Бенедиту Барбоза - Роковое наследство
И вот, вконец измучившись, она поделилась с Мариетой:
— Когда я убиралась в комнате твоего дяди, у него под кроватью я нашла пистолет. Представляешь?
— Ну и что? — недоуменно спросила Мариета.
— Я сразу подумала о докторе Фаусту, — призналась Жудити.
— Ты считаешь, что доктора Фаусту застрелил дядя? — совершенно хладнокровно переспросила Мариета. — Какая чушь! Выброси это из головы! — решительно сказала она.
«Легко сказать — выброси! — думала Жудити. — А если мне по ночам кошмары сняться?»
Громкий телефонный звонок заставил ее нервно вздрогнуть. Она подняла трубку. Мужской голос попросил Мариету. Жудити узнала Маркуса Медзенгу!
— Вы просто сумасшедший, если звоните к нам сюда, Маркус! — не удержалась она. — Вы видите, что даже я вас узнала!
— С кем Мариета ездила в город? — настойчиво стал допытываться Маркус. Предупреждения он, казалось, не слышал.
— Мариета нашла себе хорошую компанию. Больше не звоните нам, — резко сказала Жудити и повесила трубку.
Как бы там ни было, ей было жаль молодого человека.
А вот как относиться к Мариете-Рафаэле, она так и не знала. Кто она, эта девушка?..
Маркус некоторое время вертел в руках трубку, которая занудно и надсадно гудела: п-и-ип, п-и-ип…
«Что ж, придется опять лезть в окно!» — решил он.
— Как вы думаете, дядюшка, привезут Медзенги вторую Мариету? — спросила вечером племянница старого Жеремиаса.
— Я думаю, нет, — ответил старик.
Глава 15
Лия невольно сравнивала отца и мать и не могла отдать должное отцу — отец был человеком сильным, цельным. И действовал всегда из лучших побуждений. Хотя ничего хорошего из этого как правило не получалось. Похоже, он действительно разбирался только в быках. Поэтому Лие было жаль его.
Мама — совсем другое дело: она словно бы и не повзрослела и эгоистично цеплялась за уходящую молодость, ничего не видя вокруг. Так что можно было понять Маркуса, когда он злился на нее. В чем то они с братом стали старше своей не слишком-то счастливой и удачливой мамочки. И ей можно было только посочувствовать. Да и отцу тоже.
Услышав однажды, как отец, ужиная в столовой за большим столом один-одинешенек, пожаловался Жудити: «Работаешь, как каторжный, чтобы создать семью, оставить наследство, а кончается тем, что даже ешь в одиночестве…» — Лия невольно стала проводить больше времени дома.
Светлячок занервничал: ему показалось, что он теряет Лию. Неужели отец перетянул ее на свою сторону? А она должна была бы хоть порадоваться успеху своей деятельности — их дуэт записал отличный диск, с успехом прошла передача на радио, которая получила множество хороших откликов.
— О каких глупостях ты думаешь, — досадливо сказала Лия Светлячку в ответ на его жалобы. — Мне же нужно наладить отношения с отцом! Пока он ходит по дому как тень и мучается, мне самой не живется.
Лия пошла характером в отца, и ей всегда по душе был прямой разговор, а не выжидания и утайки. Поэтому она и спросила Бруну откровенно:
— Скажи, тебе было бы легче не знать, что я сплю со Светлячком? Да, отец?
— Да, дочка, мне было бы легче, — ответил так же откровенно Бруну.
— И что, ты хотел бы, чтобы я тебе врала?
— Нет, ну что ты! — тут же отозвался Бруну.
— Ну а тогда мне бы так хотелось смотреть тебе прямо в глаза и не чувствовать себя виноватой, — горячо сказала Лия. — Ты же знаешь, как я люблю тебя! И как хочу, чтобы мы всегда оставались друзьями!
— Мне все это не просто, — честно признался Бруну, — но я попробую, потому что, поверь, все, что я делаю, я делаю из любви к тебе — даже злюсь. Но я устал злиться и очень без тебя соскучился.
Разговор их прервал телефонный звонок, прервал, в общем, вовремя, потому что они сказали друг другу самое главное.
Бруну звонил старый друг сенатор.
— Слышал, слышал, — весело закричал в трубку Бруну. — Будешь выставлять свою кандидатуру на пост президента республики, рассчитывай на поддержку моих бычков! Что? Не так все просто? Нет, сам я, к сожалению, приехать не смогу, но сейчас же вышлю за тобой самолет!
Лия помахала рукой отцу и заторопилась из дома. Теперь, уладив свои проблемы, оба они могли заняться проблемами других, и она побежала по делам Кулика и Светляка.
А Бруну спустя несколько часов сидел у себя в кабинете со своим другом сенатором и обсуждал его проблемы. О том, что политическая игра — дело сложное, он знал давным-давно, но теперь выслушивал конкретные сложности, касающиеся его друга. По словам сенатора, выходило, что, став президентом, он окажется пешкой в руках одной из двух крупных партий, которым принадлежит реальная власть в стране. Обе они заинтересованы именно в нем, поскольку он ни в чем себя пока не скомпрометировал. Но стоит ему только связаться с одной из них, как на него тут же начнут оказывать давление и он будет служить не своей стране, а партийным и частным интересам тех лиц, которым отдаст предпочтение.
— Поэтому я вообще решил покинуть политическую арену, — подвел итог своим размышлениям вслух сенатор и вопросительно посмотрел на своего друга.
— Ну что ж, и в этом случае можешь рассчитывать на моих бычков, — смеясь, сказал ему Бруну. — Ты рассуждаешь и справедливо и трезво. И если впредь хочешь оставаться честным человеком, тебе действительно стоит уйти.
— Я знал, что ты поймешь меня, — с облегчением сказал сенатор. — Скажу тебе откровенно, чувствуя за спиной поддержку, мне легче оставаться честным, даже если твоя поддержка мне и не понадобится.
Оба расхохотались.
Когда сенатор вернулся домой, его ждали несколько телефонограмм, и очень срочных. Роза с нетерпением ждала, что решит муж. Близость президентского кресла бесконечно волновала ее. Теперь она была благодарна Лилиане, которая отговаривала ее начинать бракоразводный процесс. А она ведь уже готова была затеять его из-за Шакиты.
— Послушайся меня, — сказала Лилиана, — у отца и без тебя забот хватает. Не стоит его нервировать.
Да, нервировать его не стоило. Не стоило и портить вдруг ставшую блестящей карьеру.
Но несколько Роза была взволнована полученными ею телефонограммами, которые уже непосредственно обещали ее мужу президентское кресло, настолько сенатор остался к ним равнодушен.
— Ну что? Что ты решил? — приставала к нему жена.
— Решил, что первая леди страны из тебя выйдет никудышная, и поэтому ухожу из политики.
На секунду Роза онемела. Потом натянуто спросила:
— Шутка обидная, но все-таки шутка. Что же ты все-таки решил?
