Нелюбовь - Эллин Ти
Я пока его держал мордой в пол до приезда полиции, он пытался что-то Даше истерично сказать. Я не дал, конечно. Но подозреваю, что они знакомы. Потом поговорим, пока вообще не до этого было.
– Молодой человек, вам нужно будет на перевязки приезжать, – говорит мне медсестра, обрабатывая рану. Все предплечье разорвал, сука… Будет шрам уродский теперь. – И вот лекарство, обезболит и снимет воспаление, нужно следить за раной, рваная и глубокая, может беспокоить.
– Да ладно, – отмахиваюсь я. Пофиг, если честно, заживет. Вымотала меня как-то ситуация эта морально, сижу ни живой ни мертвый. Хочу, чтобы Дашу уже поскорее отпустили. Не представляю, как она вообще держится после всего. – До свадьбы заживет.
– Алексей, – звучит сбоку, и я оборачиваюсь на знакомый голос. Папа Даши. – Можно на секунду?
Киваю. Ну, сегодня-то точно уже все можно. Тут даже если захочу – разговора не избежать.
Встаю и иду за отцом Даши, отходим на пару метров от лишних ушей. Замечаю, что маньяка наконец-то поднимают с земли и заталкивают в машину. Значит, скоро мне вернут рыжую.
– Во-первых, я хотел сказать спасибо, – говорит он неожиданно серьезно и протягивает мне руку. Левую, кстати, потому что правой моей полный пи… Неудобно, короче, пока. – Я даже представить не могу, как отблагодарить за спасение своей дочери. Если что-то нужно или, может, какая-то сумма…
– Не надо денег, они не все в жизни решают. Куда важнее отношения человеческие. Я помог, потому что не мог не помочь. «Спасибо» будет достаточно.
– Спасибо, Алексей, – повторяет он, еще раз пожимая руку. – Она одна у меня, я даже не знаю, если бы…
– Когда ее отпустят? – перебиваю я его. Не хочу слушать плохие предположения, я сам об этом думать не могу перестать.
– Сейчас, она заполняет кое-какие документы, – кивает папа Даши. – Мне нужно будет уехать в полицию, решить несколько вопросов. Вряд ли я смогу до утра вернуться. Я бы хотел попросить, если это возможно… Не бросайте ее одну сегодня. Боюсь, это будет для нее слишком сложно.
– Какие вопросы, я и сам не бросил бы ее, – отвечаю я таким же кивком. – И, если можно, обращайтесь ко мне на «ты». Немного неловко.
– Спасибо, Леша, – немного улыбается отец Даши, и я вдруг думаю, что с этого момента их отношения должны стать намного лучше.
Дверь полицейской машины открывается, и выходит Даша. Вся в слезах, растерянная и испуганная. Почему такое вообще происходит? Почему такие люди живут в мире? Еще вчера самая улыбчивая и яркая девчонка во вселенной сегодня похожа на черно-белую версию себя.
Отец обнимает ее, говорит, что ему нужно уехать, она кивает, они болтают еще минуту, и он уезжает, оставляя ее одну.
«Скорая» тоже валит почти сразу, все, кто был здесь, разъезжаются, и под тусклым светом фонарей между домов на глазах у зевак, наблюдающих за всем в окна, остаемся только мы с Дашей.
– Идем домой. – Я притягиваю ее за плечи и целую в затылок. Она дрожит, старается не плакать, смотрит в одну точку. На щеке царапина, тонкая совсем, неглубокая, за пару дней пройдет, но точно знаю, что Дашу она будет беспокоить. Уже беспокоит. Пальцами к лицу тянется, чтобы пощупать, что с ней идиот сделал, но я руку перехватываю и целую ледяные от нервов пальцы.
Она не сопротивляется, идет смирно за мной, молчит только и дышит тяжело. До завтра пусть плачет, потом буду ее спасать.
Открываю дверь, на пороге Вольт довольный хвостом виляет, хозяйку увидел, счастье у пса. Скачет, лапами стучит, подпрыгивает, и Даша прямо на пол садится, берет на руки щенка и молча позволяет ему облизывать ее щеки. И плачет опять.
Заказываю в приложении ужин. Вряд ли она захочет есть, но нужно будет заставить. Иначе еще хуже будет. Я вообще редко прибегаю к услугам доставки, сам не знаю, по какой причине, но сегодня иначе никак.
– Даш, идем умоемся. – Я подаю ей руку, когда она уже двадцать минут не встает с пола, милуясь с собакой. Молчит до сих пор. – Идем, Даш, умыться надо.
Она не сопротивляется, встает, молча идет, но подходит к раковине с зеркалом, смотрит на себя и снова начинает тяжело дышать. Мудак за все дни, что она ждала подвоха, надломал ей психику. А сегодня добил.
– Наклонись и умойся, – говорю я чуть строже, пытаясь отвлечь от всего дерьма. – Давай, ледяной водой, быстро. Или я тебя под душ засуну.
– Ты точно Чудовище, – совершенно неожиданно для меня говорит Даша и даже негромко хихикает. Совсем чуть-чуть. Еле слышно, но так замечательно, что страх сразу проходит. Справимся. Все быстро придет в норму, я уверен.
Подаю Даше полотенце и сразу поворачиваю лицом к себе. Нечего ей сейчас в зеркало смотреть, начнет по поводу царапины загоняться.
– Ну ты как? – спрашиваю я, убирая мокрые волосы со щек.
– В порядке. Просто в шоке, если честно. Болит? – спрашивает она, опуская взгляд на мою забинтованную руку.
– Терпимо. – На самом деле терпимо. Обкололи, когда шили, не чувствую пока толком. – Рапунцель, ты знала его? – Я не могу не спросить.
– Это мой одноклассник, Костя. Был влюблен в меня с восьмого класса, до самого выпускного прохода не давал, не знала уже, как его отшить. Даже под подъездом пару раз ночевал лет в пятнадцать, думал, я так смогу в него влюбиться.
– И что ему надо было? Понял, что не разлюбил? А в маньяки зачем подался?
– Не-а. – Даша усмехается странно и поднимает взгляд на меня. – Отомстить хотел. За то, что я ему сердце разбила и опозорила его перед всем классом, когда он мне встречаться предложил, а я отказала. Три года план мести вынашивал, прикинь? Следил периодически.
– Он больной, – говорю я, точно уверенный в своих словах. Здоровый человек не пойдет на такое. Это просто какой-то кошмар. Нарочно не придумаешь. Почему люди такие… люди? Хочу быть Вольтом, честное слово.
– Наверное, – пожимает она плечами, – в любом случае я рада, что это все закончилось.
– Ты, главное, не бойся больше ничего. – Целую ее
