Я тебя присвою - Dari Gray
— А так можно? — кислорода в легких не хватает, пытаюсь вдохнуть, но легкие не собираются принимать такой объем воздуха, мне кажется они сейчас отделяться от моего организма и начнут собственную отдельную жизнь.
— Без официальной бумаги конечно нет, но мы попробуем, — открыв телефон он что-то долго ищет.
— ТЦ, — осеняет меня, — почти напротив есть небольшой торговый центр, — Иван Павлович переводит на меня свой тяжелый взгляд и молча кивает. Сказываются годы работы в данной структуре. Твердый, холодный, лишенный эмоций человек, с холодным взглядом. Такое первое впечатление складывается о нем. Но я знаю его с детства. Вне работы — это совсем другой человек, у которого всегда припасена шутка или анекдот.
После недолгих разговоров с кем-то по телефону, мы получаем записи с камер.
На первой камере практически ничего не разобрать, картинка очень размыта. Очень далеко.
Вторая снимает территорию ТЦ. И только на третьей мы находим нужный ракурс съемки. Застыв перед экраном монитора я внимательно вглядываюсь в каждого прохожего, ничего необычного, просто дорога, по которой проезжают машины. Люди снуют туда-сюда.
— Стой-те, — быстро опомнившись, добавляю окончание. Хоть он и друг отца, все же на ТЫ, общение у нас не переходило.
— Вот здесь, Лера, она только что вышла с территории универа, — придвинув стул ближе, впиваюсь глазами в экран.
Запись идет, на несколько секунд даже задерживаю дыхание. Понимаю, что сейчас должно что-то произойти.
Резко к обочине подъезжает в круг тонированный внедорожник, оттуда вываливаются два отморозка, вцепившись в Леру, один из них тащит ее к машине, а второй зажимает ей рот. Через минуту все трое скрываются в салоне авто, и та дает по газам.
Глаза наливаются кровью. Я прямо сейчас готов их уничтожить. Она же беременна…
— Иван Павл…, - вскочив со стула, меня пригвождает обратно его тяжелый взгляд.
— Сядь, не пори горячку. Сейчас решим.
Иван Павлович проделывает манипуляции с куском этой записи, сначала он проматывает ее еще раз, в некоторых местах нажимая паузы. Увеличивая номер машины. Две последние цифры заляпаны грязью. Пытается увеличить лица тех громил, но они скрыты под черными балаклавами.
Я готов рвать на себе волосы от бездействия. Если бы не пробка, я бы успел…
— Давай без самодеятельности, — обращается ко мне, — мне нужно минут двадцать, может тридцать.
Соглашаюсь, а что еще остается делать. Чувствую себя сейчас полным ничтожеством. Это все моя вина. Не смог вовремя приехать, не смог защитить ее и малыша.
То и дело, что каждые пять минут я подскакиваю со стула и начинаю мерить шагами кабинет, каждый раз смотря на закрытую дверь.
Иван Павлович не возвращается обратно уже час. Каждая минута на счету, а я просто сижу и ничего не делаю. Как же это бесит! Бесит!
Наконец дверь кабинета открывается и твердым, жестким голосом я слышу приказ.
— Поехали, — командует Иван Павлович.
Без лишних вопросов вскакиваю на ноги и следую за ним, хотя внутри меня разрывает на части от неведения.
— Вы выяснили, да? Мы сейчас туда едем? — прорывает меня уже сидя в черном бронированном фургоне.
Рядом с нами сидят пятеро ребят в брониках, у каждого из них при себе огнестрел.
Сжимаю кулаки так сильно, пока вены не набухают на руке и не превращаются в толстые канаты. Мне сейчас не нужен ни броник, ни оружие, я хочу убить их голыми руками.
— Это не просто похищение, это связано с наследством ее отца, — воздух в салоне нагревается и становится тягучим как карамель. Как долбаная ириска, которую ты пытаешься отодрать от себя, но ничего не выходит.
— То есть это Смольский, — озвучиваю свою самую страшную догадку.
Иван Павлович подтверждает мои слова кивком головы.
— Давно его ведем, только до этого он был куда аккуратнее, все свои дела делал чужими руками. Что-то его вынудило играть грязно, не заботясь о своей репутации.
— У него недавно свадьба дочери расстроилась, вроде проблемы с долгами нарисовались… — вспоминаю, то что рассказал мне Филат. Не придал тогда этому значения и пропусти все мимо ушей.
Покинув жилые районы, мы въезжаем на территорию промзоны.
Красная точка на карте, горящая на мониторе, на панели авто указывает, что мы приближаемся к тому месту, где скорее всего находится сейчас Лера.
Машина останавливается, не доехав до нужного места метров триста.
— Если я скажу остаться здесь, ты конечно же меня не послушаешь? — Иван Павлович пронзает меня взглядом.
Отрицательно машу головой.
— Так и знал. Надень броник, — указывает на амуницию, лежащую на последнем сиденье.
— И, Саш, я тебя прошу, ты не лезешь в пекло, дай сделать работу профессионалам.
Соглашаюсь, но внутри звучит фраза «не могу ничего обещать, простите, Иван Павлович».
Глава 48
Валерия
…Железная дверь напротив со скрипом отворяется…
— А, проснулась уже, ну добро пожаловать ко мне в гости…
Сжимаюсь в комок, подняв глаза смотрю на мужчину лет пятидесяти. Его лицо… Почему оно мне так знакомо?
— Кто вы? И что вам от меня нужно? — выдавливаю вопрос, звенящий у меня в голове.
— Ах-ха-ха-ха, так ничего еще не поняла? — его смех похож на старую ржавую железяку, по которой провели острым предметом.
Сузив глаза до тонких щелей он делает шаг в комнату, не выпуская меня из виду. Отползаю к стене, становится ужасно страшно.
Что этот психопат задумал?
Веревка, которой связаны сейчас мои конечности, больно впивается в запястья, оставляя красно-фиолетовый след.
— Где документы, которые тебе оставил отец? — прорезает пространство скрипучий голос.
Глаза увлажняются, я отчаянно качаю головой.
— Я задал вопрос, — рычит, надвигаясь на меня.
— Я не знаю, о чем вы говорите, — говорю очень тихо.
— Где документы, которые ты подписала у нотариуса? — подойдя ко мне практически вплотную, не прекращает сверлить меня взглядом.
— Откуда вы… но, я ничего не подписывала.
— Не советую, девочка, играть со мной в такие игры. Терпеть не могу вранье.
— Но я правда ничего не подписывала… не успела, — он меняется в лице.
Глаза наоборот расширяются и становятся как у хищника, скулы напрягаются, а ноздри раздуваются как у коня после забега.
— Врешь! — выкрикивает он.
И тут меня будто ударяет молнией. Смольский. Тот самый Смольский.
На первое место встает паника, но почти сразу она сменяется, злобой и жаждой мести. Это чувство предает мне смелости и задрав голову вверх я произношу фразу, которая выводит его из себя.
— Ты не никогда не получишь денег моего отца, — выпаливаю это ему в лицо.
Выхватив откуда-то из-за ремня
