Вера Кауи - Дьявол, которого знаешь

Эта перспектива казалась ему заманчивой. Тесса Сэнсом — загадка, которую он мечтает разгадать.

В пять тридцать вечера они уже пролетали над Суссексом. Приземлились они в аэропорту Хероны в семь двадцать по местному времени.

Формальности много времени не заняли — видимо, Николас, звонивший куда-то из самолета, обо всем договорился заранее по телефону. Когда они прилетели, на борт поднялся служащий, доставший из портфеля Документ, написанный, как успела разглядеть Тесса, на бланке фирмы «Оулд и сыновья». Пока Николас его читал, служащий достал «Полароид», сделал фотографию Тессы и вклеил ее в документ, попросив Тессу под ней расписаться. Он объяснил, что это — разрешение на въезд в страну сроком на сорок восемь часов, и поручитель — сеньор Николас Оулд. Офицер, пришедший с ним вместе, поставил на документ печать. На британский паспорт Николаса он даже не взглянул, поклонился им, сказал buenos tardes[1] и ушел.

— Кажется, имя Николаса Оулда вызывает не меньше уважения, чем имя короля Хуана Карлоса I, — восхитилась Тесса. — Он, по-видимому, тоже ваш друг?

― Действительно друг, — ответил Николас просто, так что ей не удалось его подколоть.

У трапа самолета их ждала машина, «Астон Мартини», которую Тесса, поклонница Шона Коннери в фильмах о Джеймсе Бонде, сразу узнала.

— До Агуас Фрескас не больше часа езды, так что там мы будем к девяти, — сказал Николас, когда она опустилась на обитое лайкой сиденье. «Да когда угодно, мне все равно, — подумала Тесса. — Кругом столько роскоши… К этому можно и привыкнуть».

Огромная мощная машина несла их на север, и Тесса наконец призналась себе, что отдалась на волю трех «С», как называл это ее инструктор в Хендоне — Своенравной Силе Судьбы. По совершенно неясной Тессе причине судьба выбрала ее. «Вон та вот… блондинка… да-да, она». И Тесса Сэнсом получила подарок богов, шанс, который выпадает раз в жизни. Должна быть этому причина, она есть всегда, а пока что — теплый вечер, напоенный удивительными ароматами, которые у нее всегда ассоциировались с Испанией — головокружительная смесь одеколонов, которыми пользовались все, душистый запах испанского табака и едва уловимое благоухание сосен, которые росли на Коста-Брава повсюду, комфортабельный автомобиль и за рулем мужчина, словно пришедший из ее снов. «Che sera, sera — будь, что будет», — решила наконец она, и все тревоги испарились.

Они разговаривали мало, но молчание их не было напряженным. Когда Николас поставил в магнитофон кассету, она чуть было не расстроилась, но раздались первые аккорды «Ночей в испанских садах» Мануэля да Фаллы, мелодии, которую она слышала в садах Альгамбры одной незабываемой летней ночью, и у нее дыхание перехватило от восторга.

Она закрыла глаза, и музыка унесла Тессу в неведомые дали.

«Ага, — подумал Николас Оулд, глядя на нее. — Значит, хорошая музыка тебе тоже нравится». Она откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и отдалась нежной мелодии. Отлично! Значит, и это у них общее.

Когда машина у Фигуераса свернула с основного шоссе на дорогу, ведущую к Кадаку, Тесса пришла уже в состояние, которое ее мать назвала бы экзальтацией. Музыка обволакивала, зачаровывала, и, когда они снова свернули, на сей раз на узкую дорогу между сосен, аромат которых смешивался с другим, тоже знакомым запахом моря, она была совершенно околдована.

Она увидела дом в лучах заходящего на багрово-красном небе солнца, отбрасывавшего на белые стены загадочные тени. Это была огромная одноэтажная вилла с двумя террасами. От дома к крохотной пристани вела балюстрада. Средиземное море было неправдоподобно синим, ветерок вздымал легкую рябь, но был таким нежным, что кусты цветущих олеандра и жасмина стояли, не шелохнувшись.

— Очень рад, что вам здесь нравится, — сказал Николас мягко, глядя на ее восторженное лицо, на сияющие, как сапфиры, глаза. Естественно, раз она умеет ценить музыку, красоты природы тоже не могут оставить ее равнодушной. — Мы на Кап де Креус. Берег здесь в основном каменистый, но есть несколько песчаных пляжей. Вы плаваете?

— Конечно!

— Хорошо. Вода теплая, да и дно постепенно прогревается. А теперь я покажу вам дом.

Полы были выложены плиткой, комнаты — просторные и светлые, с арочными дверными проемами и огромными окнами, за легкими занавесками просматривалась терраса, уставленная разноцветными шезлонгами и креслами-качалками. Все было белым — полы, мебель, цветы, круглые столики, покрытые шелковыми скатертями, но в каждой комнате было множество зелени, оплетавшей витые чугунные подсвечники с высокими толстыми свечами, а на стенах висели тяжелые зеркала в старинных резных позолоченных рамах.

Летом террасу использовали, по-видимому, в качестве столовой, потому что там стоял длинный стол человек на двенадцать.

Слуга в белоснежной куртке, как две капли воды похожий на своего собрата в Дорсете, подошел поздороваться с хозяином и его гостьей.

— Добрый вечер, сеньор, добро пожаловать, сеньора!

— Это Рафаэль, он здесь за всем присматривает, — сказал Николас. — И, как и все остальные слуги, отлично говорит по-английски.

— Он очень похож на человека, прислуживавшего в вашем доме за ленчем.

— В этом нет ничего удивительного. Они родные братья. Все слуги работают полгода здесь, полгода в Англии и говорят на двух языках.

«Вот они, забавы богатых, — подумала Тесса. — Надо мне быть осторожнее, чтобы не попасться на крючок».

Наконец он провел ее наверх, сказав:

— Эта спальня — ваша.

Это была комната в золотисто-медовых и абрикосовых тонах. К ней прилегала туалетная комната с огромной ванной, стены и потолок которой были сплошь в зеркалах. У одной стены был встроенный шкаф, на стеклянных полочках стояли флаконы с жидким мылом, тальком, пеной для ванны, лосьонами и духами — все фирмы «Герлен» — и несколько бутылочек с шампунями. В ящике туалетного столика — полный набор косметики. Огромные белые полотенца были мягкими и пушистыми. На вешалке висел махровый халат, рядом стояли шлепанцы того же цвета. За дверью на полу стояли электронные весы.

Кажется, я здесь могу приобрести не только лишний вес, усмехнулась про себя Тесса, которую окончательно перестала мучить совесть.

— Здесь вы можете подобрать себе купальник.

Николас раздвинул зеркальные дверцы. В шкафу на вешалках действительно висело с десяток купальников, и бикини, и сплошных. Один она отметила — этот, темно-лиловый сплошной, с глубоким вырезом спереди и с открытой спиной.

— А одежда здесь.

Он раздвинул другие дверцы, за которыми висело несколько ярких рубашек, которые можно носить поверх купальника, а можно — с шортами или брюками, висевшими рядом.