Вари Макфарлейн - Любовь как сон
– Лютер мог погибнуть.
– Да. Я уже понял.
Анна поразилась: Еву совершенно не смущало, что она непрошеной явилась на чужую вечеринку. Она стояла, отгораживая Джеймса от остальных, и говорила с откровенным раздражением. Вид у него был мрачный.
Прежде чем уйти, Ева повторила: «Приятно познакомиться», и Анна уловила в ее словах неприкрытый вызов. Примерно так полицейский говорит: «Приятного вам дня», а подразумевает: «Не вздумайте нарушать закон».
Неудивительно, что Джеймс, быть может, принял близко к сердцу слова про ледышку в кружевном лифчике. С такой-то снежной королевой вместо жены. Потягивая вино, Анна подумала: «Впрочем, они друг другу под стать».
В метро, по пути домой, Мишель и Эгги, как положено верным подругам, критиковали Джеймса Фрейзера. Правда, обе заметили, что он не такой уж хам. И – да, он прямо-таки безумно красив. Впрочем, видно, что очень любит себя. Мишель и Эгги предпочли словоохотливого Лоренса, который, не считая натужных попыток втянуть в разговор Анну, был довольно мил.
Лично Анна полагала, что Джеймс как будто читал ее мысли, а Лоренс слишком откровенно пялился.
34
Понадобилось некоторое время, чтобы Джеймс понял, что Паркер обращается к нему, перекрикивая музыку. Он отбирал для приложения присланные Анной материалы. Она была права, все оказалось очень увлекательно, и Джеймс никак не мог решить, что выкинуть. Рассматривая фотографии, он подумал, что Анна сама немного похожа на императрицу Феодору. Такие же темные, проникновенные глаза.
– Я видел тебя вчера вечером, – сказал Паркер, выключив музыку.
Джеймс почувствовал легкое покалывание в затылке.
– Да?
– С твоей подружкой. Вы шли по Ковент-Гарден.
Лекси оглянулась на них.
– А, – отозвался Джеймс.
Он заволновался. Элементарная ошибка, которую он мог бы с легкостью исправить. Но такой удобный случай… Если сказать: «Она не моя девушка», начнутся новые расспросы о его воображаемой подружке, которую Джеймс еще не придумал. Было чертовски соблазнительно использовать сложившуюся ситуацию. Но кого конкретно видел Паркер?
– Ты ни слова не сказал, когда мы виделись в музее!
Понятно.
– Мне кажется, и не стоит смешивать работу и личную жизнь.
Господи, что он делает?..
Паркер захохотал.
– Она на нас прямо взъелась!
– Да, она хорошо умеет разделять работу и личную жизнь, – отозвался Джеймс.
– Вы уже тогда встречались?
– Ну… типа того.
«Какую паутину мы плетем, когда впервые лжем…» Короче говоря, Джеймс уже пожалел, что соврал. Если бы он рассказал коллегам о разрыве с Евой и выдержал ужасный напор общего любопытства и презрительной жалости, то не оказался бы в столь затруднительном положении. А он проявил слабость. Он солгал, ему поверили, и теперь приходилось расплачиваться. Ложь нужно постоянно поддерживать.
– Ты правда видел эту загадочную девушку, Парки? – спросил Гаррис, игравший в настольный футбол. Паркер кивнул. – Так, так, – произнес Гаррис. Он щеголял в клетчатой шляпе и ресторанной футболке с надписью «Туда и обратно. Самые большие гамбургеры». – А мы уже начали думать, что твоя новая подружка – это просто вырезанная тыковка…
– Ну что ты, я бы ни за что не совратил одну из твоих любимых тыковок, я знаю, как они тебе дороги, – слабо парировал Джеймс, вызвав смешки.
Он не желал играть в игры Гарриса, но не знал, как еще с ним общаться, не рискуя проявить прямую враждебность. Он как будто снова вернулся в школу…
– Она делает выставку в Британском музее, – ввернул Паркер.
Паркер не был злонамерен, но отличался редким простодушием, поэтому в качестве информанта мог навредить совершенно невольно.
– Пра-авда? – спросил Гаррис, гремя рычагами и, видимо, раздумывая, какую пользу из этого извлечь. – То есть вам обоим пока не до постели?
– Гаррис, заткнись, – велел Джеймс.
– Извини, папаша, – сказал Гаррис и тут же завопил: – Го-о-о-ол! Да я король футбола! Глядите все, я танцую!
Он затанцевал по кругу, и Джеймса чуть не стошнило от отвращения.
Рамона включила музыку, и Гаррис принялся рассказывать, как пинком сбил пластмассового фламинго в Кенсингтон-гарденс в присутствии Ника Гримшоу. Джеймс понял, что его муки временно закончились.
Он вновь вернулся к работе и подумал: Паркер увидит Анну на открытии выставки. У Джеймса было два малоприятных варианта: улучить минутку, признаться Паркеру, что он выдумал насчет девушки, и попросить ничего не говорить Анне. Например, сказать, что он сидит на антидепрессантах, а потому бывает не в себе. Или что-нибудь такое. Но Паркер, при всем его добродушии, страшное трепло. Он проболтается или по большому секрету расскажет какой-нибудь заразе вроде Гарриса. И тогда шуточки про тыквенную девушку будут в ходу еще лет десять. Нет уж, рассказать Паркеру – все равно что оповестить целую фирму.
Второй вариант лидировал с небольшим отрывом. Стараться, чтобы Паркер и Анна не пересеклись во время открытия, и надеяться, что до нее не дойдут никакие слухи. Джеймс понял, что придется прибегнуть именно к этому замысловатому способу.
35
Похоже, Лоренс не ошибся, хотя и неприятно было это признавать. Когда Джеймс вернулся из театра и провел небольшое расследование, то убедился, что Ева действительно пошарила по дому. Он заметил бледный кружок, оставленный на подоконнике горшком, но, чтобы погрызть листья в облаке смертоносной оранжевой пыльцы, Лютеру пришлось бы прыгнуть и стащить цветок на пол зубами. Столь невероятная демонстрация физической силы как-то не вязалась с этим котом. Лютер частенько впадал в ступор при виде собственного хвоста.
Еще Джеймс вспомнил, что оставил дверь спальни приоткрытой, а нашел ее закрытой. Хотя, наверное, Ева просто заходила в комнату за вещами.
На следующий день она прислала сообщение, предлагая встретиться вечером и поговорить. Ева впервые после ухода выказала какой-то интерес к возможному примирению с Джеймсом. Возможно, угроза продать дом возымела свое действие. Однако победа казалась совсем не нужной.
Когда Джеймс увидел Еву, которая стояла и ждала, с двумя трогательными хвостиками, как у студентки, у него стало тяжело на сердце, ноги и руки словно налились свинцом. Он почувствовал себя дряхлым стариком.
Ева перешла прямо к делу. Она шагала рядом с мужем, тесно переплетя руки на груди, с такой скоростью, точно стремилась к финишу.
– Тебе не кажется, что нужно было предупредить, прежде чем выставлять дом на продажу?
– Я предупредил. Я же сказал, что связался с риелтором.
– Не припоминаю, чтобы мы приняли совместное решение продать дом.
– Ты ушла. А мне одному так много места не нужно.
