Запретная страсть мажора - Саша Кей
Но себе я такого точно не хочу. Если уж настанет такая задница, что я решу жениться, это должен быть живой, сука, человек, а не манекен.
Истомина живая.
И дерется небольно, можно потерпеть. Зато хоть какие-то эмоции.
Олька, конечно, умеет выбесить. Больше всего бесит, когда все внутри кипит, а она глазюками своими синими смотрит недоуменно, ресницами хлопает, будто не накосячила.
Но смешная. Мелкая еще, а уже учится веревки вить.
Я, блядь, готовил! Эпохальное событие. Ну хоть за что-то отцу спасибо, Истомина съела этот кошмар. И когда я картошку таскал, думал, вилкой в глаз ткнет.
Ладно, пусть зубки пробует на мне, с меня не убудет. На шею сесть не дам, но ротиком волшебным попользуюсь.
Пиздец. Рассуждаю, как каблук какой-то.
Я вообще сегодня понял, что Олька надежно ухватилась своими тонкими пальчиками за мою печенку.
Перед глазами картинка пухлых розовых губ, обхватывающих мой член. И этот растерянный взгляд.
Надо как-то дотянуть до завтра.
Истомина отожгла, конечно. Ляпнула так ляпнула.
Сейчас тянет ржать, а тогда меня выкосило. Так кормить я готов ее постоянно.
Я вляпался.
Это очевидно.
Проморгал опасность.
Рамзаев намекал-намекал, а я проебался все равно.
Ладно. Хуй с ним. Теперь главное – не выпустить занозу из лап.
Больно шилозадая.
Вот только ублажил, насладился тем, как кончила, и на тебе, блядь.
Какой-то Санек нарисовывается, облизывается на чужое добро. У него явно зубы лишние есть.
«Ой, он просто…»
Да-да, знаем мы, чего «просто». Гандон.
Зато теперь Истомина моя. Сама признала. Чует моя задница, она еще брыканет, но я вроде надежно укрепил позиции.
Хуй кому перепадет цветочек. Никаких других мужиков там не будет.
Иду в спальню, там по-прежнему пахнет цветочками и сексом.
Тащусь в душ и встречаю футболку, которая была на Ольке. Как реальный извращенец вдыхаю запах ее тела, впитавший в ткань, и член опять наливается.
Надо запереться с Истоминой на трое суток. Должно помочь.
Какая она тесная, горячая… Кровь начинает шуметь в ушах.
Рука сама тянется к вставшему органу.
Блядь, нет уж. Все хреновое начинается с дрочки.
Раз Истомина виновата, ей и расхлебывать.
Врубаю холодную воду и стараюсь не вспоминать, как она мяукала, беспомощно на меня смотрела, как розовело ее лицо…
С эрекцией-то я справляюсь, а вот в мозгах полный раздрай.
Я впервые сталкиваюсь с тем, что мне нужна какая-то девчонка. Как так? Что за срань? Отдельный человек, которого я не могу контролировать, а значит, она может уплыть из рук. Надо что-то придумать, чтоб никуда она не делась.
Думай голова. Винтики крутятся, шестеренки скрипят.
От моих размышлений меня отвлекает телефонный звонок.
Линка.
Что еще? Ясно же, что я не собираюсь больше работать жилеткой. Да и другого я ей не предложу. Неделю назад трахнул бы, не задумываясь о том, что она рассчитывает на что-то большее. А сейчас не хочу. Есть варики поинтереснее.
Игнорирую. Второй звонок уже откровенно сбрасываю.
Если человек не понимает, что я могу сделать?
Но Линка не унимается, она присылает сообщение. Я вижу, как всплывает кусок текста на экране. Не хотел читать, но Линка-сучка интриганка и провокаторша.
Меня задевает то, что я успеваю заметить, и я лезу читать.
Она подкидывает мне пищу для размышлений.
Хм.
То, что она просит… Вроде ничего особенного, но с души почему-то воротит. Я чувствую неприятности. Однако это сильнее меня.
И я соглашаюсь.
Глава 43. Оля
– Ты сегодня какая-то рассеянная, – мама поправила мне завитую прядь, перекинув ее на грудь.
– Да нет, не выспалась, наверно, – отговариваюсь я.
На самом деле, я вчера вырубилась даже раньше, чем обычно.
Почему-то я не смогла себя заставить Киру позвонить, как он того требовал, но я отправила ему голосовое, что добралась нормально.
Посчитав, что выполнила свой долг, я переоделась в домашнее, прилегла подумать о том, что произошло, и мгновенно отключилась.
Утром первым делом я полезла в телефон, ну и увидела два пропущенных и гневное сообщение. Пришлось оправдываться. Дикаев угомонился только после самого жалобного стикера в истории.
«И помни, Истомина. В восемь созвон», – финалит Кир.
Кто ж забудет? У меня и так лихорадка начинается, стоит подумать о том, что мы проведем с ним целую ночь. Вот я и выпадаю из реальности каждые пятнадцать минут.
Толком поболтать нам с мамой до отъезда не удалось, но все равно, приятно было провести время рядом с ней.
Мы уже подъезжаем к коттеджу на Солнечной.
Даже отсюда видно, что гостей будет полно. От машин все кругом черным-черно. Будто другого цвета автомобилей не делают.
– А по какому поводу это все? – спохватываюсь я.
– День рождения дочери вице-губернатора, – закатывает глаза мама.
Я вылупляюсь на нее:
– А нафига ей эти незнакомые дядьки?
– Ей эта вечеринка нужна приблизительно так же, как и тебе, – неожиданно отзывается отчим.
То есть, вообще не сперлась. Я с интересом смотрю на маминого мужа. Заметив мой взгляд, он поясняет:
– Папе ее это все надо. Никак не наиграется в свое положение. Все это – целование рук власть имущего. «Ты пришел ко мне и просишь, но делаешь это без уважения», – пародирует он дона Корлеоне из «Крестного отца», и я слышу в его голосе раздражение.
Хм. Может, он и не такой безнадежный, как я думала. За что-то мама же его любит. Похоже, отчим сам не в восторге от подобных мероприятий, но вынужден на них бывать. Я вспоминаю его слова о том, что когда становишься взрослым, приходится делать не только то, что хочет левая пятка.
Только мне от этого не легче.
Именинницу я не знаю, и, честно говоря, знакомиться мне не очень хочется. Родители будут заняты. Я тут пятое колесо у телеги.
Хорошо, что тут будет Сашка. Он не даст мне зачахнуть окончательно.
Провернем его аферу, а через два часа позвоню Киру.
Мне уже официально дали добро свалить около восьми.
Лавируя между тачками гостей, охранниками и полицейскими мы пробираемся в этот почти особняк. Отстояв свою пятиминутку возле родителей, пока те здороваются с хозяином дома, я линяю подальше от них с целью набрать Сашку. Он уже должен быть где-то здесь.
Встаю у окна и ёжусь. Богатый дом, называется. Створки закрыты, а сквозняк шпарит так,
