Побочный эффект - Ольга Вечная

Елизаветан: «Две недели в пустую! Я пас! В мире существует хоть один адекватный, свободный мужчина за тридцать, который умеет себя вести?»

Я кошусь влево, а там голая спина Эккерта. Тимур тихонько сопит на боку, его темные волосы на контрасте с белоснежной наволочкой кажутся практически черными.

Происходящее можно осознать умом, но принять сердцем никак не выходит. Все время кажется, что это сон или всплеск больной фантазии. Внезапно вспоминаю вечер встречи выпускников, мое позорное бегство в кладовку, его саркастические реплики. Ненависть, презрение, косые взгляды.

Прошел месяц.

Я: «Нельзя отчаиваться, милая. Ты обязательно встретишь хорошего парня и будешь очень счастлива».

Елизаветан: «Спасибо, но пока я, пожалуй, удалюсь отовсюду. Хочу свечку как у тебя».

Я: «Могу одолжить».

Елизаветан: «Кстати, как командировка? Эккерт ведет себя паинькой?»

Наверное, о тайном сексе с боссом не стоит никому рассказывать, но на свете нет человека, которому бы я доверяла больше, чем Лизе. Родителей я люблю очень сильно, и знаю, что они всегда поддержат и встанут на мою сторону, но у них нет секретов друг от друга, а у мамы также нет тайн от ее лучших подруг. Я боюсь, что она не удержится, и разболтает матери Мирона и другим. А Лиза - просто есть, и всегда рядом.

Я: «У меня тоже катастрофа».

Елизаветан: «Так. Только не говори, что он тебя уволил».

Я записываю кружочек: округляю глаза, а потом перевожу камеру немного в сторону, чтобы в кадр вошли широкая спина и черная макушка Тимура. Отправляю.

Елизаветан: «НИЧЕГО СЕБЕ!!»

Я: «Мирону ни слова - умоляю! На неделе сможешь со мной увидеться?»

Елизаветан: «Во сколько твой поезд? Я немедленно выезжаю встречать».

Я: «Завтра в утра».

Елизаветан: «Пожалуй, я смогу дотерпеть до вечера понедельника...»

Улыбаюсь и откладываю мобильник на тумбочку. Осторожно поворачиваюсь к Тимуру. Широченная у него спина, это правда. Гладкая смуглая кожа кажется бархатистой на вид, так и тянет потрогать. Я изучаю россыпь мелких родинок, похожих на неизвестное науке созвездие, и думаю о том, что Тимур о них, вероятно, и не в курсе.

Не будет же он разглядывать свою спину в зеркале. Никто так не делает.

Ну вот, теперь я о нем знаю кое-что такое, что он сам о себе не знает.

Моя рука замирает в нерешительности в сантиметре от его кожи. Бомбардируют воспоминания прошлой ночи, как маленькие астероиды врезаются во взволнованный океан моей души. Каждое его мощное движение, влажный поцелуй, взгляд и вздох... все запомнила.

Во сне мы как будто уязвимые. Я никогда не думала о том, как Эккерт спит. Что он вообще когда-то спит, казалось все человеческое ему чуждо.

Нерешительно прикасаюсь кончиками пальцев. Веду мягкие линии от родинки до родинки. Тимур напрягается, и я замираю. Может, не любит, когда его трогают во сне?

Медленно поворачивается.

- Доброе утро, - шепчу я.

- Привет.

Тимур притягивает меня к себе, словно игрушку. Зажимает в объятиях и льнет губами к шее. Вот так сразу. Растерявшись, я обнимаю его в ответ, чувствуя, как жар его тела проникает в мое. Громко вздыхаю, дышу ртом, Эккерт довольно хмыкает. Его колено скользит между моих ног выше - и в этот момент взрывается будильник.

Резкая трель айфона без анестезии режет перепонки.

Эккерт замирает и делает несколько глубоких вдохов, то ли прикидывая, можно ли отложить встречу, то ли успокаиваюсь. Я жду решения.

- Тебе нужна новая мелодия на будильник, - наконец, не выдерживаю резкого звука.

Усмехается.

- Эта стандартная.

- Вообще-то там огромный выбор.

- Да ладно.

- А ты думал, что в телефон за двести тысяч встроена лишь одна мелодия, подслушанная в аду?

- Я про это не думал.

- Пора вставать. Наверное, будет быстрее, если ты примешь душ у себя.

Чмокнув меня в висок, Эккерт рывком поднимается, тянется за штанами.

А я.... чтобы не провоцировать больше, проскальзываю в ванную. Прежде чем забраться под душ, бросаю мимолетный взгляд в зеркало - щеки красные.

Мне не кажется: они и правда пылают, словно около костра грелась. Или, напротив, забежала с мороза. Глаза при этом напуганные, растерянные.

Включаю воду.

Кожа пылает. У костра - все же больше подходящее сравнение. Что со мной происходит? Откуда эти реакции? Скорее бы встретиться с Лизой.

*****

Я не стану называть, с кем у Эккерта была встреча в восемь утра. Упомяну лишь, что мы пили кофе на террасе огромного и совершенно пустого ресторана, открывшегося специально для этого человека так рано.

Хорошо, что перед этим Тимур затащил меня на завтрак в отеле. Здесь бы от волнения у меня кусок в горло не полез.

Тот, ради кого мы сюда приехали, оказался мужчиной лет пятидесяти в безупречном костюме от Бриони. Он много курил, расспрашивал про дедушку и бабушку Тимура, передавал им приветы и часто громко смеялся.

Тимур держался расслабленно, словно разговаривал не с одним из самых влиятельных людей Новгорода, а с близким родственником, которого знает с детства.

В шерстяных колготках и простом черном платье я чувствовала себя поначалу нелепо, а потом успокоилась - у меня нет платья для таких ресторанов. В смысле, совсем нет. То, что на мне - ничуть не хуже всех остальных. И я сама не хуже.

Потому что честно выполняю свою работу. Не знаю, для чего он меня за собой таскает. Но, может быть, сегодня это раскроется?

Глава 30

Спустя час мужчины жмут руки, и мы отправляемся гулять по городу.

Я мало знаю о Великом Новгороде, что-то читала еще в школе, но потом ничем кроме медицины не интересовалась и совсем не путешествовала.

Ловлю себя на том, что увлекаюсь экскурсией. Будоражит сама мысль, что мы гуляем по одному из древнейших городов России, который намного старше Москвы. Можно только представить, какая история у нас под ногами. Сколько людей точно также бродили по этим же самым улицам. Влюблялись, сражались, заводили семьи. Больше тысячи лет.

- Летом здесь здорово, - произносит Тимур.

- Мне и сейчас нравится. Новгород же был первой столицей Руси?

- Да, а в Средние века - вторым центром поле Киева. Но потом Питер взял и отобрал всю славу.

Мы заходим в Кремль. Тимур приобнимает меня одной рукой, в таком положении в верхней одежде идти не очень удобно, но мне хочется, чтобы он продолжал.

- «Новгород не подвергся монгольскому нашествию,