Нора Робертс - Королевский роман
– Я просто даю тебе совет сохранить свое предпочтение в секрете от отца на некоторое время, – сказала няня сухо и добавила: – Принесла тебе еще кое-что, кроме молока, но боюсь, что ты уже не отдашь ей предпочтения, как делала в детстве. – И она достала из-за спины простую тряпичную куклу, с круглым лицом, в расшитом фартучке. – А раньше не хотела засыпать без нее.
– Бедняжка так уродлива. – Бри взяла куклу в руки.
– Ты звала ее Генриетта Дурнушка.
– Надеюсь, она не обижалась.
Бри пригладила кукле волосы и глубоко задумалась. Вдруг перед ней возникла картина. Маленькая девочка лежит в кроватке с розовым пологом, розовыми простынями, стены с розами на обоях, кружевные занавески. Откуда-то доносится музыка – звуки вальса, медленного и романтичного. Рядом стоит женщина с портрета. Она улыбается, ласково приговаривает что-то, наклоняясь над кроваткой, и у нее в ушах сияют зеленым светом, покачиваются изумрудные серьги. Платье на ней тоже цвета изумрудов, шелк шуршит, когда она наклоняется. От нее приятно пахнет весной, цветением яблонь и молодостью.
– Габриела. – Няня положила руку на плечо Бри и ощутила сквозь тонкую ткань холодную как лед кожу. – Габриела?
– Моя комната, – прошептала Бри, глядя на куклу, – моя комната, когда я была маленькой, она была розовой?
– Розовая, бело-розовая, как пастила.
– И мама. – Пальцы стиснули тряпичную куклу, капельки пота выступили на лбу, но Габриела этого не заметила. Она боялась спугнуть воспоминание. – У нее было зеленое платье, изумрудного цвета, бальное платье.
– Да, с открытой спиной и грудью, – няня тоже заволновалась, но старалась говорить спокойно, – с широкой длинной юбкой.
– И ее духи были как запах цветущей яблони. Она была прекрасна.
– Да. – Няня не выпускала плеча Габриелы. – Так ты вспомнила?
– Я помню… как она пришла ко мне. И была музыка, вальс, она наклонилась надо мной, чтобы накрыть меня одеялом.
– Она всегда так делала. Сначала подходила к тебе, потом к Александру и Беннету. И твой отец тоже, если позволяли дела, приходил вместе с ней. А потом они вместе приходили взглянуть на вас, перед тем как пойти спать. Пойду, позову твоего отца.
– Нет. – Бри прижала к себе куклу. Картина детства постепенно становилась размытой и, наконец, исчезла, она почувствовала слабость и опустошение. – Нет, все ушло. – Она подняла глаза, полные слез. – Я любила ее, я знаю, я испытала это чувство. Я любила ее так сильно. И, вспомнив это, как будто потеряла ее снова.
Она зарыдала, спрятав лицо в ладонях. Няня нежно гладила ее волосы. Дверь спальни чуть приоткрылась и сразу бесшумно закрылась. Они этого не заметили.
– Значит, ты решила прокатиться за город.
Бри стояла в холле, глядя на отца. Она была тщательно одета, подкрашена, волосы уложены, никаких следов слез. Но ее волнение было трудно скрыть. Она теребила ремень переброшенной через плечо сумки.
– Да. Я попросила Джанет отменить все мои встречи на сегодня. Там не было ничего важного – примерка, работа в центре с документами, но я могу это сделать и завтра.
– Бри, ты не должна оправдываться передо мной за то, что взяла выходной. – Арманд осторожно взял дочь за руку. – Я, наверное, слишком много требую от тебя.
Габриела покачала головой:
– Нет. То есть… Я не знаю.
Арманду еще никогда не было так трудно совмещать в себе монарха и отца.
– Если хочешь, я могу отвезти тебя куда-нибудь на пару недель. Например, в круиз или просто на Сардинию, у нас там вилла.
Она не стала ему напоминать, что не помнит дома на Сардинии, и вместо этого улыбнулась:
– В этом нет необходимости. Доктор Франко, наверное, говорил тебе, что я сильная и выносливая.
– Но доктор Кижински говорит, что тебя все еще беспокоят кошмары.
Габриела только вздохнула, не зная, стоит ли жалеть, что она так откровенна с психологом.
– Есть вещи, которые не проходят сразу.
Князь не мог просить Габриелу разговаривать с ним так, как она разговаривает с Ривом. Но разве может он забыть, как она сидела на его коленях, обвив ручками шею.
– Ты выглядишь утомленной, – только и сказал он. – Но деревенский воздух пойдет тебе на пользу.
Она не отводила взгляда, потому что не хотела избежать вопроса, который должен был последовать.
– Ты едешь на свою ферму?
– Да. – Она не позволит отговорить себя от того, что решила сделать.
Он видел ее решимость, уважал ее.
– Когда вернешься, расскажешь мне, что ты вспомнила, если это произойдет?
Первый раз она дотронулась до его руки, погладила, успокаивая.
– Конечно. – И ради него, ради женщины в изумрудном платье, прижалась губами к его щеке. – Не волнуйся, со мной будет Рив.
В Арманде боролись противоречивые чувства, ревность и облегчение, когда он смотрел ей вслед, пока она шла через холл. Вот лакей распахнул дверь, она вышла на солнце и исчезла.
Рив хранил молчание, пока вел машину по извилистой дороге вдоль берега. Это была та самая дорога, по которой она бежала в ту ночь, когда ее нашли. Помнит она об этом?
Она ничего не помнила, но чувствовала растущее напряжение. Природа впечатляла, хотя была довольно безжизненна – пустынный берег, продуваемый ветрами, каменные глыбы, – красота дикая, но умиротворяющая, идиллия, лишенная ярких красок. Но даже она не успокаивала сейчас Габриелу нервно сжимающую в руках сумку.
– Может быть, ты не хочешь туда ехать, Бри? Мы можем развернуться и поехать в другое место.
Она взглянула на Рива и отвернулась.
– Нет, конечно, нет. Тебе нравится природа Кордины?
– Почему ты не хочешь мне рассказать, в чем дело, о чем ты все время думаешь?
– Потому что ни в чем не уверена. У меня желание все время оглянуться назад, как будто за нами гонятся.
Еще до того, как позвать ее в эту поездку, Рив решил ответить на все ее вопросы. Он расскажет все, ничего не скрывая и не приукрашивая.
– Ты бежала по этой дороге месяц назад. В грозу и шторм, – сказал он.
Она напряженно молчала, потом спросила:
– Я бежала в сторону города или прочь от него?
Ее вопрос, несмотря на волнение, был резонным – она была способна трезво оценить ситуацию.
– Ты бежала в направлении города. И уже была почти в трех милях от Лебарра, когда упала.
Она наклонила голову, глядя на свои руки. Может быть, ей просто повезло, и она бессознательно выбрала направление. Или все-таки еще помнила достаточно, чтобы знать, куда бежать.
– Рив, сегодня утром… – Габриела замолчала.
Он насторожился. Она жалеет о ночи? Его пальцы стиснули руль. Неужели так скоро? Благоразумие взяло верх? Стараясь сохранять невозмутимый вид, он спокойно спросил:
