Элейн Ричардс - Магнат
— Благодарю вас. Несмотря на сильные боли, у нее хорошее настроение. Мы уверяем ее, что она выздоровеет.
Сэнди казалось, что сердце у нее колотится где-то в горле. Бурк побелел как полотно. Господи, ведь до нее доходили сплетни о том, что, кажется, Хейги… но такая жестокость просто невозможна. Или все же возможна?
— Это, конечно, страшное несчастье, Джон, — обратилась она к нему с ослепительной профессиональной улыбкой. — Но, к сожалению, наше время подходит к концу. Добро пожаловать вновь на нашу передачу и обещайте рассказать нам побольше об объединении вашей корпорации с одной из крупнейших нефтяных монополий. Вы так доходчиво рассказали о столь сложных проблемах, что это заставит наших телезрителей серьезно призадуматься.
Бурк молча кивнул. Он был смущен и явно недоволен своим выступлением на телевидении.
Сэнди повернулась к камерам:
— Через несколько минут мы вернемся в эфир, чтобы познакомить вас со Стеном Ричем, мастером на все руки, и дать несколько советов, как уберечь ваше горло от простуды в морозную погоду.
Она улыбнулась, и красная лампочка погасла. Повернувшись к Бурку, крупное тело которого казалось еще больше в маленьком студийном кресле, Сэнди воскликнула:
— Это было великолепное интервью!
Подошла ассистентка режиссера, чтобы проводить Бурка к выходу из студии.
— Обо мне нельзя сказать, что я выглядел великолепно, — заметил он.
Он встал и позволил проводить себя. Сэнди понимала что ей не избежать головомойки от Дена за то, что она занималась не пустословием, как он ей советовал а задавала серьезные, а иногда и щекотливые вопросы, но она готова была отстаивать свое мнение. Она это сделала, и сделала хорошо. Но это был только первый шаг, и не известно, будет ли следующий.
Глава 13
Сенсационная новость, ускользнувшая от внимания прессы, похожа на вора, прокравшегося мимо хозяйского пса. И в том и в другом случае винить нужно потерю бдительности. Поэтому когда «Сессна», самолет Мэри Коннери, приземлился на маленьком аэродроме Гулль-Айленда, журналистская братия насторожилась.
День был пасмурным, промозглым, природа заждалась Рождества. В такое унылое время при появлении столь блистательной леди, как Мэри, у всех журналистов потекли слюни. Предвкушая сенсацию, они, как стая воронов перед битвой, собрались в отеле «Шунер», чтобы за выпивкой дождаться своего часа.
Выйдя из самолета, Мэри не взглянула ни направо, ни налево, а сразу пошла к машине. Те, кто был в аэропорту, лишь мельком увидели высокую, стройную женщину под пятьдесят с открытым аристократическим лицом и темными, зачесанными назад волосами. Забрызганное грязью такси тут же с рычанием умчало ее прочь от аэропорта.
Возбуждение нарастало. Все на Гулль-Айленде знали, что здесь живет бывший сенатор Джефф Коннери, и большинство людей нисколько им не интересовались. Но внезапное появление Мэри означало, что назревает что-то серьезное. Такси промчалось по продуваемому всеми ветрами, пустынному в это время прибрежному шоссе, мимо отеля «Клипер» с закрытыми жалюзи окнами и «Старой мельницы», мимо гниющих остовов вытащенных на берег лодок. Глаза Мэри то загорались, то темнели при взгляде на достопримечательности острова. Скоро такси, ревя мотором, перевалило через деревянный мост, и вдали показался коттедж Джеффа.
Джефф стоял на веранде и смотрел на приближающуюся машину. Мэри позвонила ему еще вчера и сообщила, что приедет, поэтому он тщательно побрился, принял душ и надел чистую рубашку и брюки. К ее приезду он успел привести в порядок дом и сходить в ближайший магазин за сандвичами.
В его крови не было привычной дозы алкоголя, и голова Джеффа раскалывалась от боли. Такси доставило Мэри к узкой дорожке примерно в сотне ярдов от коттеджа и, развернувшись, остановилось. Джефф поспешил встретить сестру.
Мэри уверенно спустилась вниз по склону и, подойдя к Джеффу, довольно холодно поцеловала его в щеку. Она была такого же роста, как и он, но ее окружал ореол богатства и благополучия. Джефф вглядывался в тонкие линии аристократического лица, унаследованного сестрой от матери, в то время как ему передались черты лица и весь физический облик предков отца — франко-ирландских крестьян.
Мэри ответила ему таким же пристальным взглядом.
— Проходи в дом, — пригласил он.
Они вошли в комнату, где было тепло от камина, в котором весело потрескивали принесенные Джеффом поленья.
— Я приготовил кофе и сандвичи, — сказал он. — Но если хочешь, можно сходить куда-нибудь позавтракать.
— Чашка кофе была бы очень кстати.
Она расстегнула молнию на куртке и сняла ее, свитер от Сен-Лорана подчеркивал элегантные линии ее фигуры. Она осторожно присела на плетеную кушетку, дожидаясь, пока Джефф сходит на кухню и принесет кофе.
Джефф передал ей чашку, и она с наслаждением сделала несколько глотков. Джефф поставил кофейник на журнальный столик у камина и устроился с чашкой кофе в кресле-качалке.
— М-м-м, у тебя приличный кофе, — с признательностью произнесла Мэри. — Я до костей промерзла.
Как бы в подтверждение своих слов, она протянула ему пустую чашку и тихо сказала:
— Ну хорошо. Ты прислал мне невразумительную записку о том, что тебе звонила Сэнди Меррит. Ты хотел подогреть мой интерес к этому делу. Что же, ты добился своего.
Джефф помнил, что он написал Мэри, и повторил слово в слово:
— Любопытный звонок был от Сэнди Меррит. Она хочет, чтобы я разобрался со смертью ее мужа, и жаждет мести. Я слишком сильно мучился с похмелья, чтобы разговаривать с ней. Но заноза осталась. Может быть, ты знаешь что-нибудь об этом деле, ведь ты живешь не здесь, а в реальном мире?
— Мне ничего не известно. Я обратилась кое к кому за советом, меня прежде всего интересовало, почему она позвонила именно тебе. Я подняла целую свору гончих из газет и с телевидения, но все напрасно. Так почему же она тебе позвонила?
Джефф встал, взял чашку Мэри, налил в нее кофе и снова сел.
