Насквозь - Таша Строганова
Ваня взрослел, он раскрывался по-настоящему. И Роме безумно нравилось то, каким он становился. Даже его сегодняшние слова о том, что со старыми приятелями ему больше не по пути, были всего лишь этапом взросления.
Да, это всегда неприятно, отпускать какой-то кусок своей жизни. Но это неизбежно, если ты не вязнешь в болоте, а развиваешься и идёшь вперёд.
Гитара в Ваниных руках смотрелась идеально. Как и сигарета, зажатая между губами.
А ещё Рома вдруг обратил внимание, что волосы у Белоусова немного отросли. Больше не было того ёжика, который приятно покалывал ладонь когда-то. Сейчас волосы немного торчали в стороны. Но Роме совсем не хотелось, чтобы Иван стригся.
Напротив, ему бы очень пошло, если бы он отрастил волосы ещё больше.
Когда Ваня взял первые аккорды и запел, Рома против воли улыбнулся. Кажется, не он один сейчас думал о переменах.
А, как говорится, все перемены ведь к лучшему?
*Название главы и песня, которую пел Ваня - Кино, "Перемен"
XVI. Знак бесконечность
***
Рому, как обычно, слегка развезло от дворовой романтики.
Он сидел, подобрав под себя одну ногу, окутанный сигаретным дымом и приятной хрипотцой Ваниного голоса, и смотрел на него с полуулыбкой.
- Что? – Белоусов прервался, чувствуя на себе пристальный взгляд. – Нравлюсь?
Малолетний нахал.
- Нравишься, - согласился Рома, чувствуя, как в груди расползается приятное тепло. Они встречались ещё совсем немного, и пока ещё эйфория от всего, что происходило, была свежа.
Она чувствовалась во всём. Даже в простом ничего не значащем флирте.
Ваня отложил гитару и потянулся вперёд, с лёгкостью преодолевая разделявшую их пару метров. Сразу накатила волна лёгкого возбуждения. Потому вид нависающего над ним Вани рождал в мозгу Ромы вполне определённые картины.
- Это хорошо, - выдохнул Иван и провёл большим пальцем по нижней губе Ромы, чуть оттягивая её вниз. – Потому что ты мне тоже. У тебя глазищи сейчас будто обдолбанные. Пока смотрю в них, и сам будто под кайфом.
Чёрт. Ну что за глупость, право слово? Почему сердце от такой банальщины колотилось в груди с силой отбойного молотка? Вроде бы не мальчишка уже, что так реагировать. Но это всё было сильнее Ромы.
- Знаешь, о чём мечтаю сейчас? – едва заметно ухмыльнулся Ваня, продолжая поглаживать губу Бессонова. – Только не смейся. Хочу как в том идиотском фильме, у меня мамка его ещё очень любит, с этой рыжей, бля, забыл, - он нахмурился. – Не помню. Про проститутку, в общем. Так вот, хочу полежать в ванне вдвоём.
Губы Ромы помимо воли расплылись в улыбке. Его романтик был ещё более романтичный, чем он мог подумать.
- Ром, - Белоусов тут же нахмурился, а на смуглых щеках проступил едва заметный румянец. – Ты обещал не ржать.
- Будет тебе как в «Красотке», - Рома всё же не удержался от ухмылки. – Зря я, что ли, такую здоровую ванну покупал?
- Уже, небось, лежал там с кем-то, - проворчал Ваня, отстраняясь.
Ревнивый паскудник. Рома подозревал, что это по большей части из-за возраста и некоторой ещё неуверенности в их отношениях. Он и сам волей-неволей ревновал. Но Ваня это контролировал куда хуже пока ещё.
- Да, - решил поддразнить его Роман. – С бокалом шампанского.
- Будешь стебать, выебу на одной слюне, - пригрозил Ваня, бросив хмурый взгляд из-под бровей.
- Ох, не провоцируйте меня, Иван, - даваясь беззвучным смехом, ответил Рома. – Не провоцируйте.
***
Нет, всё-таки Бессонов заставлял его творить какую-то дичь.
Раньше у Вани в голове бы и мысли не возникло предложить что-то подобное. Тем более, мужику.
А сейчас, поди ж ты, сидит в огромной ванне, окружённый пеной, между ног у того самого мужика. Впрочем, глупо было бы делать вид, что Ване это всё не нравится.
Он полулежал на груди у Ромы. И млел, пока тот массировал его голову, взбивая на ней пенную шапку.
Даже в ванной у Бессонова было огромное панорамное окно. Чёртов мажор. Верхний свет они включать не стали, оставив только небольшой светильник, приглушив его до минимума. И теперь могли любоваться ночной Москвой, раскинувшейся где-то внизу.
Мог ли ещё какую-то пару месяцев назад, батрача в дешёвой забегаловке, Ваня Белоусов мечтать о чём-то подобном? Даже если отринуть его внезапную, или нет, голубизну. Да, Ване порой хотелось чего-то достичь. Но в своём воображении он никогда не рисовал вот таких картин красивой жизни.
Но всё сложилось именно так. И даже задницу подставлять не пришлось, как говорится.
Кстати об этом.
- Ром?
- Мм? – Бессонов переместил руки ниже и теперь разминал Ванины плечи. Блядь, какой же кайф.
- Ты бы хотел меня трахнуть? – сейчас, разомлевший от горячей воды и ласковых рук Ромы, Ваня настолько расслабился, что его булки даже не сжались при этом вопросе. Да и вообще, он был чисто теоретическим.
Но Рома даже не успел ответить. Потому что его ответ буквально упёрся Ване в спину. Приплыли. Стоило отдать Бессонову должное, он не стал вилять.
- Да. Бессмысленно отпираться, - усмехнулся он. – Но мне нравится и наоборот. С тобой – нравится.
- Очень надеюсь, что без меня и не будет, - проворчал Ваня. Но слова Ромы заставили в его душе что-то шевельнуться. Не то чтобы он думал об этом… - Я просто, - он облизнул губы, задев языком выступившую над верхней губой испарину, - никогда такого не пробовал.
- Нам не нужно делать это, если ты не хочешь, - заверил его Рома. Но Ваня слышал, как просел его голос. И, блядь, это возбуждало. Иррационально это возбуждало не в ту сторону, как обычно.
Он чувствовал тяжесть внизу живота. Она плавно стекала в пах и куда-то в копчик. Это было совершенно новое ощущение. Скорее всего, оно было связано с тем, что примерно в то же место сейчас упирался абсолютно твёрдый член Бессонова.
Дьявол.
