Рода Лермэн - Ночи в раю
— Он собрался к тебе в гости. Так что жди.
Она продолжала улыбаться, когда Рекс вышел.
Когда он вернулся в комнату с мокрой салфеткой, около дома послышалась сирена машины шерифа. Элекси облегченно закрыла глаза, когда Рекс заботливо положил ей на голову прохладную салфетку.
— Марк уже здесь, — объявил он, прислушиваясь к сирене.
— Марк?
— Марк Элиот. Мой друг.
На ее губах появилась широкая улыбка.
— У тебя здесь полно друзей, мистер Морроу. Рекордное количество друзей для затворника.
— Тут ты права, — ответил он.
Марк Элиот вошел в комнату и поздоровался. Рекс пожал ему руку, он был рад, что Марк отнесся серьезно к этому происшествию, а не с юмором и недоверием, как в случае со змеями.
— Что-нибудь взяли? — спросил Марк, когда Рекс налил ему стаканчик виски.
— Ничего, насколько мы могли заметить, — ответил Рекс.
Он нахмурился, когда увидел, что Элекси открыла глаза. Она по-прежнему была очень бледной.
— Элекси, это Марк Элиот. Марк, Элекси…
— Элекси Джордан.
Марк пожал ее руку.
— Мы готовы сделать для вас, мэм, все возможное, только дайте нам знать.
— Марк, мы заявляем о взломе и нападении.
— Да, да.
Он присел рядом с Элекси и вытащил ручку и блокнот. Рекс прислонился к стене, ожидая вопросов. На первый взгляд, они были самые обычные. Он старательно делал какие-то заметки в блокноте, и Морроу должен был признать, что Марк свою работу знает.
— Так. Значит, не было никаких следов взлома? Ничего не было похищено. Рекс, когда ты вернулся, дом был по-прежнему заперт? Миссис Джордан… — Он заколебался.
— Я не выдумываю, что меня ударили по голове, — резко сказала Элекси.
— Хорошо, хорошо… — пробормотал Марк. Он взглянул на Рекса в поисках поддержки.
Но Рекс не собирался его поддерживать.
— Вы просто упали с лестницы, — сказал Марк.
— После того, как меня ударили, — спокойно настаивала Элекси.
— Хорошо, тогда… — Он встал и улыбнулся ей. — Я вызову специалистов снять отпечатки. Мне можно позвонить?
— Конечно. Пожалуйста.
Вскоре прибыли эксперты и занялись своей работой. Элекси настояла на том, чтобы встать и вместе с мужчинами пройти в кухню. Пока эксперты делали свое дело, Марк взволнованно рассказывал Рексу о книге, над которой он работал, и Рекс дал ему несколько профессиональных советов. Элекси помалкивала и пила кофе, пытаясь унять головную боль.
Было уже поздно, когда полицейские ушли. Элекси начала собирать чашки из-под кофе. Рекс поймал ее руку.
— Пойдем.
— Куда?
— В больницу.
— Рекс, я в порядке… — Она упрямо выдвинула подбородок. — Прошу тебя, Рекс.
— Черт возьми, Элекси…
— Я никуда не поеду. Прошло уже несколько часов, и я хорошо себя чувствую.
Рекс подумал с минуту. Независимость. Она привыкла сама отвечать за себя. Ей не нравится, когда ей приказывают, и это понятно. Если он применит силу, это может обернуться против него. Но ее действительно нужно показать врачу.
Элекси прочитала решимость в его глазах и отодвинулась.
— Рекс? — Ей не понравился его взгляд. — Рекс! — крикнула она, когда он схватил ее в охапку. — Черт возьми, Рекс, я же сказала…
— Да, да, да. Я тебя слышал, прошу, не царапайся!
— Ты не можешь сделать этого…
— Определенно могу!
Проходя через кухню, он подцепил мизинцем ремешок ее сумочки и приказал Самсону вернуться, когда тот попытался последовать за ними. Элекси яростно сопротивлялась. Через минуту Морроу усадил ее в машину и захлопнул дверцу. Он быстро сел за руль, и машина взревела прежде, чем она даже успела подумать о том, чтобы выскочить.
Элекси молча, смотрела вперед, растирая запястье, за которое он ее схватил.
Извиняющимся голосом Рекс произнес:
— Малышка, твое лицо пепельно-серое!
Она упорно молчала и продолжала смотреть вперед, с повышенным интересом наблюдая, как машина выехала с полуострова на шоссе.
— Серое, повторяю, как эта дорога! — Она одарила его гневным взглядом. — Больное, несчастное личико…
Она вздохнула и расслабилась.
— Мог бы, по крайней мере, позволить мне взять с собой зубную щетку.
Рекс рассмеялся и сосредоточил свое внимание на дороге. Он решил, что прощен.
— Может быть, врачи скажут, что с тобой все в порядке, и можно будет вернуться домой.
При этих словах Элекси вздохнула.
Но в больнице врач заявил, что она должна остаться хотя бы на одну ночь для наблюдения. Травма головы — это не шутка. Элекси бросила на Рекса злобный взгляд, но тот сделал вид, что не понял, и пообещал, что немедленно поедет в магазин и купит ей зубную щетку.
Нападение на Элекси не выходило у него из головы. Из магазина он позвонил Джину и, осторожно подбирая слова, сообщил ему, что случилось. Рекс всегда помнил о том, что старику за девяносто и такого рода потрясения ему противопоказаны.
Рекс сообщил Джину, что он хочет, чтобы Элекси покинула этот проклятый дом и переехала к нему. На что Джин справедливо заметил, что если опасность угрожает именно Элекси, то это вряд ли поможет.
— Ты все-таки думаешь, что это Джон Винто? — спросил Рекс.
— Я не утверждаю этого, — возразил Джин. Он помолчал немного. — Честно говоря, я не знаю, что и думать.
— Тогда хоть на время, — пробормотал Рекс.
— Что? Что, мальчик? Говори громче. Я тебя не слышу.
— О! Я говорю, что буду забирать ее к себе время от времени. У меня есть шлюп. Может быть, устроить ей морскую прогулку? Должна же она отдохнуть от вашего дома с привидениями. В доме я оставлю Самсона, чтобы он сторожил его, а Эмили может приходить кормить котят.
Джин хранил молчание: Рекс этого не замечал, так далеко унесло его воображение.
— Я приеду, чтобы проводить вас, — произнес наконец Джин. — Мы пообедаем вместе.
— Я еще ничего не говорил Элекси, — предупредил Рекс.
— Так зачем же дело стало? Я думаю, она будет в восторге.
Рекс сидел рядом с Элекси, наблюдая за тем, как она спит. Ему казалось, что она все такая же бледная. Он боялся до нее дотронуться. Эта женщина была чудом: маленькая, прекрасно сложенная, хрупкая, как редкостный фарфор. Но жизнь показала, что Элекси не так уж слаба. Несмотря на все невзгоды, которые были в ее жизни, она не падала духом и старалась идти до конца. Дорогая, любимая его девочка!
Морроу понимал, что влюблен как мальчишка. Он удивлялся жизни, которая порой делала такие виражи. Его любовь к Шелли была совсем другой: они были каждый сам по себе, но он, только сейчас понял это. По ночам она горячо шептала ему, что любит, а потом ушла.
