Нам нельзя (СИ) - Анина Татьяна
— И кого Трэш зажимал?
Вот какая мне разница!
— Лично Трэш, не знаю. Но раз такое практикуется, то не побрезгает. Он же отморозок. У него дома хуже, чем в тюрьме, так что уголовки он не боится. Макс говорит, что Никитос вообще на всю голову псих.
Она меня напугала. Потому что говорила реальные вещи и предупреждала.
Но мне нельзя было вид подавать, потому что та же Лядина часть своры, которая чувствует страх.
— Я из школы домой.
— Носи с собой, — она приоткрыла свою женскую сумочку, в которой лежал один учебник и тетради. Достала на свет маленький баллончик, тут же спрятала. — Шоккер или нож на худой конец. Ты девка симпатичная, на тебя заглядываются. Сама знаешь, полшколы уродов. Влюбятся, а что с этим делать не знают, всё на уровне первобытных инстинктов.
Вот не зря она на золотую медаль тянет, и мединститут поступать будет.
— Спрошу у отчима, — согласилась я. И принялась ломтить булку с сахаром. Теперь была моя очередь кидать на Лядину смешливые взгляды. Мне булки не повредят, могу есть, сколько захочу. Сонька рядом со школой живёт, а мне пилить почти десять километров в сторону леса на велике. С такой физкультурой сильно не отъешь свою пятую точку.
На остальных уроках Трэша не было. Прогулял. Это меня радовало, и я расслабилась, полностью отдаваясь занятиям. После шестого урока, быстро свалила от Анечки, потому что она за день меня так задолбала, я оскомину чувствовала от её запаха и противного голоска.
Сбежала в туалет, закрывшись в кабинке. На корточках сидела на унитазе, лазала по интернету. Высматривала себе оружие самообороны. Когда стало совсем тихо, подумала, что вся эта паника не для меня. Прожила я как-то весну и этот месяц. Остался последний год доучиться, попробую на Трэша больше не натыкаться. Глупости всё это, что кто-то кого-то зажимает в школе. Видела, целуются, и только.
Прозвенел звонок на седьмой урок. И я, крадучись, вылезла из укрытия. Коридоры опустели, стояла полная тишина. Спокойно я спустилась вниз. Вахтёрша пила чай в своём закутке. Я прошла в сторону, к раздевалке. Опасалась, что Савинов попортит мою куртку, но она спокойно висела на крючке, не тронутая.
Видно совсем бдительность потеряла. Не услышала, как он подкрался сзади и заткнул мне рот ладонью. Я его по ментоловому запаху жвачки узнала. Трэш протащил меня в дальний угол раздевалки, там, где зимой скидывали лыжи и забытые вещи.
На меня навалилась паника, я стала биться. Но высокий, крепкий парень обхватил меня своими стальными руками и приподнял над полом.
В закутке была часть окна, закрытая решёткой, валялись дырявые пакеты со сменкой и стояла швабра. Трэш с силой опрокинул меня к стене, пришпилив своим телом. Продолжая затыкать рот, посмотрел в глаза.
— Значит малолетка, — прошипел он. — По-взрослому хочешь, киска?
Я отрицательно мотала головой, в ужасе представляя, что он может со мной сделать.
Когда не сталкиваешься так близко с парнем, думаешь что он немногим тебя сильнее. А вот оказавшись в его руках… Я даже шевельнуться не могла.
Мы так и стояли некоторое время. Я так поняла, дальнейшего плана действий у него не было. Он просто смотрел. Дыхание его сбивалось, и я чувствовала, как он напряжён.
Сама расслабилась, и ладонь, что приковывала меня к стене, тоже ослабила давление. Я почувствовала боль. Оказывается, он сделал мне больно, а я и не заметила от шока.
Из глаз потекли слёзы.
Лицо Никты ожесточённое и сосредоточенное вдруг стало вымученным. Опасный, острый взгляд потемнел. Парень убрал с моего рта свою ладонь.
— Зачем соврала? — он отступил, но не дал места для манёвра, уронил руку на стену около моего лица.
Я нервно стала вытирать слёзы.
Не хотела с ним говорить. Совсем не хотела его. Пусть бы пропал, провалился сквозь землю! Что я ему сделала, что он меня так обижает?!
Трэш меня так напугал, что у меня колени тряслись, во рту пересохло. Я бы даже крикнуть не смогла, потому что горло сковали всхлипы. С трудом сдержалась, чтобы не разрыдаться.
Подкусывала дрожащую нижнюю губу. В груди что-то колыхалось и содрогалось, бешено колотило сердце.
Трэш что-то сказал, а я посмотрела в окно, пытаясь вздохнуть полной грудью, но не получалось.
— Кис, ну, ты дура, — обжигал его хриплый шёпот прямо у уха. — Ты думала, я тебя убью что ли? Что трясёшься вся?
Парень был слишком близко. И это не было похоже на то, как он задевал меня в коридорах школы, прыгал сверху или ставил подножки, тут же ловя.
Трэш около меня. Близко-близко.
Я окончательно оробела. Состояние моё, от такой близости, резко сменилось
Лицо моё кинуло в краску, я вспотела. Перевела взгляд на его лицо, его красивое лицо рядом с моим.
— Отпусти, — выдохнула я.
— Для того ловил, чтобы отпустить? — улыбнулся Трэш.
Улыбался. Как хищник широко и угрожающе.
Я не замечала раньше, а у него красивые ровные зубы. И губы не толстые и не тонкие. Они потянулись к моим губам и замерли буквально в миллиметре. Я почувствовала тяжесть в животе, рот наполнился слюной, и ноздри заполнил его запах.
Это было похоже на наваждение. На мгновение я забыла, где нахожусь и с кем. Меня повело от странных, неведомых ощущений.
Лихорадило.
И не только меня. Трэш уже не улыбался, смотрел на меня потемневшими до темно-синего цвета глазами. Взволнованность на двоих укрыла горячкой и хмелем.
Мы дышали украдкой. Он вроде двинулся вперёд, я резко отвернулась, пытаясь разобраться в себе.
Его губы проехались по моей щеке. Оставив невидимый след своей мягкостью. И от этого следа мелкой дрожью, как электрическими разрядами, проносился по всему телу томлящий жар.
Надо было ударить. Сопротивляться. Но я не могла. Ослабла от испуга, от того, что он рядом. И моё состояние путало мысли.
— Кис, — позвал меня Трэш, тяжело дыша. — Прос…
— Отвали от неё!!!
Это был голос Анечки. Маргарита Петровна со своим визгом, выносящим мозг, отдыхает.
Моментально прейдя в себя, я очухалась от недолгого помутнения разума. Рукой дотянулась до швабры. И пока Трэш собирался с мыслями, готовя едкую речь для новенькой, ткнула ему в живот ручкой швабры. Палка утонула в его толстовке, и парень, ахнув, согнулся в две погибели.
Я со всех ног кинулась в гардероб. На ходу поймала Аньку за руку и потащила за собой. С пола подобрала сумку и куртку, и ломанулась из школы.
У меня тряслись руки, когда я набирала шифр на замке велосипеда. Меня колотило, как при сильной болезни. Я быстро убрала волосы со вспотевшего лица и приказала Аньке: — Садись.
У той восторг на лице. Она смешно перекинула ногу, не сгибая её, как старуха, и уселась сзади меня на багажник.
Я погнала, не садясь на сидение. Нажимала на педали и набирала скорость. Подъезжая к воротам, я оглянулась. На школьном крыльце стоял Трэш и провожал нас взглядом.
— Куда тебя? — спросила я у Анечки.
Она ответила не сразу. Обхватила меня руками и прижалась. На ухабах её подкидывало вверх, и я могла вместе с ней улететь куда-нибудь.
— Вон за теми пятиэтажками, белый дом из кирпича.
Везёт же людям. Все рядом со школой живут. А мне ещё ехать и ехать. Хотя, наверно, именно сегодня я буду рада этому.
Притормозила у первого подъезда большого углового дома.
— Можно директору пожаловаться, — предложила Аня, неуклюже слезая с моего велика.
— Не надо, — выдохнула я. Сердце в груди продолжало биться раненой птицей. Я задыхалась.
— Можно отомстить.
— Ты сдурела? — удивлённо посмотрела на доморощенную мстительницу. — Он тюрьмы не боится. Понимаешь? Забыли.
Не попрощалась с ней. Нырнула под арку и выехала к магазинам.
Дальше был тенистый парк, где росло много хвойных деревьев. Место жутковатое, утром и вечером не все фонари горели. Вот здесь встреть Трэша, и всё… А что всё? Неужели он бы смог?
— Малолетка, — зло выдохнула я, накручивая педали. — Идиот! Ничего бы ты не сделал! Напугал только!
