Арина Ларина - Пышка с характером
На следующее утро Маруся уже была на месте. Решив порасспрашивать о Веронике соседей, она стала топтаться у двери, поджидая какую-нибудь словоохотливую бабульку. Бабульки пока спали. Чирикали птички, ласково шуршала листва, где-то неподалеку вопил то ли кот, то ли голодный младенец. Из раскрытых окон доносились отзвуки бурной семейной жизни.
Грохнула ручка металлического ведра, и об пол чавкнула мокрая тряпка. Мужской баритон тихо прокомментировал:
– Вот, чтобы ходить по чистому полу, я вынужден сам его мыть! Почему? Я мужчина, это обязывает и дает определенные права! Мое место у руля, во главе производства, на худой конец, во главе лаборатории.
– Что ты там про худой конец, милый? – донеслось из глубины дома. – Список продуктов на столе. Сегодня я хочу что-нибудь экзотическое. И не забудь пропылесосить. У меня совещание, я задержусь. Чао!
– Не волнуйся. Я буду без тебя скучать. Не забудь оставить деньги!
Послышался смачный звук поцелуя, хлопнула дверь. Баритон прошипел:
– У нее совещание! Фу-ты ну-ты! А я тут крутись весь день, как белка в колесе.
Мимо Маруси, обдав запахом нежных духов, пробежала маленькая брюнетка и скрылась за углом дома.
Где-то догорал вчерашний скандал:
– Опять зарплату не принес! Где деньги?
– Где деньги, где деньги… Ты не можешь любить бескорыстно? Зачем тебе эти грязные бумажки? Где высота чувств?
– Щас тебе будет высота, щас ты у меня по потолку, как муха, побежишь! Колька вчера зарплату принес, а тебе что, не дали?
– Да ты что, Колька принес? Не может быть! Пойду узнаю!
– Стоя-а-а-ать!
В соседних подъездах хлопали двери, из нужной же никто не выходил.
«Сплошные тунеядцы», – вздохнув, подумала Маруся.
В этот момент дверь со скрипом открылась, но вместо ожидаемого «божьего одуванчика» появилась здоровенная тетка в цветастом халате с алюминиевым тазом в руках. На коротких толстых ногах были пластиковые тапочки с огромными ромашками. Тапочки звучно шлепали тетку по голым пяткам и норовили свалиться. Чтобы не потерять свою роскошную обувку, она подволакивала ноги, шаркая подошвой об асфальт. В тазу горой высилось разноцветное белье. На шее, как бусы из зубов поверженных врагов у вождя индейского племени, пестрели разнокалиберные прищепки. Тетка была смурная, шла как танк, набычившись, и чуть не затоптала Марусю.
– Чего встала? – неприветливо рыкнула аборигенка.
– Ой, – радостно заулыбалась Маруся, – вы из этого подъезда?
– Нет! В гости ходила, вишь, при полном параде домой прусь!
– Извините, – пролепетала Маруся, с сомнением оглядев облачение тетки. Нижняя пуговица на халате была вырвана с мясом, и при ходьбе пола откидывалась, обнажая толстые складчатые коленки.
– Чего пялишься! – Бабища ловко перехватила таз другой рукой. – Пошутила я. Не дошло?
– А-а, – мелко затрясла головой Маруся. – Дошло, дошло!
– Ищешь-то кого?
Вспомнив, что женщина всегда поймет женщину, Маруся решила взять тетку в союзницы и рассказать свою трогательную историю. Союзница внимательно слушала ее душещипательную историю, поставив таз на землю, согласно кивала и прижимала руки к огромной груди, демонстрируя сопереживание. Когда Маруся закончила свое романтическое повествование словами «и если бы Вероника отпустила на волю его сердце, то наша любовь расцвела бы, как роза», тетка нетерпеливо спросила:
– Все?
– Да, представляете, как иногда случается?
– Ну, – протянула тетка, – отчего ж не представлять. Мой кобель тоже гульнуть не дурак!
Некоторое время она еще рассматривала Марусю, а затем, подняв голову, гаркнула так, что стая ворон в ужасе с заполошным карканьем снялась с раскидистой березы и перебазировалась в соседний двор:
– Верка-а-а! Слышь, че скажу… Ну-ка выглянь! Верк! К твоему мужику полюбовница пришла! Собирается тут у вас под окном розой цвести! Слышь? Выходи удобрять! – Радостно загоготав, тетка легко подхватила таз и пошла к веревкам, натянутым между деревьями.
Маруся сжалась под взглядами высунувшихся в окна жильцов. Жизнерадостная тетка, развешивавшая белье, периодически оборачивалась, боясь пропустить что-нибудь интересное. Чуткие граждане приготовились к концерту, некоторые, судя по звукам, даже подтаскивали к подоконникам стулья, надеясь поразвлечься с комфортом.
Металлическая дверь лязгнула, выпустив еще одну мощную тетку, летевшую как снаряд. Она была почти копией первой, только халат короткий, шелковый, веселенькой павлиньей раскраски, и в руках вместо таза сковорода. Так в анекдотах встречают пьяных мужей, а не начинают разговоры о любви и прочих высоких материях. Маруся сделала правильные выводы и на предельной скорости рванула прочь под одобрительные крики жильцов. Со стороны картина выглядела как бег на длинную дистанцию на стадионе: присутствовали и бегуны, и горластые болельщики. Болели в основном за обманутую жену. Но худенькая Маруся оказалась более спортивной, тетка пыхтела, безнадежно отстав. Наконец поняв, что проигрывает, Вероника с утробным вскриком метнула сковороду вдогонку разлучнице и завопила:
– Ежели у этого паразита каждая роза под окнами цвести намылится, никаких удобрений на вас не хватит!
Сковорода с жалобным звоном подпрыгнула на асфальте и затихла, не долетев до жертвы.
Маруся бежала до самого дома. Взлетев на шестой этаж, она нажала кнопку звонка и ворвалась в квартиру, оттолкнув маму, открывшую дверь. Заперев все замки и накинув цепочку, Маруся подкралась к окну и трусливо выглянула из-за занавески. Под окнами передвигались вполне цивилизованные сограждане. Похоже, угроза миновала. Маруся упала на кровать и закрыла глаза. Организм все еще потряхивало от пережитого ужаса.
– Мариша! – послышался мамин голос. – Что случилось?
– Дверь никому не открывай, к телефону меня не зови, – попросила Маруся.
Поскольку для мамы ситуация не прояснилась, она присела на кровать рядом с мелко дрожащей дочерью и внимательно оглядела ее:
– Давай, говори, в чем дело? Кто тебя обидел? К тебе кто-то пристал, сказал что-то нехорошее?
– Мама, – округлила глаза Маруся, – чего ты со мной разговариваешь, как с умственно неполноценной? Я взрослая женщина, мне двадцать два года!
– Ну хорошо, тогда поясни, что случилось со взрослой женщиной.
– Я его люблю, – всхлипнула Маруся, – я без него жить не могу, я без него вообще задыхаюсь! Он несчастный человек, его лишили будущего…
– Он, он… Кто такой «он»? – напряглась мама. – Ты ничего мне не рассказывала.
– А теперь рассказываю! – тоскливо выкрикнула Маруся.
И действительно выложила все, расцветив свое грустное повествование романтическими деталями. В ходе введения мамы в курс дела она периодически увлекалась описанием бесподобной внешности и редких душевных качеств возлюбленного, но мама бдительно прерывала поток дифирамбов и возвращала дочь к основной теме. Когда Маруся закончила, Валентина Макаровна растерялась. Дочь никогда не давала родителям поводов для расстройства. Она была нормальной девочкой, не пила, не курила, не гуляла, хорошо училась. Поэтому последние события были для мамы как гром среди ясного неба: у ее дочери кавалер – женатый мужчина, с ребенком! Немало повидавшая на своем веку, Валентина Макаровна не могла не понимать, что у этих отношений весьма сомнительное будущее. Где и кем работает Виктор, на что живет, сколько лет его ребенку – ничего этого Маруся не знала.
