Кэтрин Блэр - Битва за любовь
Бывали моменты, когда Кэтрин была уверена: он сам чувствует, что его тянет к ней; жесткие, как клещи, пальцы у нее на плече, резкий вздох, напряженная следящая улыбка…
А может быть, она сама себя обманывает? Может быть, для Филиппа она только невестка его богатого приятеля, Леона Верендера; конечно, поэтому он и воздвиг такую непроницаемую стену между ней и собой. И она чувствовала, что эту стену ей не пробить, каким бы запасом динамита женственности она ни обладала.
Вечером Люси была у них на вилле к ужину, очень любезная и очень красивая в платье из матового шелка цвета нефрита. Леон будет занят весь день, объяснила она за кофе в салоне, поэтому у нее есть великолепное предложение: пусть Кэтрин приедет завтра в Ниццу.
— О да, эти платья для круиза, разумеется. Я позвоню утром из отеля в два дома моды и скажу им, чтобы они подготовили специальный показ для вас часов в двенадцать и второй — в три тридцать. А Леону они быстро подготовят все нужное за несколько дней.
Кэтрин запротестовала, но вяло. Платья, роскошные круизы… все это — как планировать банкет без почетного гостя или свадьбу без жениха. Одна зияющая пустота, больше ничего.
— Лучше всего будет, если мы оставим мальчика с горничной, — безмятежно продолжала распоряжаться Люси. — Или, может быть, ему будет лучше с вашим женихом? — Она досадливо щелкнула пальцами, приняв смущенный вид. — Как глупо!.. Вы должны извинить меня, Кэтрин. Но я видела вас двоих, таких веселых, когда мы встретились по дороге, и это была такая чудная картина, что я совсем забыла о том, что вы родственники. Но ведь это троюродный брат, нет?
— Мальчик останется с горничной дома, — сказал Леон.
Люси решила применить свои чары:
— Ну, Леон, — с очаровательной просительностью в голосе начала Люси, — этот человек — его родственник, и вы сами согласитесь, что ребенку лучше быть с мужчиной, чем с горничными.
— Ничего страшного, если он останется дома. Дин может заняться с ним.
Она грациозно уступила в споре, но Кэтрин почувствовала ядовитый намек в том, как она покорно пожала плечами. Завтра будет изнурительный день.
Очень рано на следующее утро она отвезла Тимоти в гостиницу. Только одна из дверей была открыта, и в зале благодушно-сонный хозяин расставлял бутылки на полках и мыл бокалы после ночной торговли. Он исчез за занавеской и позвал:
— Мсье! К вам посетители! — и снова появился, улыбаясь и принимаясь за свои операции: большим пальцем, обмотанным грязноватым полотенцем, он ухитрялся молниеносно наводить блеск на свои бокалы.
Появился Хью, еще более коренастый в синей клетчатой рубашке и бермудах. Он провел Кэтрин и Тимоти через зал на воздух и усадил их на скрипучую скамеечку под выцветшим большим зонтом, а сам сел на облупленную табуретку. Он выглядел каким-то заморенным. Но он и должен был так выглядеть в стране, где английский был для всех иностранным языком.
Без всяких предисловий он сказал:
— Бог ты мой, ну и втравила же ты меня вчера в дельце! У меня в жизни не было такого мучительного дня!
— А что случилось?
— Ох, и вспоминать неохота. Это кошмар какой-то, твоя Иветта Селье.
— Иветта? В чем же кошмар?
Хью растер рукой себе затылок:
— Значит, я ей позвонил, как ты сказала. Она, видно, была в очень шаловливом настроении, так что я был очень осторожен. Прежде всего она попросила меня приехать к чаю одному. Подпустила шуточку, мол, для приличия могу взять с собой в виде компаньонки хоть хозяина гостиницы, если меня что-то смущает. Я ей говорю, что у меня нет машины, а она мне сообщает адрес человека, который дает машину напрокат. — Он ошеломленно потряс головой. — Ну и дело кончилось тем, что я приехал к ней в этой чужой машине.
— Вот это да… Она вцепилась в тебя, потому что скучала.
— Да, конечно! Я туда поехал, чувствуя, что ей хочется пошутить. Я собирался выпить с ней чашку чаю и благополучно распроститься. Но она разоделась во что-то розовое и сказала, что ей хочется куда-нибудь поехать на чай. После этого, — продолжал он, качая головой, — оказалось, что я в ее руках!
— Ну, так и наслаждался бы! Да, Иветта иногда ведет себя как избалованная девочка. Но она вместе с тем умная женщина.
— Она мне задурила голову, — признался он, вздыхая. — Она тут все знает, а я нет. Она мне сказала, что мы едем широким кругом и недалеко от берега, а когда остановились, чтобы выпить что-нибудь, оказалось, что мы в семидесяти милях от Понтрие. Знаешь, никогда не видел, чтобы женщина так долго расправлялась с чашкой паршивого шоколада и миндальным печеньем! И никогда не слышал, чтобы женщина столько говорила, просто ужас. Главное, ничего не мог понять. Все насчет искусства!..
Кэтрин рассмеялась, вообразив себе Хью, которого оседлала маленькая взбалмошная экспансивная женщина:
— Она, видно, решила разрядиться с тобой. На самом деле Иветта не очень-то счастлива. Она искренне интересуется искусством, но для ее беспокойного характера этого мало — ей просто надо выйти замуж. И когда же вы попали обратно в Понтрие?
— Без четверти восемь. Она велела мне высадить ее у их ворот, потому что увидела, что ее брат стоит там на веранде. Пошел к ней навстречу, какой-то унылый. А она имела нахальство сказать ему: «Я делала покупки в Кане, cheri. Встретила старых приятелей, и оказалось уже так поздно, что пришлось приехать на такси…» «Такси!» — повторил он с возмущением.
— Ну конечно, это было последней соломинкой, — понимающе кивнула Кэтрин. — Я тебе как-нибудь все расскажу об Иветте, и ты будешь думать так же, как я, — что где-то что-то она в жизни пропустила. Но разве она не показалась тебе привлекательной?
— Скорее из-колеи-выбивательной! — с досадой сказал Хью. — Знаешь, у меня слишком устоявшиеся взгляды, чтобы я мог справиться с такой женщиной. Я знаю, что сам говорил тебе: мне нравятся необычные женщины, но не в такой же степени, как она! Правда, должен сказать, что она выглядела очень красиво — все-таки платье совсем не то, что джинсы!
— Вы уговорились опять встретиться?
— Я — нет! Мне, знаешь ли, нужно два-три дня, чтобы прийти в себя от этого денечка, а к тому времени она забудет о моем существовании. — Он глубоко выдохнул, как бы прощаясь с темой разговора. — Ну а мы с тобой что сегодня делаем?
— Как мне ни жаль, но ничего. Я занята до самого вечера, а Леон сказал, что Тимоти должен остаться на вилле Шосси. Завтра мы с тобой поедем на пикник. Кстати, как бы ты посмотрел на трехнедельный круиз на сверхроскошной яхте?
— А никак, — отказался он наотрез. — Море переношу неважно, да если бы и хорошо, я предпочел бы простой буксир.
