперь я лелеяла надежду, что помимо этого «подумаешь», он возможно и не помнил ничего.

При столкновении со мной в стенах института он был ко мне равнодушен. Более того, я получила взгляд сквозь себя, как через пустое неинтересное место. Это немного обидно — оказаться невидимкой, но облегчение от того, что инцидент замялся, все же взяло верх. И вот тогда начались студенческие будни. 

А Юрка все так же исправно звонил мне раз в неделю в положенное время. Мы с ним делились новостями, которые не совсем были новостями, а, скорее, обычной рутиной. Я учусь, он служит, мы, как полагается, скучаем и, конечно же, любим друг друга. Со дня расставания прошло три месяца, оставалось девять. Время летело, у Юрки тащилось. Я согласна — служить тяжело, вдали от дома и близких, ну и любимых. Тем не менее, я считала, учеба — это тоже не сладкая жизнь. Зубрежка и ранние подъемы изо дня в день, утомляли, а впереди еще снова маячила сессия. Кто сказал, что студенческая жизнь — это обязательно весело, с присутствием множества забавных приключений? Ничего подобного. Скукота. 

Глотком свежего воздуха в серой обыденности для меня стала поездка на время осенних каникул в Индию на Гоа. Самих осенних каникул у меня не было, они были положены по возрасту только моей сестренке-школьнице. Ей вот-вот должно было исполниться восемнадцать, и она в этом году выпускница. Я же, уезжая отдыхать с родителями, формально находилась якобы на больничном. Десять дней пропусков занятий в институте вряд ли могли глобально повлиять на мою учебу, а в мерзкие ноябрьские деньки приятно погреться на солнышке. Уверена, никто бы от такой возможности не отказался. Нежась на теплом песке, я намечтала себе еще и свадебное путешествие. Отдых с родителями и младшей сестрой — это здорово, но с любимым все же антураж другой. И вот спустя пять месяцев я, наконец, загрустила по Юрке. 

За время моего отсутствия в институте, действительно, ничего не случилось, и даже вряд ли кто сильно и заметил, что я не посещала занятия в последние дни. Не то чтобы я была настолько невзрачной и забитой. Со мной охотно общались почти все одногруппники, правда при условии, что я находилась в их поле зрения, в противном случае мою персону быстро забывали. 

В день, когда после курорта я вернулась в институт, там абсолютно ничего не изменилось. Все те же люди, с теми же разговорами. Парни неизменно с дурацкими мальчишескими шуточками. Девочки со своими девчачьими проблемами. Сидя за партой, я краем уха слушала. Справа кучка обсуждала чей-то маникюр. Я покосилась на свои ногти. Пожалуй, и мне пора заняться коррекцией. Слева другая компания дружно перетирала чью-то очередную неудачную попытку сдать экзамен на водительские права. Я оглянулась, определяя, кому из наших не посчастливилось. Неудачницей оказалась Лерка. Я мысленно злорадно оскалилась. Глупая непонятная детская радость. Эта девчонка мне просто не нравилась. Без особых причин. Просто она слишком яркая, слишком эгоистичная, слишком заносчивая. Все слишком, слишком, слишком. То, что меня отталкивало. Между нами огромная разница во всем. И... И с сентября месяца она начала встречаться с Крайновым Кириллом. Так казалось, во всяком случае. Слишком уж они стали последнее время неразлучны. Они и сидели теперь вместе, и по коридорам ходили одной компанией, уходили домой в паре, а порой и приходили тоже.

— Если со своей группой завалила вождение, одной пересдать уже практически нереально, — донеслось до меня, с чем я полностью согласилась.

Есть такое. С группой сдать легче. У автошкол обычно существует своя негласная договоренность с ГИБДД о лояльности. Инспектора, принимающие экзамен, на мелочи закрывают глаза. Однако, если умудришься с такими поблажками завалить, то считай все, в следующие разы при индивидуальных заездах пройдешь через все семь кругов ада. Придерутся к чему угодно. 

— Я на восьмой раз только сдал, — заявил кто-то из несчастных. 

«Вот, вот, — все так же мысленно согласилась я, — можно год ходить, пока реально не научишься таким образом водить автомобиль. Либо надо искать выходы, чтобы с кем-то договориться». 

— Раньше, кстати, можно было купить и экзамен, и вождение. — Еще один одногруппник словно прочитал мои мысли и тут же заметил: — Но сейчас прикрыли.

Да, прикрыли. Пока прикрыли. Не так давно некоторых сотрудников поймали с поличным на взятке и уволили. Так что на данный момент с «договориться» были некоторые сложности.

Город у нас небольшой. Полумиллионник. Практически, большая деревня. Слухи расползаются со скоростью света. Не удивительно, что все в курсе о произошедшей очередной зачистке и пертурбации. «Оборотней в погонах» убрали, кого-то понизили, кто-то получил звезды, освободившиеся места заняли другие сотрудники. Впрочем, обычное явление в органах внутренних дел. И такая же обычная неприязнь обывателей к сотрудникам полиции. 

— Гаишники-кАзлы, ментяры, мусора, — слышались из кучки собравшихся ребят реплики, не вызывающие удивление. Скосив взгляд, я заметила, особо рьяно брызгали слюной в адрес государственной инспекции безопасности дорожного движения Кирилл и его друг Стас. Сквозь ругань, возмущение и мат различались слова: «сплошная», «штраф», «лишение». Эти обрывки фраз меня еще больше заинтриговали. Я обернулась, пытаясь уловить, что с ребятами не так давно произошло на дороге. Выяснить не получилось — зашел преподаватель, началась лекция. Все затихли.