Двойной босс, пожалуйста! (СИ) - Март Амалия

В нос ударяет какой-то нереальный мужской аромат, словно море запуталось в моих волосах. Соленое и свежее. Замдиректор склоняется надо мной, тянется к скотчу на столе и вкладывает его в мою ладошку. Да, да, ту самую, стыдно плотную. Берет другую ладонь в свои пальцы и показывает ими, где именно нужно склеить. Да, пожалуйста, покажи, мой мозг в отключке, я сейчас на уровне восприятия питекантропа.

— Вот так, — соединяет моей рукой части договора. — Дальше сама. Умница.

Не хватает только, чтоб он погладил меня по головке, как нерадивого ребенка. Боже, что же за день-то такой? Почему этот потрясающий представитель мужской особи все время ловит меня в самых нелепых ситуациях? Зачем он вообще здесь?

Кое-как дрожащими пальцами склеиваю злополучный полис и начинаю вводить его в систему. Под неусыпным взглядом босса. Строчки скачут перед глазами, а ненавистный Ctrl западает особенно яростно. Так, что приходится бить по нему со всей дури.

— Тебе нужно сменить клавиатуру, — говорит Александр Германович, когда я уже начала забывать о его присутствии. Оборачиваюсь и вижу, что он развалился в кресле Дианки, в двух рабочих местах от моего. Локтем опирается на ее стол, а кулаком подпирает голову. Взгляд насмешливый, изучающий. Это ужасно злит.

Так и хочется закричать. Что вам надо? Чего хотите? Что за странная проверка?

— Долго тебе ещё?

— Да, — хриплю я, и немного откашлявшись, добавляю. — Нужно внести их все в систему, — киваю на огромную стопку перед собой.

— Тогда тебе точно не помешает инструмент получше.

С этими словами босс тянется к системному блоку Дианы и выдергивает ее клавиатуру. Потом встаёт и проделывает то же самое с моей, заменяя ее той, что в руках.

Ошалело таращусь на него. Так разве можно было? Потом берет карандаш и записывает на стикере четыре цифры. Внутренний номер.

— Закончишь, набери меня, подброшу тебя домой.

Что это за карнавал невиданной щедрости? Мои брови сходятся на переносице. Неужели он думает, что я с ним…

— Спасибо, я доберусь сама, — говорю твердо и немного агрессивно. Тоже мне, нашел тут безотказную.

— Как скажешь, Лея.

Он произносит мое имя дико сексуально. Хрипло, низко, как никто никогда не произносил. Мои коленки подгибаются от этих сладостных звуков, не сиди я, точно грохнулась бы на пол. Он широко улыбается, словно удовлетворенный моим отказом, и уходит.

А мое сердце выбивает дробь: он знает твое имя…

Глава 5

— Па-а-ап, — кричу из коридора, снимая дурацкие туфли на платформе.

И дёрнул же меня черт их купить. Я и в магазине не особо устойчиво на них стояла, на неровном асфальте все вообще вышло из-под контроля, а сцена возле лифта — эпик фейл.

Дурацкие, дурацкие, дурацкие туфли!

— Дочь, они пришли! — отец появляется в дверях спальни с сумасшедшим блеском в глазах.

И я точно знаю, о чем он говорит. Дело в том, что папа… он… немного эксцентричен, так сказать. При всем его грозном виде, высоте роста, серьезной должности на промышленном заводе, он — малое дитя, когда речь заходит о его игрушках.

А тех у него… вагон и маленькая тележка. Нет, огромная, гигантская, многотонная тележища!

Всю неделю мы ожидали доставки очередного трофея: книгу ситхов и путь джедая. С тех пор, как она появилась в продаже на их фанатском сайте, отец не мог думать ни о чем другом. Ведь это полное руководство по управлению силой, понимаете? Нет?

А я, к сожалению, да. Плетусь на кухню, одарив отца усталой улыбкой. Поесть бы, если честно, а потом уже слушать про историю возникновения Силы и появления Ордена джедаев. Но отец такого шанса мне не даёт. Входит на кухню следом за мной, и пока я гремлю кастрюлей, разогревая вчерашний суп, трындит не переставая.

— Одуванчик, это нечто! Я сначала за ситхов взялся, Вука46 говорил, что там есть факты, которыми раньше создатели истории не светили. — Трепло твой Вука, хочется мне сказать. Он и про радиоуправляемый ВВ8 говорил — улёт. А на деле? Так и пылится на шифоньере, с перегоревшими проводами. Ну, вот как доверять взрослому дядьке с псевдонимом Вука46?

— И представляешь, — продолжает отец, не замечая моего скептического выражения лица. — Правда! В 'Книге ситхов", написанной, кстати, самим Сидиусом, описана полная история ситхов! Полная! История!

Мой отец сумасшедший. Пора смириться с этим и жить дальше. Может, сдам его на старости лет в психушку с полным рационом, буду навещать на выходных и привозить печеньки в виде шлема Дарта Вейдера. Формочки для запекания у меня уже имеются.

Оглядываю кухню скользящим взглядом и вздыхаю. Ещё у нас есть чайник в виде шлема Дарта Вейдера, тостер, выжигающий Star Wars на хлебе, бесконечное число кружек со всеми персонажами саги, про магнитики на холодильнике вообще ни слова. Просто. Ни слова.

Отец продолжает эмоциональный рассказ о тех, у кого в руках побывали эти книги, о заметках на полях, точь-в-точь рукописных и удивительных фактах из истории Вселенной Звездных войн.

Я усердно работаю ложкой, активно кивая отцу, а сама уношусь далеко в свои мысли. Я люблю отца, просто обожаю, если честно, он растил меня один и вложил в это огромную часть своей души. Но я давно уже поняла, что за первое место в его сердце всегда придется бороться со Звездными войнами. Мне это не в тягость, честно. Но техникой активного слушания всё-таки овладеть пришлось. Вот и сейчас я, подобно героини из "Теории большого взрыва"*, угукаю, киваю головой и, время от времени, выдаю: вот это да, ну и ну, да ты что!

Суп сильно пересолен, но я все равно упорно поглощаю его, потому что за весь день во мне побывали только злополучные пирожки и килограмм неловкости. Вспоминаю взгляд Александра Германовича, его голос, запах. Насмешливый тон и двусмысленное предложение. И сердце, отчего-то, бьётся как сумасшедшее. Снова и снова прокручиваются в голове его "красотка" и "Лея". Почему-то отчётливо вижу, как его язык ударяется о нёбо, а затем выпускает сладкие звуки моего имени.

Губы сами собой растягиваются в глупой улыбке. Лея, я прошу тебя, только не западай на высокого умопомрачительного красавца, которому ты совсем не под стать. Пожалуйста, думай башкой, а не тем, чем ты думаешь обычно!

Но, кажется, поздно. Мышечный орган усиленно перекачивает кровь, разгоняя эндорфины по венам. Сегодняшний день — лучшее, что происходило со мной за весь последний год.

Дурацкая улыбка становится шире.

Утро начинается не с кофе. А с имперского марша, разрывающего перепонки. Лучший будильник на свете, честное слово. Спасибо, Дарт.

За окном уже солнечно, жарко. Из приоткрытого окна слышны пение птичек и звук метлы дворника, очищающей пыль с тротуара. Свежий утренний ветерок пьянит запахом лета: сладким, цветочным. Обожаю август.

Если вчера, после сильного ливня было прохладно и сыро — я молчу про гигантские лужи в самых неподходящих местах — то сегодня просто шикарно. Градусник радует 24° с самого утра в тени. А прогноз погоды обещает, что колготки и джинсовку сегодня можно не надевать.

А единственных приличных колготок уже и нет. Они похоронены со всеми почестями ещё вчера после ужина. Я проводила их в долгий мусоропровод, сопроводив слезами и обещая навсегда запомнить, как отдала за них полторы тысячи рублей. Раскошелилась для своей первой работы. Три недели, Карл, их хватило тебе на три недели!

Стою возле шкафа целую вечность. Вся одежда в нем кажется ужасно не подходящей для серьёзной работающей девушки. Для вчерашней студентки — да. Все эти плиссированные юбочки, футболки с провокационными надписями и лёгкие платьица никуда не годятся! А в джинсы влезать — чистое самоубийство в такую жару. Шорты? Не по дресс-коду. Может надеть платье с вручения дипломов? Оно строгое. И закрытое. И шерстяное…

Святой Йода, что же одеть? Раздраженно откидываю назад непослушные кудри и рычу. Придется всё-таки влезать в джинсы. А к ним простую черную футболочку из Mango. А что, вполне прилично. Обтянуто, но гармонично. И балетки как раз подойдут идеально. Аккуратно собираю копну в мелкий пучок, скрепляя его миллионами шпилек. Пружинки так и норовят выскочить на свободу, разрушив мои планы выглядеть, как подобает, но литр лака сверху и вуаля, я деловая девчонка.