Патрик Санчес - Подружки
Ширли и Гомес сразу подружились, и песик был окружен вниманием и заботой. Но через несколько недель управляющий дома, где жила Ширли, поставил ее перед выбором: либо собака, либо квартира – и дал сорок восемь часов на размышление. В доме, где жила Джина, разрешалось держать домашних животных весом до тридцати фунтов, и она, поразмыслив, согласилась присмотреть за щенком пару дней, пока ему не подыщут другое жилье. Прошло шесть лет, а Гомес все еще жил у Джины.
– Ширли, что ты вытворяешь? Хочешь, чтобы меня уволили? Я и так на вылете, а ты шутки шутишь с моей начальницей.
– Прости, дорогуша, не удержалась.
– Что тебе вообще здесь понадобилось?
– Ты же знаешь, Гомес обожает кататься в машине. Я повезла его погулять по Региональному парку. Псу нужно больше двигаться, ты слишком много держишь его взаперти. Пойдешь с нами?
– Конечно. Только предупрежу, что ухожу на обед. Побудь здесь, я сейчас.
Они неторопливо шли по Трейлу. Гомес натягивал поводок, сосредоточенно обнюхивая чей-то след. Стоял прекрасный летний день, редкий для Вашингтона, где лето обычно облачное, жаркое и душное. Термометр показывал восемьдесят градусов[27], на небе не было ни облачка. На дорожке царило необычайное для середины рабочего дня оживление: видимо, утром многие позвонили на работу и сказались больными, не желая упускать хорошую погоду. Джина и Ширли держались правой стороны: иногда мимо проносился случайный мотоциклист или показывался бегун.
– Составила ли ты план карьерного роста к сегодняшнему дню, как тебе велели?
– Мы с Линдой писали его весь вечер. Такая морока… Дважды в месяц мне предстоит в письменной форме докладывать Лиз о том, какие усилия я предпринимаю, чтобы улучшить качество моей работы. Ежедневно придется отмечать время моего прихода и ухода, чтобы показать, что я являюсь вовремя и засиживаюсь на работе допоздна. К тому же я пообещала создать ряд программ, чтобы поднять моральный дух сотрудников нашего отделения. Ну и прочая ерунда в том же роде. Большая часть идей принадлежит Линде.
– Уверена, у тебя все получится. Ты хорошо постаралась.
– Мне кажется, что… – Джина не успела закончить. Неизвестно откуда вынырнувшая толстуха на роликовых коньках со всего размаху врезалась в нее, сбила с ног и грохнулась сверху.
Гомес с громким лаем ринулся на помощь хозяйке. Пока Ширли хлопотала вокруг упавших, помогая им подняться, Гомес, порычав для порядка, азартно тяпнул толстуху за ногу.
– Тихо, Гомес. Все хорошо, маленький, – уговаривала песика Джина, пытаясь подняться на ноги.
– С вами ничего не случилось? – спросила любительница роликов, с трудом встав.
– Нет, а вы не пострадали?
– Все было бы нормально, если бы ваша собака не покусала меня. – Толстуха указала на крошечную царапину на голени. – Надеюсь, ему сделали все необходимые прививки?
– Да, – ответила Ширли.
– А почему на ошейнике нет значка о прививке против бешенства?
– Дома забыли, – солгала Джина (Гомес не был у ветеринара года два).
– Мне необходимо посмотреть на него. Вы близко живете?
– Нет, у меня обеденный перерыв, но, уверяю вас, у моей собаки нет бешенства.
– Я должна знать наверняка. Кто ваш ветеринар? Я позвоню ему, – настаивала женщина.
– Слушайте, вы, – вмешалась Ширли. – Мы пропустили очередную прививку против бешенства, так что вам не повезло.
– Тогда я позвоню в приют для животных, – отбрила ее толстуха, доставая из кармана мобильный телефон. – Пусть подержат его на карантине, пока не убедятся…
– Никто его на карантине держать не будет! – рявкнула Ширли, не зная, что означает грозное слово «карантин». – Если бы вы не врезались толстой задницей в мою дочь, пес на вас и не посмотрел бы!
– Алло, я хочу заявить, что меня искусала собака. Мне нужны координаты приюта для животных, – сказала женщина в телефон, разъяренно глядя на Ширли.
Пока рассерженная толстуха ожидала ответа, Ширли многозначительно посмотрела на Джину, подхватила Гомеса, взяла за руку дочь и побежала по дорожке от покусанной дамы. Обернувшись на бегу, они увидели, что толстуха едва передвигает ;я на роликах, но старается не потерять их из виду.
«Вернитесь немедленно, черт бы вас побрал!» – донеслось до беглянок, и в этот момент толстуха споткнулась и растянулась во весь рост. Пока она пыталась подняться, Ширли, прижав Гомеса к груди, злорадно исполнила для нее мини-танец, высунув язык, оттопырив зад и крутя бедрами. Расхохотавшись, они с Джиной поспешили дальше. И только потеряв толстуху из виду, они перешли на шаг. Джине пора было возвращаться на работу.
– Нельзя так вести себя, – с благодарной улыбкой пожурила она мать, когда обе подошли ко входу в банк.
– Главное – не теряться… Она, наверное, уже в больнице, где ей делают жуткие уколы, – злорадно ухмыльнулась Ширли.
– Ну как тебе не стыдно! Надеюсь, все обойдется, – рассмеялась Джина. – Ты вся красная. Тебе нехорошо?
– Нет-нет, просто мне вредно так долго бегать. – Ширли учащенно и тяжело дышала.
– Точно?
– Слушай, мне и впрямь плохо. Никак не могу отдышаться, – хрипло проговорила Ширли, схватившись за грудь.
– Обопрись на меня. – Джина повела мать к своей машине. – Немедленно едем в больницу.
Люди с чудинкой
Стоя в вестибюле ресторана, Шерил поджидала Купера. Сегодня здесь было особенно людно, и Шерил волновалась, узнают ли они друг друга. Пожалев, что не догадалась спросить, в чем будет Купер, она заметила стильно одетого темнокожего мужчину с бритой головой. Стоя в дверях, он осматривался и широко улыбнулся, когда увидел ее.
Шерил удивилась, как это он сразу узнал ее, но тут же сообразила, что она единственная темнокожая женщина в ресторане. Мужчина подошел к ней, улыбнулся еще шире и протянул руку. Шерил тоже улыбнулась и пожала протянутую руку.
– Привет, я – Купер.
– Очень приятно, Шерил.
– Давайте сядем где-нибудь, – предложил он.
– Хорошо, – ответила Шерил. Купер ей очень понравился, и она пыталась понять, какое впечатление произвела на него. Метрдотель провела их к маленькому столику у окна. Бросив взгляд на меню, они не сговариваясь отложили его в сторону.
– Долго ждали? – спросил Купер.
– Нет, я только что пришла.
– Отлично. Так вы живете в этом районе? – начал Купер, стараясь завязать разговор.
– Да, на Пи-стрит, рядом с Семнадцатой улицей.
– Господи, вам приходится жить среди содомитов!
– Содомитов? Разве это слово еще используют?
– Простите, но район-то сильно «голубой», верно?
– Да, геев здесь пруд пруди, но я никогда не обращала на это внимания. Какое мне дело? – Шерил слегка задела явная гомофобия Купера и его дремучесть: какой нормальный человек скажет «содомит», сидя в модном ресторане в центре Дюпон Серкл?
