Иосиф Гольман - Игры для мужчин среднего возраста
Безусловно, глядел-то Ефим. Но так же безусловно, что на Ефима глядел бегемот. Не так чтоб фотографично изображенный – не как в книжках Брема. Но бегемот стопроцентный: сильный, нетрусливый (хоть и без нужды не нарывающийся), ценитель сна и лежания в болотной жиже (но умеющий отстоять свое лежбище от любого чужака).
Короче, бегемот – он и есть бегемот, любитель пожрать и потрахаться.
А тут еще пришла Ефиму мысль, что бегемоты-то – родственники кабанов. То есть – свиней. Ну и как относиться к подобному искусству?
– И как тебе? Я тебя увидела – просто влюбилась, – созналась художница.
– В меня или в фактуру? – поинтересовался Ефим.
– Ну, я же тебя еще не знала… – деликатно объяснила Вера.
– Интересно, конечно, – хоть что-то попытался сказать Береславский.
– Значит, не оценил, – вздохнула женщина. Да так эротично вздохнула…
Ладно, бегемот так бегемот.
Береславский схватил Веру, вновь такую желанную, в свои толстые лапы и, засопев, потащил к невысокому дивану.
– Ну вот, я же все правильно увидела, – хихикнула откуда-то снизу Вера.
– Похоже, что да, – вынужден был согласиться справедливый, в общем, Ефим, погружающийся, скажем так, в самое любимое свое состояние.
Уезжал он уже глубокой ночью.
А перед этим Вера показала ему свою галерею. На стенах висели роскошные портреты двух оленей, двух кабанов, медведя, буйвола, осла («Муж, что ли?» – лениво подумал Береславский), кролика и даже черепахи, причем черепахи-самца, по взгляду чувствовалось. Портреты были вполне звериные, однако узнать при встрече изображенного человека было куда легче, чем по фотороботу.
– Это все работы или еще есть? – спросил Ефим.
– Еще есть, – застенчиво ответила Вера. – В городской квартире, в мастерской. Да и раздарила много, подругам.
Провожать она его вышла до ворот. Уже выезжая, снова непривычно поработав рукояткой, опустил стекло. Она наклонилась и поцеловала его в губы.
– Ты не такой, как все, – прошептала Вера.
– Бегемоты – редкий вид для Сибири, – согласился Береславский.
– Да ладно тебе. – Она вложила Ефиму в руку визитку, сделанную на плотной дорогой бумаге. – Я вообще-то вторую встречу не планировала. Но если захочешь, позвони, ладно?
– Ладно, – пообещал Береславский. Он вообще-то вторую встречу обычно тоже не планировал. Но Вера уж точно не подпадала под определение «обычная».
– Не заблудишься? Может, проводить тебя на «Лексусе»?
– Ну конечно! Полстраны проехал – не заблудился. Ладно, счастливо, Верочка.
Ефим бережно взял ее ладонь своими двумя ладонями, легонько сжал и – выпустил.
Жизнь поехала дальше, и тем она и интересна, что никогда не знаешь, что будет за поворотом.
А уже через несколько минут он точно понял, что заблудился. Спросить было не у кого. Из людей был опять какой-то мотоциклист, то ли тот же, то ли другой. Скорее всего другой. Но и этот, обогнав, уехал вперед.
Определиться помог компас, всегда лежавший в бардачке, и зарево отражающихся на низких облаках городских огней.
На узкой дороге начал разворачиваться. Вперед – руль налево. Назад – руль направо. Каждый раз – без привычного парктроника – обидно стукался задним бампером обо что-то твердое. Стукался довольно жестко. Но вылезать посмотреть было лень. Если и есть повреждения, то уж посмотрим все сразу.
Развернувшись, поехал в сторону города. Завтра с Сашкиной помощью как-нибудь разберется.
Но у первого же фонарного столба все-таки остановился, пошел смотреть, что стало с задницей бедной «Нивы».
В целом, несмотря на неприятные звуки, все было терпимо. При более детальном рассмотрении – уже с фонариком, тоже всегда лежащим в бардачке, – обнаружил щель, причем не в бампере, а в трубе заднего обвеса. Похоже, она была не заварена, а запаяна или даже заклеена.
– Ну дела, – вслух удивился Береславский.
Однако еще более он удивился, когда увидел, как из щелки медленно сыплется какая-то пыль, посверкивавшая в бело-голубом свете фонаря.
Он подставил ладонь, подождал, когда пыли собралось достаточное для анализа количество. Поднес к глазам.
Когда-то он уже видел нечто подобное. Во французской кинокомедии. Там один болван перевозил таким образом кокаин.
А здесь другой болван…
Внезапно все отдельные части мозаики сложились. И пулевые дырки в дверцах. И несказанная доброта анонимного дарителя из строительной компании. И капли крови в салоне.
Мотоциклист подъехал бесшумно: выключил вдали двигатель и тихо скатился с горки.
Ефим отскочил, готовый к драке, но, к несчастью, с пустыми руками: фонарик на оружие никак не тянул.
– Здорово, Ефим! – поприветствовал его парень и снял шлем. Раскосые глаза Самурая весело смотрели на Береславского.
– Здорово, – ошеломленно ответил тот. И совсем некстати подумал: интересно, в каком виде его изобразила бы Вера?
– Чего тут у тебя? Сломался, что ли?
– Да нет, все нормально.
– А чего встал?
– Думаю, что с героином делать. Или с кокаином, черт его знает без анализа.
Самурай посерьезнел, поставил мотоцикл на распорку и подошел к другу. Сам подставил ладонь под порошок и даже попробовал его кончиком языка.
– Героин, – сказал он. – Я что-то типа такого и ожидал.
– А я вот нет, – развел руками рекламист.
– И много его у тебя?
– Чертова туча. Может, на сто тыщ. Хотя скорее на миллион – труб в машине до хрена.
– А может, что на полтора миллиона? – вдруг спросил враз подобравшийся Самурай.
– Может, и на два. Я ж в граммах не вешал, – зло пошутил Береславский и непривычно крепко выругался. – Вот ведь влип!
– Думаешь, наваляют за него? – спросил Самурай.
– Не-а, – ответил Ефим. – За него не наваляют. За него убьют.
– И чего делать будем? – прервал молчание парень.
– Ты – ничего. Сваливай отсюда. Ты не при делах. Это мои проблемы.
– Ошибаешься, мой белый друг, – текст шел шутливый, но интонация была серьезной. – Я очень даже при делах. И мне нужны полтора миллиона долларов.
– Не, Самурай. С этим порошком не выйдет.
– Почему?
– Потому что я его сожгу. – Береславский принял решение и, как всегда, когда Рубикон был перейден, вновь стал спокойным. – Сгорят твои миллионы. Либо тебе придется меня убить. Если сумеешь.
– Хороший текст, – одобрил Самурай. – Решительный и граждански ответственный. Не возражаю, порошок пусть сгорит. Торговать зельем нельзя. Я уже даже с Шаманом советовался, были у меня полусомнительные идеи. Но здесь могут и другие деньги гулять.
– Не знаю, – развел руками Ефим. – Нет комментариев.
– А дрель есть? – неожиданно спросил внезапный союзник.
– И дрели нет. Хотя наверняка есть у Дока.
