Мой личный доктор - Надежда Мельникова
— Почему нельзя было просто скинуть вызов?
— Значит, вам ревновать к официантке можно? А мне к Шурику — нет? О, снова звонит, — улыбается Ткаченко и, удерживая меня одной рукой на расстоянии, другой кладёт телефон на стол ловко ещё раз поднимает трубку.
Глава 26
— А зачем вам понадобилась Ульяна Сергеевна, уважаемый Шурик Иванович? — саркастически интересуется доктор.
— Николай! Он Николай Иванович! — Аж подпрыгиваю на диване.
Ну почему я не могу просто сходить на свидание? Почему со мной всегда что-нибудь случается? Ну зачем я позвала Шурика в больницу? Теперь всё перепуталось окончательно.
— О! Как я угадал отчество. Хотите поговорить с Ульяной Сергеевной? — смотрит на меня, издеваясь над моим коллегой. — Сильно хотите? Прямо до синдрома ущемления переднего кожного нерва?
Зыркнув на доктора исподлобья, пыхчу, как набирающий ход паровоз. Сама виновата, вроде бы взрослая, а как малолетка впутала в это всё Шурика, теперь вот расхлебываю.
— Да дайте же вы наконец мой телефон, Константин Леонидович! — Выхватываю у хохочущего доктора трубку.
Неловко перед оркестровиком, стыдно, гадко, жалко и… Главное, ужасно скучно слушать его невнятные возмущения. Шурик бубнит:
— Ульяна Сергеевна, с вами всё хорошо?
Работа есть работа. Я не хочу, чтобы коллега выплёскивал там свои эмоции из-за меня. Пытаюсь его успокоить:
— Я отлучилась поужинать, Николай Иванович. Что случилось?
— Что случилось? Вы ещё спрашиваете? Я вам сейчас скажу, что случилось! Вы, — судорожно захлебываясь, с обидой в голосе, — вы в конце дня по сети созвали небольшое совещание с молодыми учителями.
В ужасе понимаю, что он прав.
— Мы пришли, — ещё более печально, — а кабинет закрыт. Вас нет. А теперь ещё ваш телефон поднимает этот! Лекарь-болтун! Как это понимать, Ульяна Сергеевна?! Что вы себе позволяете? Нельзя вначале позвать людей, а потом забыть о них. Это же непрофессионально!
Прижимаю руку ко рту. В глазах темно. Голова кружится. Я гиперотвественный и правильный человек. У меня всё всегда сделано в срок. А тут я даже не вспомнила о назначенной мною же встрече. Господи…
Но тон… Тон оркестровика впечатляет. Вот поэтому никогда нельзя мешать работу и личное. Стоило чуть приманить Шурика, как он тут же возомнил себя имеющим право разговаривать со мной вот таким образом.
Правильно говорят — чёрт попутал. Только у меня не чёрт, а Ткаченко.
Как он появился в школе, так я вообще забыла обо всем на свете, сконцентрировавшись только на том, кто с ним уснёт первой.
— Хорошо, что в коридоре я встретил директора... — Шурик берет театральную паузу. — Он, конечно, в курсе, что вы пока ещё на больничном, но строго осудил подобные фортели, ведь сразу четыре молодых педагога сорвались с уроков…
— Вы рассказали директору, что я вас позвала, а сама ушла с работы?!
У меня сейчас инфаркт случится.
— А что мне было делать, Ульяна Сергеевна? Вы долго не отвечали, потом трубку поднял ваш этот Дуремар, а тут как раз директор. Прям вот мимо проходил. По коридору. Судьба, как говорится. Вот я и поинтересовался. Буквально секунды.
Со мной сейчас точно случится сильнейший сердечный приступ.
— Вы хотя бы понимаете, Николай Иванович, что вы меня этим подставили?
Доктор обнимает меня за талию.
Шепчет, поглаживая:
— Хватит болтать, Ульяна Сергеевна. Уже принесли салаты.
Целует в шею.
Теряю мысль! Злюсь! Возбуждаюсь! Снова теряю мысль! Пытаюсь собраться!
Как я могла забыть, что позвала учителей? Ужас. Со мной ни разу такого не было. Теперь ещё и директор в курсе. И всё из-за мужчины, которому всё равно с кем спать. Вернее, не так. Сейчас ему, безусловно, очень надо переспать со мной, а что будет дальше — неизвестно.
А Шурика несет. Он, кажется, тоже сошёл с ума от соперничества с доктором.
— Ульяна Сергеевна! Если вы профессионал, вы должны немедленно вернуться на работу и сделать то, что изначально задумали. А именно — провести совещание. Иначе получается, что вы брехло! — верещит Шурик.
Я в шоке. Ошарашенно моргаю. Вот тебе и милый верный малый. Из таких вот тихих обычно получаются самые кровавые маньяки.
— Что-то вы много себе позволяете, Николай Иванович! Рабочий день давно закончился. А свои ошибки я исправлю без ваших указаний.
— Неважно!
Он пыхтит, будто голодный еж. Слышно, как от возмущения он аж слюной захлёбывается. Полный дурдом.
— Достаточно. — Отбирает телефон Ткаченко и нажимает отбой. — Судя по обрывкам фраз, это больше не весело.
Несмотря на мои возражения, доктор прячет мой мобильный в свой карман.
— Это, между прочим, ваша вина, Константин Леонидович.
— Моя? Что такое? Что он вам сказал? Шурик дурак, а виноват я?
— Вот если бы вы не наговорили ему глупостей, он бы не сдал меня директору.
— Да когда же он успел совершить подобную
