Мери Каммингс - Подарок
Через минуту на весь зал прозвучало объявление: «Дел сегодня всем ставит выпивку» — это было встречено аплодисментами.
Вскоре Айрис принесла яблочный пирог и кофе, и снова присела за их столик. Кругом царила праздничная атмосфера и Карен видела, что Дел постепенно снова пришел в себя. В глазах его не было напряжения, он смеялся и рассказывал какие-то байки про охоту на ягуаров — она-то знала, что все это вранье, но окружающие слушали с большим интересом, и, кажется, даже верили, что так оно и было. Время от времени он весело поглядывал на нее, словно призывая не выдавать страшную тайну — ведь она была единственной, кто знал, что живого ягуара Дел видел только в зоопарке!
Когда какой-то рыжий парнишка подошел к столику и пригласил ее потанцевать, Карен с трудом узнала в нем молодого полицейского, который утром слопал половину оладьев — настолько изменили его зачесанные наверх торчащие дыбом волосы. Вопросительно взглянув на Дела, она получила разрешение в виде кивка и прошла за парнем вдоль столиков к эстраде.
Через десять минут Дел только что не скрежетал зубами. Ему, конечно, вспоминались слова Карен: «Ты еще к младенцу меня начни ревновать!» И он сам разрешил ей. И... Но какого черта этот рыжий щенок хватает ее за талию?!
Кэсси, не замечая его терзаний, сказал, усмехнувшись:
— Ну, псих, ты сам себя превзошел! Всегда у тебя девочки были — первый класс, но эта — лучше всех. Гляди, как танцует — такого и в кино не увидишь!
Карен, в одной блузке и брюках — пиджак висел на спинке стула — легко двигалась в ритме музыки, покачивая бедрами и переступая каблучками. Светлые волосы разметались по плечам, она разрумянилась — Дел не мог оторвать глаз от ее гибкой светлой фигурки.
Она уловила его взгляд и улыбнулась, встряхнув головой — волосы взметнулись светлой волной. В другое время Дел охотно полюбовался бы этим зрелищем — но мальчишка-полицейский вихлялся слишком уж близко к ней!
— И где ты такую красотку отыскал?! — Кэсси все продолжал восхищаться.
— Мы с ней в баре познакомились, — машинально ответил Дел, с трудом подавив желание вмешаться — рыжий, несомненно, заглядывал в вырез ее блузки! — Там к ней пара парней полезла, я их слегка и... подвинул.
— И она, конечно, тут же на тебя клюнула! — заключил Кэсси.
— Ну... в общем, да.
Дел налил полстакана виски, отхлебнул и попытался внушить себе, что все нормально и теперь принято танцевать именно так. Но через минуту ему снова захотелось вскочить — обнаглевший мальчишка, якобы танцуя, терся о Карен ширинкой с таким видом, словно вот-вот кончит! Тут, слава богу, музыка умолкла и он с облегчением увидел, что Карен пробирается к нему между столиками, сопровождаемая несносным рыжим нахалом, который тащился сзади и уговаривал ее потанцевать еще.
— Извини, Ланс, я уже устала, — услышал Дел, — настроение его сразу улучшилось.
Обходя столик, Карен дотронулась до его плеча — он знал, что прикосновение не было случайным и обернулся.
— Очень устала? Или со мной все-таки потанцуешь?
Ее глаза вспыхнули радостью. Он стащил с себя галстук — нарочно, пусть видят! — и, обняв за талию, повел ее к автомату.
Он долго выбирал мелодию, продолжая крепко прижимать Карен к себе, и она понимала, что тот мальчишка, который когда-то танцевал здесь все вечера, все еще живет в нем. Наконец кивнул, сказал: — Вот это то, что надо, — нажал еще какую-то кнопку — и зазвучала песня.
Карен ни о чем не думала — просто смотрела ему в глаза, наслаждаясь его объятиями, чувствуя его всем телом и двигаясь в ритме музыки, пронизывающей ее насквозь. Четкие гитарные аккорды, звонкий голос певца, повторявший снова и снова:
«Ты нужна мне... Я люблю тебя... Я хочу тебя...». Казалось, эта мелодия шла не снаружи, а изнутри нее — или передавалась теплом его рук. Все вокруг словно плавало в серебристом тумане — она не видела ничего, кроме этих глаз.
Музыка кончилась, но они еще несколько секунд стояли, обнявшись и глядя друг на друга, как в трансе. Потом Дел слегка пошевелился и внезапно ухмыльнулся:
— Иди к столику — только помедленнее, и впереди меня.
Она пришла в себя, поняла и хихикнула.
До столика они добрались сравнительно легко. Поджидавший их Кэсси заметил с легкой завистью:
— Здорово вы смотритесь вместе! Снова появилась Айрин сообщила:
— Сэм звонил, просил, чтобы ты завтра с утра зашел. И вот, возьми — мама сказала, тебе, наверное, пригодится, — достала из кармана ключ и протянула Делу.
Он кивнул, взял ключ и попросил:
— Принеси еще бутылку шампанского, я с собой хочу взять, — улыбнулся, — нет, лучше — две.
На прощание Карен поцеловала Кэсси в щеку. Он был очень тронут и слегка покраснел, смущенно косясь на Дела.
Они вышли на стоянку и у самой машины Дел внезапно схватил ее, развернув к себе.
— Это какое-то сумасшествие! Я весь вечер не мог обнять тебя как следует.
Поцеловал — жадно, словно стремясь наверстать упущенное. От него пахло виски и Карен почувствовала, что пьянеет от этого запаха — или, может, от его поцелуя? Она и сама соскучилась — а теперь можно было, наконец, протянуть руку и погладить его по лицу, и поерошить волосы — и прижаться, и согреться теплом его тела.
— Подожди! — Дел впихнул ее в машину и резко тронулся с места. Глаза его блестели, как всегда, когда он готовил какой-то сюрприз.
На улице не было ни души. Всего две минуты быстрой езды — и он остановился у ограды большого трехэтажного дома с темными окнами, вышел из машины,уверенно открыл калитку, провел Карен к двери и отпер.
— Заходи!
Она зашла — внутри было абсолютно темно и тихо — и неуверенно огляделась.
— Что это?
— Мой дом. Я здесь родился.
Электричества не было, но Дел раздобыл где-то старинный канделябр, и в мерцающем свете свечей они пили шампанское из найденных на кухне стаканов.
У Карен кружилась голова и ей чудилось, что здесь, сейчас с ней тот самый мальчишка, который когда-то уехал из этого дома, еще не зная, что больше сюда не вернется. Этот мальчишка смотрел на нее сияющими влюбленными глазами, целуя и лаская ее чуть неловкими руками, и ей все время казалось, что эта неуверенность вызвана не выпитым виски, а молодостью и неопытностью.
Когда он заснул, положив голову ей на грудь, Карен еще долго не спала. Что-то мешало ей... короткий миг ужаса — всего лишь миг, о котором она не вспоминала весь день, а теперь вспомнила...
Она лежала в полной темноте, прижавшись губами к русому затылку, и, стараясь не заплакать, безнадежно думала о неизбежной разлуке.
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ
