Бывший муж (СИ) - Шайлина Ирина
Тогда, в моем прошлом он этого не сделал. А сейчас… шаги замедлил, словно раздумывая. И обернулся. А я испугалась неизвестно чего, Илюшка заплакал, я отшатнулась и проснулась в холодном поту. Разбитой жалкой развалиной, столетней старухой, душ и кофе не смогли изменить этого факта, разве только несколько смириться с тем, что очередной день настал.
И в школу я поехала за час. Сидела в машине, постоянно оборачивалась, ожидая того, что Ярослав придет, или его люди. Остро жалела о том, что бросила курить. И думала, думала. Сбежать к отцу снова? Бросить квартиру, купленную в кредит. Работу, которая приносит ощутимый доход. Выдернуть ребенка из школы, к которой он уже привык. Лишить тренировок с хорошим тренером. Спрятаться? Но… отец тоже не всемогущий. Он стареет, как бы не было горько это осознавать. Он не сможет защищать меня всю жизнь. Что он противопоставит решению суда? Ни-че-го. Нужно договариваться с Ярославом мирно. Нужно поговорить с сыном. Нужно решиться уже хоть на что-нибудь, но от одной только мысли выворачивало наизнанку. Я просто трусиха.
Сегодня после школы у нас тренировка, сын неожиданно увлекся хоккеем, причем не на шутку серьезно. Я все ждала, когда он остынет, но этого не происходило. Тренер пророчил нам великое будущее, и будь его воля, Илья жил бы на катке, но я волевым решением обрубила все его мечты и позволила только две тренировки в неделю. Я считаю, что для первоклассника этой нагрузки вполне достаточно.
— Устал? — улыбнулась я после тренировки.
— Есть хочу, — протянул Илья.
Обычно, пока ожидаю я сижу в ближайшем кафе, пью кофе, работаю — мой ноутбук всегда со мной. Но не сегодня. Сегодня я сидела в машине на парковке. И поняла — надолго меня не хватит, я просто сойду с ума. С сыном нужно поговорить до тех пор, пока время, которое мне дал Ярослав не истекло. И я сделаю это сегодня же. А потом сяду и найду толкового юриста.
— Помнишь, ты спрашивал про отца? — начала я. — И я сказала тебе, что расскажу, когда придет время.
— И? — навострил уши Илья.
— Это время пришло, — вздохнула я.
Ему было интересно. Это было просто живое детское любопытство, а я уже… ревновала. Я знала, каким очаровательным может быть Ярослав, если ему это нужно. Я боялась, что он влюбит в себя моего ребенка и я его потеряю. Да, я говорила себе, что это просто иррациональный страх, но легче от этого не становилось. И я рассказывала сыну, избегая лишней информации, скупыми фактами, стараясь оставаться беспристрастной.
— И я должен с ним увидеться? — задумчиво спросил сын.
Я поворошила его волосы. Он отказывался их стричь, и светлые пряди падали уже до плеч, чуть завиваясь на концах и вызывая припадки ненависти у многих преподавателей. Они считали, что мальчик должен быть пострижен коротко, но к счастью, у нас была молодая и прогрессивная классная руководительница.
— Только если ты сам этого хочешь.
С надеждой и страхом подумала о том, что сейчас он скажет нет. И тогда я просто сбегу, начну все сначала, буду бежать так далеко, как это будет нужно, и плевать, что я не готова, что я чувствую смертельную усталость при одной только мысли об этом.
— А он меня любит?
Я печально улыбнулась и ответила вопросом на вопрос.
— А ты его любишь?
— Нет конечно, — возмутился Илья. — я же его не знаю.
— И он тоже тебя не знает.
Весь вечер мой сын был погружен в свои мысли. Боже, как он был на Ярослава похож, несмотря на то, что мы оба брюнеты, а Илья светловолос. Иногда я видела даже жесты бывшего мужа, которые сын не мог перенять сознательно. Вот сейчас он сидел, вроде бы расслаблен, на коленях книга. А руки… правая. Подушечкой большого пальца он коснулся кончика мизинца. Потом безымянного пальца. Среднего. Указательного. Не торопясь, по очереди, словно нанизывая бусины на нитку, перебирая мысли, взвешивая каждую. Ярослав тоже так делал. И это меня испугало.
— А почему вы развелись?
— Мы были молоды, — пожала плечами я. — Тогда нам казалось, что это правильное решение.
Илья напряженно думал. Но… он был ребенком. Вскоре отвлекся, затем с тоской посмотрел во двор. Уже темнело, но площадка вся в огнях, отцы ребят залили каток. Сын прижался лбом к стеклу, вздохнул.
— Пустишь на полчаса?
Мне бы не хотелось отпускать его никуда. Спрятать от всех вообще. Но… он уже не младенец, которого я могу прижать к груди и унести. Он уже человек, пусть и маленький. Я переступила через себя.
— Иди. Но недолго, и чтобы я все время видела тебя в окно.
Илья с визгом бросился за курткой и коньками, а я в сотый раз принялась размышлять на тему, как теперь изменится наша жизнь. Я искренне не верила в то, что у Ярослава достанет сил или желания отобрать у меня сына. Я опасалась того, что он заберет его иначе. Что сын полюбит его, и не будет уже полностью моим. Глупый страх, эгоистичный, но ничего с собой поделать не могла. И то и дело подходила к окну проверить, как там мой ребенок. А ребенка не очень волновали мои проблемы — он был счастлив. И это именно то, чего я для него хотела.
С Ильей я поговорила вовремя, словно чувствовала. На следующий день Ярослав поджидал меня на том же месте — на парковке. Курил, то и дело поглядывая на часы. Наверное, торопится. В нашу прошлую встречу я была слишком шокирована его появлением, чтобы проявлять любопытство, все свои силы я бросила на оборону. Теперь паника пусть и не улеглась, но поддавалась контролю, и я с интересом разглядела его, пользуясь тем, что он меня не видит.
Нет, он не постарел. Не обзавелся пивным животом, не оброс морщинами. Он был все так же красив, но теперь в нем чувствовалась…матерость. Не было уже того юношеского максимализма и авантюризма, которые сначала привлекли меня к нему, потом оттолкнули. Он повзрослел. Я тоже.
— Привет, — сказал он и пытливо на меня посмотрел.
Отбросил сигарету в сторону, она сердито зашипела, упав на подтаявший лед. Пошел мне навстречу. Только сейчас я заметила, что он немного хромает.
— Что с твоей ногой? — спросила я.
Нет, мне не было его жаль, обычное любопытство.
— Ничего страшного. В аварию попал, все пройдет.
И замолчали оба. Я ожидала слов, вопросов, требований наконец, но мы только молчали.
— Ты поговорила с ним?
У меня сердце зашлось, хотя знала, готовилась к этому.
— Да. Он согласен с тобой увидеться.
Ярослав улыбнулся, на мгновение вдруг превратившись в того двадцати двухлетнего парня, который вскружил мне голову. Глупое сердце кольнула ностальгия, но я отбросила ее в сторону.
— Но? — спросил Ярослав чуть приподняв бровь.
— Но только в моем присутствии. Ты не скажешь ребенку ничего, что может скомпрометировать меня в его глазах. Я не знаю тебя, Ярослав. Раньше думала, что знаю, а теперь ты просто незнакомый мужик на дорогой тачке. Я не могу тебе верить, не хочу. Я буду рядом с ним.
— Хорошо, — ответил он. — Видишь, какой я милый?
И засмеялся. Потом потянулся за очередной сигаретой и я увидела длинный змеящийся шрам, что уходил от мочки уха и прятался под воротником пальто. Ничего страшного? Но… это не мое дело. И мне не важно, была ли у Ярослава женщина, которая проводила бессонные ночи в тревоге у постели в клинике. Мне все равно — я свою вахту отстояла. И ночей не спала, и плакала, и мечтала о несбыточном. Теперь это не мое дело.
Но Ярослав успел перехватить мой взгляд. Посмотрел на меня, с прищуром, усмешкой.
— Все же некоторые вещи остаются неизменными. Ты всегда такой была. Жалостливой, совестливой… Тебе меня жаль, да?
— Не настолько, чтобы пустить в мою жизнь.
Запах сигаретного дыма казалось пропитал все вокруг, от него подташнивало. Я ненавидела сигареты, я росла в военном городке. Офицеры, солдаты срочники… Господи, сколько там было мужчин. И почти все они курили, включая моего отца.
— Мне не нужна твоя жизнь, птаха. Мне хватает своей и она полна.
От того, что он назвал меня дурацким прозвищем столетней давности неприятно царапнуло. Я в кинула голову и посмотрела на Ярослава с вызовом.