Пожалеть розгу - Мари Секстон
В тот момент он бы все отдал за музыку.
Второй день был еще тяжелее. В это утро он попытался войти в настольный компьютер Грея, но у Грея он был защищен паролем, а Эйвери не собирался спрашивать разрешения. Его отчаянная потребность в информации была подобна зуду между лопатками, постоянному раздражению в темных уголках мозга, ненасытному голоду, который никогда не ослабевал.
Его смена в библиотеке показалась еще длиннее, чем накануне. Но впервые за все время он пожалел, что смена не закончилась в пять. И снова у него было целых три часа, чтобы убить время, прежде чем Тейлор заедет за ним. Он не собирался возвращаться домой. Эдит много раз говорила ему, что ему не разрешается пользоваться компьютерами в библиотеке. Он обвел взглядом ряды книг. Может быть, ему стоит что-нибудь почитать?
От этой мысли он впал в еще большее уныние.
На улице было солнечно, но резкий, порывистый ветер делал погоду не слишком приятной. Возможно, он смог бы найти кафе с компьютерами, которыми он мог бы пользоваться, но существуют ли еще такие устройства? У всех были с собой мобильные телефоны и ноутбуки. Эйвери уже много лет не замечал, чтобы в частном бизнесе было такое, предназначенное для общественного пользования.
Он натянул капюшон, засунул руки в карманы и зашагал прочь. Боже, он скучал по своей музыке. По крайней мере, несколько мелодий сделали бы этот день более сносным. Ему хотелось написать Дерику или твитнуть о том, насколько несправедливым все это казалось. Он представил, как выразился бы, представив себя жертвой.
Но ведь это не так, да? Он сам навлек это на себя.
Эйвери поежился. Ветер холодил все открытые участки кожи. Он оглядывал магазины, мимо которых проходил, в надежде найти хоть какое-нибудь укрытие. Магазин красок. Автозапчасти. Магазин подержанной бытовой техники. Тридцать лет назад это, вероятно, было первоклассной недвижимостью. Теперь все это устарело. Он перешел улицу и оказался перед тем, что, должно быть, когда-то было миниатюрным торговым центром. Единственная вывеска, которую он смог разглядеть, была церковь «Празднования Радости». Не совсем похожее на церковь сооружение, но вокруг было много похожих молитвенных домов. Один из них, расположенный рядом с домом Грея, занимал аптеку «Олд Райт Эйд», а другой, который он видел, использовал каток для катания на роликовых коньках.
Но здание, очевидно, вмещало больше помещений, чем одна церковь, и, судя по количеству машин на стоянке, по крайней мере, одно из них было открыто и занято. Эйвери попробовал открыть двойные двери и обнаружил, что они не заперты.
Когда дверь за ним закрылась, он сбросил капюшон, давая глазам привыкнуть к тусклому освещению. В церкви он или нет, он был рад укрыться от ветра.
Со своего места у двери Эйвери мог видеть, что здание разделено на кварталы двумя широкими пересекающимися коридорами. Гигантские раздвижные двери, похожие на огромные гаражные ворота, образовывали стены, позволяя каждому помещению открываться для других. Но, похоже, никто этого не хотел. Только одно заведение было открыто, магазин пианино, слева от него.
Забавно, как пианино умудряются сохранять особый запах, дерева и мебельного лака с легким привкусом металла, который перебивается затхлым запахом старой бумаги. Эйвери подумал о том, что можно было бы поставить пианино, заваленное нотами и книгами, и перебирать все эти томные мелодии, ждущие, когда их выпустят на волю.
От этой мысли у него защемило сердце.
Женщина тихо играла на маленьком рояле у двери. При виде Эйвери ее пальцы замерли. Она приподняла бровь, приподнимаясь со скамеечки у рояля, явно надеясь на клиента.
Эйвери с трудом проглотил комок в горле и отвернулся.
Прямо справа от него была церковь. Эйвери, конечно, не собирался заходить туда. Возможно, два других угла здания пришлись бы ему больше по вкусу.
В дальнем правом крыле здания было что-то под названием «Вечеринка». Что именно там продавалось, Эйвери не мог сказать, так как двери были закрыты. Напротив находился еще один ряд закрытых гаражных ворот, хотя вывеска гласила, что это заведение называется «Пивной бар Тап Хаус». Эйвери пришлось вернуться в пересекающийся коридор, чтобы найти вход. Здесь одна из больших дверей была распахнута настежь. Цепной барьер огораживал небольшой внутренний дворик, уставленный столиками, на каждом из которых стояли свечи в стеклянных банках на батарейках. Огромные растения в горшках отделяли это пространство от внутреннего пространства, где люди смотрели спортивные передачи по полудюжине больших телевизоров.
Это объясняло наличие машин на парковке.
Эйвери не хотелось перелезать через цепочку, но обычная дверь в человеческий рост в конце коридора тоже была открыта. Эйвери вошел внутрь, оглядывая помещение. На стене за стойкой располагался ряд из более чем двух десятков кранов. На доске выше был указан текущий ассортимент, все из местных мини-пивоварен. Эйвери знал по опыту работы в подобных заведениях, что там не продают крепкий алкоголь. Только безалкогольные напитки и местное пиво, и, возможно, ограниченный выбор вин. Кухни не было, и из еды предлагались только готовые крендельки, чипсы и кукурузные орешки. Впрочем, еду можно было приносить с собой. Компания в дальнем углу угощалась пиццей, а посетители за соседним столиком принесли с собой бутерброды.
- Чем я могу вам помочь? - спросила женщина за стойкой. Она была темнокожей, с большой грудью, коротко остриженными волосами и деловой внешностью, которая заставляла Эйвери нервничать. На вид ей было чуть за сорок.
При виде меню закусок у Эйвери заурчало в животе. У него не было денег. Обычно он брал с собой на обед сэндвич с арахисовым маслом, но этим утром Грей был на кухне. Эйвери не хотел рисковать и ушел из дома с пустыми руками. Теперь он умирал с голоду, но ничего не мог с этим поделать.
Бармен по-прежнему наблюдала за ним, ожидая, когда он сделает заказ.
- Нет, - сказал Эйвери, отступая назад. - Простите. Просто хотел укрыться от ветра.
Она посмотрела на него, вероятно, гадая, не бездомный ли он.
- Туалеты предназначены только для клиентов.
- Ладно. Никаких проблем.
Эйвери повернулся и вышел, щеки его пылали. Вернувшись в холл, он обнаружил, что находится рядом с бутафорским внутренним двориком, на котором
