Татьяна Алюшина - Беглая невеста
– И что, вот так и оставили в покое крестьянам да колхозничкам? – не очень-то поверила Аглая.
– Да господь с вами, какие колхозники! – усмехнулся Дмитрий Васильевич. – Еще с дореволюционных времен поселок считался чем-то вроде природной здравницы дачного типа.
– Вы меня совсем запутали, уважаемый краевед! – возроптала Аглая. – Если я вас правильно поняла, то богатые новой формации там не селятся и крестьяне там не проживают, тогда кто? Дачники?
– Нет, – уже привычно усмехнулся Дмитрий Васильевич. – Практически все жители поселка живут в нем постоянно. В большинстве своем это потомки или родственники некогда бывшей управленческой элиты советских времен, местной и даже столичной интеллигенции, осевшей после выхода на пенсии еще в восьмидесятых годах, есть и крестьянские семьи, разные люди. За последние пятнадцать лет несколько участков продавались-покупались, хотя в Метели очень редко продают дома.
– Прям какая-то загадочная эта ваша Метель, – проворчала Глаша почему-то недовольно. – Идиллия просто: интеллигенция в третьем поколении с огородов кормится и счастлива!
– Не совсем так, – хмыкнул краевед. – Вот вы, Аглая, в гости к друзьям едете?
– Да, к другу, – кивнула, вспомнив о цели своего приезда, Глаша.
– Из Москвы, если не ошибаюсь? – уточнил Библиотека.
Глашка опять кивнула, вернувшись после его вопроса к делам и проблемам своим насущным, которые как бы отодвинулись за интересным разговором, но никуда не делись, увы! И, между прочим, машина уже свернула с трассы на поселковую дорогу, с каждой минутой приближая Аглаю к следующему этапу путешествия, большой вопрос – простому ли!
Что-то она, наверное, неправильно придумала с этим приездом! Неправильно, скоропалительно, необдуманно, рскованно, с выходящими из всего перечисленного последствиями.
– Вот видите, – отвлек от мрачных предчувствий и сомнений голос краеведа-таксиста, – из Москвы в нашу глухомань непроходимую, при столичной оторванности от страны кажущуюся вам, наверное, другим измерением, задворками мира, но ведь приехали. А в Метель едут гости и из обеих столиц, и из других больших городов всей России, и из-за границ разных. Вот и делайте вывод, насколько непростые люди живут в поселке.
– Но если столько разных гостей приезжает, что ж в вашем городишке трансфер до поселка не налажен? – разозлилась почему-то Глашка, на себя скорее всего и на аферу, в которую сама себя втянула, можно сказать, бросила необдуманно.
– Так это же охраняемая заповедная зона, сюда без приглашения-разрешения не приедешь. Вот поэтому своих гостей метелевские сами встречают: кого в областном центре, в аэропорту, а кого и с поездов в городе. А вас почему не встретили? У вас ведь разрешение есть?
Глашка хмуро кивнула – есть, мол! Какое, на хрен, разрешение?! Она понятия не имела, что попасть в какой-то там поселок в центре России – целая история с элементами бюрократии и прохождением через местные дорожные мытарства! Села да поехала!
Но отвечать надо! А то местный энтузиаст-краевед заподозрит что противозаконное!
– Не знаю, почему не встретили, может, случилось чего, а дозвониться не могу! – ушла от ответа Аглая.
– Странно, что дозвониться не можете, – качнул головой Дмитрий Васильевич. – В поселке прекрасная связь: и сотовая, и стационарная, и Интернет работает.
– Вот я и думаю, случилось чего! – вздохнула Глаша. Обманывая такого милого человека, она чувствовала себя совсем неуютно.
– Ну, ничего! – подбодрил Дмитрий Васильевич. – Мы уже приехали, сейчас дойдете и все узнаете.
Приехали?! Это что, в местном фольклоре называется – приехали?! Альтернатива понятию – все, пипец, приплыли?! Типа – караул!!
На прямой и, кстати, на удивление хорошей дороге, разделяющей большущее поле надвое, подсвеченный фарами остановившейся машины, красовался солидный шлагбаум, запертый на здоровенный цифровой замок. Вот так простенько и незатейливо, как в сказочке, – поле, ночь, дорога, шлагбаум, и ничего больше – сюр в чистом виде! Вернее, в чистом поле!
– А почему он здесь стоит? – шепотом спросила Глаша, боясь не то что выходить из машины, а даже шевелиться.
– Это природоохранная зона, отсюда начинается заповедник, – удивился ее испугу и шепоту Дмитрий Васильевич. – Лет десять назад метелевцы объявили, что сами станут охранять поселок от браконьеров. Дорога-то в леса и к озеру одна, эта, а за поселком начинается дорога пешеходная и для легкого транспорта, и четыре моста легких, река везде глубокая, и бродов нет. Вот и разъезжали браконьеры да туристы всякие через поселок, оставляли перед рекой машины и дальше пешком шли. Загадили окрестности речки и озера, да и по самому поселку гоняли в любое время дня и ночи. Вот поселковые и решили самостоятельно порядок навести и охранять территорию. Даже лицензию на это поселковый совет получил. Сами убрали весь мусор, речку почистили, с того берега озера на лесных дорогах тоже шлагбаумы поставили. А два года назад организовали дружину, которая каждый день за порядком следит. Теперь сюда только по разрешениям можно проехать. Ну, это вы уже знаете.
– То есть мне надо сейчас по этой дороге идти? – с большим сомнением и не меньшим испугом спросила Глаша.
– Да вы не бойтесь, Аглая, – подбодрил Библиотека. – Здесь всего километр по прямой, присмотритесь, – он показал через лобовое стекло вперед, – видите огни поселковые?
Глашка наклонилась к стеклу и присмотрелась – действительно, впереди светились тусклые огоньки, странные такие – в непроглядной темноте, как беспорядочно натыканные светлые вкрапления, расходились снизу вправо и влево вверх. Ей аж жутковато стало.
– Перед самим поселком еще один шлагбаум, но там уже домик охранника стоит. Постучитесь и у него спросите, как вам пройти к вашему другу. Вам на какую улицу надо? – вполне доброжелательно, без какого-либо подтекста спросил Дмитрий Васильевич.
– Улица Мира, дом семь, – автоматически ответила Аглая.
– К Коле Алтаю, что ли? – не то обрадовался, не то удивился Библиотека.
– Да-а… – растерялась Глаша. – А вы что, его знаете?
– Знаю. Я здесь многих знаю, а Николай личность известная, уважаемая.
О как! Вот так посреди чиста поля у Аглаи и местного краеведа обнаружился общий знакомый. Уважаемый, как оказалось, знакомый, пользующийся в предуральских лесах прозвищем, которое Глаша дала ему в детстве, и, насколько ей известно, ранее никто, кроме нее, Колю так не называл.
Глаша все медлила выходить из машины, словно ей предстояло не по дороге идти, а как минимум от безнадеги с разбега сигануть в ледяную прорубь.
– Вам не так уж далеко. Колин дом стоит на правом холме, третья линия. Тут улицы прямые, их линиями называют, они идут снизу от дороги вверх, вы увидите. Правда, подняться прилично в гору придется, но не ошибетесь.
