Ребенок от мужа сестры (СИ) - Франц Анастасия
Футболку нахожу глазами в углу, там же лежит свитер Яна. Не глядя на него, натягиваю её на голое тело, она еле прикрывает мои бёдра. Подхожу к окну, смотрю вдаль.
— Уходи, — слетает с онемевших губ в тишине, ударяясь о стены.
Позади себя слышу шорох. Не оборачиваюсь. Прикрываю глаза. В последний раз запоминая его ауру, тепло, которое чувствую на расстоянии. Его сильные руки, которые ощущаю до сих пор на своей коже. И губы, которые терзали мои губы.
Не столько слышу, сколько ощущаю кожей, как он подходит ко мне близко, останавливается сзади. Правая рука дотрагивается безошибочно до того самого места, где находится родинка.
— Ангел, — шепчет в волосы, зарываясь в них носом.
Узнал.
А потом тихо исчезает.
Как только за ним закрывается дверь — падаю на колени, сбивая кожу в кровь, лбом ударяясь о стену.
Разбиваюсь на части.
Меня больше нет.
Глава 4
Тея
Чувствую себя опустошённой, понимая, что я натворила. Переспала с мужем сестры, на которого не имею никакого права. Предала сестру, семью, которая у меня была. Да, была, потому что теперь всего этого я недостойна.
Чем я лучше Димы, который тоже мне изменял? Ничем. Такая же предательница, никчёмная, ничего не достойная в этой жизни.
По щекам текут слёзы горечи, пустоты, что разъедает все мои внутренности от безысходности, в которую я угодила по собственной глупости. По своей вине. Я поддалась своему желанию, когда надо было оттолкнуть, ударить, накричать… Но вместо этого я притянула только ближе, поддалась сладкому искушению мужчины, который шептал на ухо, целовал, заставляя почувствовать себя желанной, нужной, как и прежде.
А нужна ли я была кому-то в этой жизни?
Нет.
Никому не нужна. Тех, кто предаёт свою семью и рушит брак родной сестры, не любят.
Кто я после этого? Никто.
Меня нет.
Пальцы до боли вцепляются в колени, впиваясь ногтями в кожу, раздирая её. Мне не больно. Разве больно тому, кого нет? Нет.
По квартире разносится трель дверного звонка, сообщая о прибытии нового гостя, того, кого совсем не жду и не хочу видеть. Но звонящий трезвонит, не прекращая. Вздрагиваю, подумав, что вернулся Бергер. Его в первую очередь не хочу здесь видеть. Больше никогда. Ненавижу.
Мелодия затихает. Ушли? Нет. Слышу скрип двери и нежный взволнованный голосок лучшей подруги… Ада.
Слёзы вновь ручьём начинают течь. Она здесь. Родной человек. Та, что всегда рядом — даже на расстоянии.
— Тея, — вновь зовёт Огнева, но я не могу сдвинуться с места ни на миллиметр, словно приросла к полу, и каждое движение отзывается острой болью где-то внутри.
Шаги приближаются. Ещё немного, и верная подруга меня найдёт в том состоянии, в котором никогда не видела, потому как я всегда скрывала всю
свою боль под маской, не желая показывать то, что у меня на душе. Для всех я сильная. Такой и должна была оставаться, но последние события сломали ту Тею, которой я когда-то была.
Я не могу больше нести на своих плечах тот груз боли, горечи, потери, который давит на меня вот уже десять лет. Мне хочется кому-то рассказать всё то, что меня мучает, обнять, прижаться и, наконец, хоть раз в жизни побыть маленькой девочкой, которую защитят от всего плохого. Но вместо этого я прочно стою на своих ногах, ровно держа спину.
Не имею права сломаться. Не имею права на слабость. Я сильная. Только вот устала быть таковой.
Чувствую, как нежные руки обнимают меня за плечи, притягивая к своей груди, и тут меня прорывает так, что я во весь голос ору, срывая связки. Мне наплевать, что подумают соседи. Даже если решат, что кого-то режут, и вызовут полицию. Мне всё равно. Мне адски, просто невыносимо больно, и сдерживаться я просто больше не могу.
Слишком много чувств нахлынуло на меня, и больше нести их в своей груди я не могу.
Тонкие пальчики гладят меня по голове, пока я вою, словно раненый зверь, которого побили, разорвали на части другие волки. Ада что-то шепчет, успокаивает, а я не могу остановиться. Слишком больно. Через край.
Цепляюсь за подругу, как за спасательный круг. Боюсь, если отпущу — потону, и тогда меня уже никто не сможет спасти.
— Тея, малышка, — чувствую, что Ада сама плачет, и это немного отрезвляет меня. Не хочу, чтобы из-за меня хоть кто-нибудь переживал.
Отпрянула, подняла голову вверх, смотря в зелёные, словно летняя трава, глаза, которые сейчас смотрят на меня с тоской, болью, печалью.
— Что с тобой случилось, родная? — вытирает пальцами мокрые дорожки на лице.
Качаю головой, не в силах что-либо ответить.
— Скажи мне. Ты же знаешь, я твой верный друг, который никогда не предаст, — киваю, потому что это действительно так.
Ада всегда была со мной рядом. От неё я всегда чувствовала мощную поддержку, незримо, даже когда я улыбалась, а душа плакала от боли. Огнева
чувствует меня, как родная сестра-близняшка, которой вовсе не является, в отличие от настоящей сестры, всегда заботящейся только лишь о себе.
Подруга вдруг поднимается и тянет меня вверх, желая, чтобы я поднялась, только вот ноги так затекли от сидения в одной позе, что подняться теперь невыносимо.
— Давай, Тея, вставай. Нельзя сидеть на холодном полу! Замёрзнешь, — заботится Огнева, и я неосознанно начинаю улыбаться, пускай и выгляжу сейчас комично: опухшие красные глаза, такой же нос, как у Деда Мороза, тушь размазалась, и теперь я к тому же ещё похожа на панду.
Смеюсь и аккуратно поднимаюсь с пола.
Ада идёт в нашу с Мамаевым комнату, ведёт меня за собой, и при мысли о нём меня тут же передёргивает. Мерзко вспоминать, чем он занимался в нашей комнате, на нашей кровати. Девушка подходит к шкафу, открывает дверцу и достаёт безошибочно моё полотенце. Всучает его мне и толкает в сторону ванной, при этом говоря:
— Бегом марш в душ. Я жду тебя на кухне, — и я скрываюсь за дверью, как и приказывает Рыжик.
Снимаю с себя футболку и залезаю под мелкие, но быстрые струи прохладной воды, освежая себя и смывая весь этот день, который не принёс мне ничего хорошего.
Приняв водные процедуры, обматываюсь своим большим банным полотенцем, но до сих пор чувствую на себе запах Яна Бергера, который даже после геля для душа не выветрился из моей кожи. Словно он незримо рядом.
Подойдя к шкафу, вынула первую попавшуюся одежду. Это оказались джинсовые шорты высокой посадки и классическая белая футболка.
Ада уже ждала меня на кухне, приготовив мой любимый зелёный фруктовый чай, запах которого разнёсся по всему дому. Вдохнув аромат, на секунду прикрыла глаза, потом прошла вперёд и села напротив девушки. Мои пальцы тут же оплели, будто коала бамбуковое дерево, горячую кружку. Но я не могла смотреть на Аду, видеть немые вопросы в её глазах, поэтому опустила лицо, глядя на жидкость бледно-зелёного цвета.
— Тея, что с тобой происходит? — подала первой голос Огнева.
— Это было десять лет назад, — начала я свой рассказ. — Я была беременна, Ада, — замерла, вспоминая все те эмоции, когда узнала, что жду ребёнка. Не
хотелось вдаваться в подробности, и я старалась говорить общими фразами, скрывая ненужные мелочи, которые не имеют никакого значения.
Было тяжело всё вспоминать, через что мне пришлось пройти, но больше держать это в себе не было сил. Руки сильнее сжали кружку, ощущая её жар, но я не боялась, что останутся ожоги.
Тяжелее ожогов, которые остаются внутри, ничего нет.
— Я так была счастлива, когда узнала, что жду ребёночка, — на моём лице появляется еле заметная улыбка, стоит об этом вспомнить, но тут же гаснет. — Но, знаешь, когда ты паришь в облаках, радуясь, потом тебя больно и резко бьют об землю, чтобы не радовалась так сильно, дура — вздохнула, прикрыв глаза. В уголках глаз на ресничках собираются капельки слёз. — Никто не знал, Ада. А потом, спустя два месяца, когда животик только начал появляться, у меня случился выкидыш.
Слышу вскрик подруги, и её пальцы накрывают мои в поддержке, а я боюсь посмотреть на неё. Боюсь увидеть жалость к себе, поэтому продолжаю говорить с закрытыми глазами.
