Марина Попович - Любовь играет в прятки
Наташа посмотрела на меня пару раз и села на свое место возле высокого парня внешностью ботаника. Вытащив телефон, она тут же настрочила смс, не смотря в мою сторону:
«Алиса, а ты гороскоп по каком радио слушала? Скажи мне, а? Я их урою! Больше не поведусь на твои провокации идти в универ. У меня сегодня от недосыпа вообще страшные глюки!»
Я, незаметно хихикнув, закрыла лицо волосами с правой стороны и напечатала ответ:
«Глюки? Ты наркотиками балуешься? Что тебе показалось такое, что ты истеришь?»
Наташа даже не поворачивалась в нашу сторону проверить свои «глюки», написала:
«Я сегодня тебя видела, вот в моей аудитории. Попробуй только заржать — я это почувствую всеми фибрами души через сотни километров! И тебе вместе с твоим радио будет не очень хорошо! Я на них жалобу напишу в комитет астрологов. А такой вообще есть?»
Я сложно сдерживала смех, но рука напечатала:
«Оу…. Клево! Ты в меня просто влюбилась!»
Я видела, как Наташка застыла, после протерла глаза раз три над телефоном, покрутила пальцем у виска, за что получила выговор от преподавательницы, и повернула в мою сторону голову. К тому моменту я молниеносно напечатала смску: «Пить надо меньше», и положила телефон с неотправленным текстом в карман сумки. Наташа посмотрев еще пару минут пристально мне в лицо, написала что-то, в свою очередь, нащупав телефон, я нажала отправить и достала с того карманчика карандаш. Подруга сложила руки на столе и улеглась на них, бормоча слова проклятия себе под нос. К концу пары ни разу больше не поворачиваясь в нашу сторону.
Только прозвенел звонок, она подскочила на стуле вверх от испуга университетского звонка (возможно, проспала на руках пару), медленно подошла к Оле и спросила:
— Кто это? — Указывая на мою скромную персону, синеволосая была не очень приветлива с Юрьевой в своем ответе:
— Шкаф там. Ты о чем?
Смех уже сдерживать не было сил и желания. Закрыв рот правой рукой, я принялась хихикать. Наташка, не собираясь верить в глюки или мне даже показалось, собралась дать своим глюкам в лицо. Медленно подошла ко мне, обошла по кругу три раза, потом против часовой стрелки и даже потрогала меня за руку. Оля, подыгрывая, тихонько спросила у озадаченной девушки:
— Наташ, тебе очень плохо? Да?
— Оль, мне нужно позвонить на один номер, а деньги закончились. Одолжи телефон?
— Мне брат тоже забыл пополнить сегодня. Вообще на мели.
Черноволосая опустилась на мой стул, не отводя глаз. Моя психика и нетерпение переходило через край. Хотелось обнять подружку и все рассказать, а после выпороть за пьянку.
— Девушка, вы сели на мою сумку! — обратилась я к Тусе.
— Извините, — та протянула сумку мне в руки. Вот балбеска! Больше пить не дам ей, явно тормозит!
— Ты что так смотришь, будто глюки реально? Эй! Возьми себя в руки! — Сквозь смех с слезами проговорила я.
Наташа, молча с стеклянным выражением лица, продолжала смотреть в мои глаза, а через секунд пятьдесят выдала шепотом:
— Гадина! Беги отсюда или я тебе такие глюки устрою! Какого ….?
Когда Наташка успела повиснуть у меня на шеи и начать ругала всеми ругательствами запрещенными цензурой вперемешку с радостью и слезами — я не поняла. Но с того момента Наташа ни на секунду меня не оставила или подвела бы в любой ситуации. Мы втроем: я, Оля и Наташа стали лучшими подругами.
Юрьева сотни раз переспросила: как я приехала? Она была в восторге от маленькой Вилки от моих рассказов насколько сильно, что даже пообещала сделать Витку четвертой подругой нашего круга. Наташу всегда обожали дети, а вопреки хамскому, мерзкому, целеустремленному, эгоистичному, язвительному, подкалывающему окружающих мира характеру с нотками доброты только в выгодных для нее случаях или к дорогим людям, дети были исключением в ее списке тех, кто должен видеть ее саму, как доброго эльфа, а не настоящего современного тролля. Нет, внешне девушка за собой ухаживала, сдувала пылинки, болея процентов на девяносто нарциссизмом, но вот современный термин «троллинг» был кредо и целью жизни. Народ именно про нее составил поговорку: «На меня десятеро напало еле от всех от гаркалась, и не пострадала». Одно время Наташка подрабатывала, писав комментарии к разным событиям.
Каждый раз с первого момента нашего знакомства я чувствовала вину за ее поведение к другим людям, даже приходилось намекать ее жертвам, что не в тот день они на нее напали и извиняться за ни за что. Через пару лет я привыкла. Эта бабища довольно закалила мой характер в более воинственный, хотя сама Наташка считает, что я как была наивной, доверчивой на которой весь мир будет ездить на шее, так и остаюсь. Иногда наши с ней отношения очень даже напоминают общение мамы — дочки, не стоит объяснять, кем себя чувствую я, когда эта девушка вечно ругается и поучает мою скромную особу. С сегодняшнего дня Наташка пыталась стать мамой — поручительницей учителем от Вселенной не только мне, но и Оле. Последняя каждый раз при ее попытках корчила рожицу «О, боже, за что ты так со мной», закатывая глаза вверх, делая вид, что собирается поклониться Великой Мамочке до пола при этом поцеловав ее туфлю, как делали провинившиеся слуги в каком-то там году нашей эры и Наташку это страшно раздражало, бесило, выводило из себя с бешеными воплями и криками на весь этаж, но должна признать метод Оли действовал на нее минут двадцать, а после повторялось все по кругу. Мне же за четыре дня пришлось освоить присказку: «Главное уметь вовремя перевести стрелки» и скажу этим я стала владеть в совершенстве ею, отвлекая внимание черноволосой с своей личности на бело-голубую девчонку. Олька, поняв мою стратегию, пыталась ловко провести тоже самое, но как выявилось у нее не хватает быстроты реакции для подобного отвода глаз и заговаривания зуб Юрьевой.
Первую неделю мне пришлось ходить на все пары и показываться всем преподавателям решение ректора и учебной части. Каждый из преподавателей считал за честь проверить мои настоящие знания в своей области не только без подготовки в устной форме, а так же письменной или в обоих сразу. После ответов на все самые каверзные вопросы, учителя находили еще каверзней, и я не переставала радоваться, что предыдущий университет так неплохо научил. Пару из преподавателей нахальным образом облапали на предмет шпаргалок, наушников и других студенческих уловок для списывания и к большому их сожалению насладились вкусом облома и краха. Еще с младших классов я не умела списывать — память у меня была, честно говоря, самая жуткая из всех знакомых. Репетиторы пытались хоть что-то запихнуть в мою нежелающую что- либо помнить головушку любимыми правдами и не правдами, особенно это отображалось на цифрах, стихотворениях и снах. Вот, например, все люди на планете знают таблицу умножения и удачно используют ее в повседневной жизни, а я каждое утро в дни математики в школе поднималась раньше на час, учила эту таблицу наизусть и удачно целый день помнила и использовала, но стоило зайти домой, не могла ответить на простейший вопрос: «Сколько будет шесть у восемь?» или что-то в этом духе. С стихами дело обстояло хуже: я запоминала стих если он мне близок к душе с второго прочтения, повторяла про себя, но в голос произнести правильно — это ультра сложная задача высшего уровня. Меня даже лечить пытались! В итоге я каждый день учила по утрам табличку, стыдно признаться, но до сих пор не запомнила ее, каждый вечер мне пришлось учить по одному стиху. Со снами дела обстоять вообще плохо и без прогресса.
