Эстер Росмэн - Колыбельная для мужчин
Он посмотрел на портрет Уитта с его второй женой и дочерью. Взгляд Зака словно скрестился со взглядом Кэтрин, на его скуле дрогнул мускул. Адриа показалось, что она вторгается в запретную зону. Все, что окружало ее здесь, теперь выглядело враждебным, а она – незваной гостьей. Когда Зак смотрел на Кэтрин, от него исходило что-то недоброе.
– Я так и не нашла…
Он перевел взгляд на девушку, и мрак в его глазах рассеялся.
– Сразу за углом. Вторая дверь налево.
Она не стала ждать дальнейших объяснений и поспешила в указанном направлении. Шаги ее были быстрыми, будто она бежала от чего-то, что вызывало легкий озноб. В ванной она умыла лицо прохладной водой. Не позволяй им себя унижать. Не позволяй и ему над тобой подтрунивать, убеждала она себя, глядя в зеркало.
Когда она вернулась в малый кабинет, Зак стоял у окна, вглядываясь в черноту ночи. Помня о том, что хотя бы один из членов семьи наверняка попытается дискредитировать ее, Адриа взяла оставленный для нее стакан и сделала глоток. Жидкость обожгла горло.
– Ты знаешь, почему я обратилась прежде всего к тебе? – Задавая этот вопрос, она надеялась сломать барьер, который он воздвиг между ними.
Зак молчал, по-прежнему вглядываясь в ночь.
– Я думала, ты поймешь.
– Я ничего не желаю понимать, когда речь идет об авантюре.
– Ты знаешь, каково это – чувствовать себя лишней?
Небрежно пожав плечами, он вновь отпил виски.
– Не нужно ничего придумывать. Если на стене висят чьи-то фотографии, то это не повод считать, что между нами всеми есть некая общность. Я тоже лишний, так что?
– А тебе бы хотелось вернуться в лоно семьи?
Он весь напрягся.
– Сестричка, не надо ходить вокруг да около. Я никогда не хотел вернуться в ее лоно. Идея возвращения принадлежала старику.
– В самом деле? – Она решила, что вряд ли что-то разузнает, если прикинется скромной молчальницей. – Что же ты такого сделал, что он на тебя взъелся?
– Почему сделал именно я? Почему это не его вина? – Зак смерил ее таким ледяным взглядом, что Адриа всю передернуло. Потом он вновь отвернулся к окну.
– Я просто предположила… – робко продолжила она, но руки ее так задрожали, что ей пришлось цепко ухватить стакан. Уже то, что она находилась рядом с ним, нервировало ее. Невозможно было сохранять спокойствие, когда он смотрел на нее с такой неприязнью.
– Тогда сама соображай.
– Но что же произошло, Зак?
Он повернулся к ней, и в глазах блеснуло что-то презрительное и враждебное одновременно. В комнате сделалось душно и от огня камина, и от отблесков внутреннего пламени на его лице. В углах замелькали тени то ли ангелов, то ли чертей. В этот момент она почувствовала себя на пороге волнующего открытия: она вовсе не хочет во все это вникать! Это действительно не твоего ума дело, сказала она себе. У нее будто живот подвело, но она все же произнесла:
– Мне хотелось узнать, что произошло между тобой и Уиттом. Я не намеревалась ни о чем допытываться. Просто пришло на ум, что тебя подозревали в краже ребенка и что есть определенная связь с тем, что произошло той ночью.
Он шмыгнул носом.
– Может, и есть определенная связь.
– Ну а что же еще?
Зак стиснул зубы, и на секунду ей показалось, что он может во всем ей признаться. Вместо этого он опять уставился в окно и недовольно обронил:
– Неважно.
– Почему же, важно…
– Давай не будем, Адриа. – В его раздраженном голосе слышалась досада, так что разумнее было отступить. По крайней мере сейчас. Но она вознамерилась выпытать секрет Зака. Она сгорала от любопытства, от желания узнать, что же встало между ним и Уиттом. Может, слух о том, что его отец – Полидори? Она отпила еще глоток и, удобно разместившись среди мягких подушек дивана, стала ждать.
***Джейсон Денвере обратил внимание на перемену ветра, когда его «ягуар» медленно поднимался по мокрым улицам западного склона. Он пытался все обдумать. С праздничного ужина он ушел рано, не дослушав торжественных речей, но достаточно натанцевавшись с недавно избранной очаровательной мэршей. Президент общества историков поздравил его с успешным завершением реставрации старого здания. Они поговорили также о предстоящей конференции членов общества. Наконец, часа через два, он втолкнул Ким в такси и сам отправился домой.
Он чувствовал, как вспотела шея и воротник стал влажным, вспомнил миловидное личико Адриа, так похожей на Кэт. Неужели она действительно с ними в родстве? Столько лет прошло. Ужасно, если кто-то, похожий на его сестру, станет выдавать себя за нее, а люди поверят, что это и есть Лонда. Почти двадцать лет он с волнением ожидал, что какая-нибудь самозванка проникнет в их дом и этак тихонько признается: «Да, я и есть пропавшая принцесса». Потом даст интервью прессе, начнет выдвигать свои притязания на имущество, и эта тяжба затянется на десятилетия.
Джейсон вспомнил отца. Вот уж тот бы рассмеялся в ответ на любую попытку какой-нибудь темноволосой голубоглазой красотки назвать его «папочка». Да, Уитт был сделан, из более прочного материала, чем он, Джейсон.
Розыском пропавшей Лонды занимались полиция, и ФБР, и даже частный сыщик Роджер Фелпс, поспешивший заверить всех, что ему удастся найти девочку.
Уитт и сам вознамерился принять участие в поисках дочери. Он выступил по телевидению, посулив награду в миллион долларов за одну только ценную информацию. Понятно, что это заявление лишь породило хаос. Посыпались тысячи телефонных звонков и писем (не только из разных городов страны, но и из Японии, Германии, Индии). Все предлагаемые претендентки были, конечно, липовыми. Их легко отсеяли специалисты, нанятые Уиттом. Но весь этот не увенчавшийся успехом поиск обошелся в миллионы.
Даже Кэт сдалась, разуверившись в том, что ее дочь когда-либо найдется, и, кажется, потеряла интерес к жизни. Она умерла в 1980 году, за одиннадцать лет до кончины своего мужа. Умерла молодой, красивой, но отстраненной от Уитта. Отстраненной от всех, кроме Джейсона, который не мог спокойно наблюдать за всем этим. Он был уверен, что она покончила с собой.
«Ягуар» взвизгнул шинами по асфальту на последнем повороте.
Джейсону следовало предвидеть смерть Кэтрин, следовало бы кого-то предупредить, что она в глубокой депрессии, но он этого не сделал. Он, конечно, понимал, что Кэтрин никогда не оправится от потери Лонды. Она начала топить свои переживания в вине. Нередко он видел ее в слезах, даже в истерике. Она беспрерывно повторяла, как обожает свою маленькую крошку и что другой такой на свете нет и не будет. Она и мысли не допускала удочерить другую девочку. На какое-то время Кэт утратила ощущение реальности.
