Эмили Лоринг - Нет времени любить
— Я готова к этому.
Мужчина, голос которого был похож на низкий колокольный звон, тихо рассмеялся.
— Последнее слово принадлежит вам. Но не отвергайте протянутую руку. Вы ведь иногда слишком доверчивы, не правда ли?
— Конечно, меня считают твердолобой, но я не настолько скрытна, как вы.
— Я? — Мужской голос прозвучал удивленно.
— Я знаю вас, Марк, четыре месяца. Но все это время вам удается оставаться для меня тайной, хотя вы уже знаете обо мне больше, чем кто-либо. У вас есть хоть какая-нибудь слабость?
— Множество! — Он, казалось, развлекался. — Но вашей слабости — верить всем подряд — я не разделяю. Мне проще. Я не женат.
— Почему? Так как вы почти на двадцать лет моложе меня, я могу вам сказать, что вы — весьма привлекательный молодой человек. Думаю, и другие женщины говорили вам об этом.
— Обжегшись на молоке, дуешь на воду, — произнес Марк. — У меня не было времени для любви. Что ж, принцесса, давайте доведем наш план до конца.
— Будем действовать в соответствии с планом, — согласилась она. — С самого утра меня преследует одна фраза: «И пусть падут небеса…» Возможно, именно так и случится, — сказала она холодно. — Всегда надо готовиться к худшему. Наша ситуация подобна бикфордову шнуру. Мы не знаем только, когда этот шнур подожгут. Вы, конечно, были об этом предупреждены. Помните, вам не надо вступать со мной в контакт. Вы же — заметите вы это или нет — будете находиться под моим постоянным контролем. Или кто-то будет этим заниматься вместо меня.
Жюли так и не поняла, заключалась ли в тетиных словах угроза. Они стояли у дверей библиотеки, и Жюли внезапно осознала, что подслушала чужой разговор. Может быть, тайну. Она помчалась вверх по лестнице мимо роскошных комнат, принадлежавших тете, — их фотографии можно было встретить в журналах, посвященных дизайну и украшению домов, — по более узким ступенькам в свою комнату на третьем этаже. Окна ее выходили на фасад здания. Она вихрем влетела в комнату, при этом чуть не споткнувшись о прибывший на лифте чемодан, распахнула окно и выглянула наружу.
Из подъезда вышел мужчина. Не обращая внимания на остановившееся рядом такси, он решительно зашагал к. Гранд-Сентрал. Худощавый, высокий, широкоплечий, он шел с уверенностью, присущей человеку, который знает, куда он идет, и совершенно убежден, что ничто не сможет его остановить.
Навстречу ему шла няня с малышом и собакой на поводке. Собака вырвалась вперед, обвила поводком ребенка, тот упал и захныкал. Мужчина наклонился, высоко поднял его над головой, рассмешил и поставил на еще неуклюжие ножки. Жюли разглядела наконец его лицо. У него были глубоко посаженные глаза, прямой нос, чувственные губы и выдающийся вперед подбородок. Лицо неизвестного мужчины, освещенное улыбкой, показалось ей привлекательным. Он кивнул головой в ответ на благодарность няни и зашагал дальше.
Лишь когда он скрылся в толпе, Жюли поняла, что лежит на подоконнике, хотя с десяти лет ее учили этого не делать. Она выпрямилась, заметила полоску копоти на платье и с досадой смахнула ее. Ну и ну! Что это с ней? Она смотрела вслед незнакомцу, обладателю такого чудного голоса, как ребенок, завороженный звуками волшебной флейты.
Когда прозвучал обеденный гонг, Жюли обнаружила, что стол накрыт лишь для нее одной. Ее высочество обедает в другом месте, у нее деловые свидания, но к ужину она будет дома и надеется, что мисс Брюс тоже будет свободна. Она намерена обсудить с ней нечто крайне важное, сказала ей горничная. Жюли была уверена, что речь пойдет об ограблении, совершенном прошлой ночью.
Жюли продолжала расспрашивать молодую горничную о подробностях, пока та убирала опустевшую тарелку и заменяла ее суфле на осетрину со свежей голландской спаржей, маленькими теплыми булочками и наливала горячий кофе в высокий стакан со льдом.
— Мисс, никто не знает, как он вообще забрался внутрь. Ее высочество была в гостях. К счастью, на ней был ее любимый бриллиантовый браслет. Когда она вернулась, Симона стала помогать ей раздеваться. Ее высочество попросила Симону на минуту выйти из комнаты — вероятно, она хотела спрятать браслет в сейф. Ну кто, скажите, мог догадаться, что сейф встроен в постель? Неожиданно раздался крик, Симона вбежала в спальню и увидела металлический ящик, обитый внутри бархатом, — он был раскрыт. Может быть, мисс, вы его видели?
Жюли покачала головой:
— Нет, я никогда его не видела. Я только знала, что он там.
— Сейф был пуст. Ограбление, очевидно, произошло в то время, когда принцесса была на званом ужине. Она уехала в восемь вечера, а вернулась около одиннадцати. Но наш дом сам по себе недоступен, словно сейф! Вы же знаете, как тщательно запирает двери и Окна Перкинс! А как нас, слуг, допрашивали полицейские — словно у нас нет никаких чувств…
— Это их работа, — заметила Жюли. — Лично к вам они не имеют никаких претензий, и я точно знаю, моя тетя вам очень доверяет.
Горничная немного успокоилась, когда услышала дружеское расположение в голосе Жюли.
— Так-то оно так, но мы не спали всю ночь. Фотографии, отпечатки пальцев, расспросы, суета… Они обыскивали мою комнату, даже ящики с бельем!
— Может быть, вам предоставят дополнительный выходной, — улыбнулась Жюли, опасаясь, что слуги могут обидеться и покинуть ее тетю.
— Это было бы отлично! У моего парня выходные по четвергам, и мы хотели пойти на Кони-Айленд искупаться.
— Я постараюсь уговорить ее высочество.
— Вы так добры, мисс. Большое спасибо.
Казалось, этот день никогда не закончится. Хотя Жюли и защищала свою тетю в разговоре с Бертом Уилсоном, сейчас она чувствовала, что сама не верит в реальность ограбления. Возможно ли, чтобы ее тетя пошла на обман, намереваясь получить деньги от страховой компании? Жюли не могла согласиться с этим. Тетя учила ее, что самое главное достоинство человека — честь. Учила, что честным надо быть не только с другими, но и с самим собой.
— Никогда не лги себе, — вновь и вновь повторяла она своей племяннице. — Это легко. Мы стараемся казаться лучше, чем есть на самом деле. Стараемся не замечать своих эгоистических мотивов. Если ты заметишь в себе эту слабость, Жюли, будь беспощадна к себе так же, как была бы беспощадна к постороннему человеку, совершившему нечестный поступок.
Нет, тетя Джорджия не могла стать участницей этого плана. Где же истина? Украдены ли драгоценности на самом деле? Может быть, она тайно их продала? Или она действительно намерена обманом получить страховку? Жюли мучительно пыталась обдумать все эти варианты.
Но, даже предполагая худшее, а именно что принцесса Собелли разыграла это ограбление, Жюли продолжала считать ее честной и хладнокровной деловой женщиной. Ей ли не знать, какое дотошное расследование начнется по поводу ограбления на сумму в четверть миллиона долларов? Ей ли не знать, что ни один любитель не сумеет обмануть профессионала? Это безумно опасно! Разоблачение в подготовке и осуществлении подобной махинации стало бы крахом не только фирмы «Собелли», но прежде всего репутации самой принцессы. Вероятно, думала Жюли, тетя даже угодила бы в тюрьму. Ведь она не имела ни малейшего представления о том, что предусмотрено законом в отношении тех, кто обманывает страховые компании.
