Долго тебя ждала - Мария Летова
Наш тактильный диалог — крышесносная прелюдия. Чертовски личный и глубоко интимный, будто кроме нас и наших тел нихрена больше не существует.
Нам нужно познакомиться заново, хотя я бы предпочел вспомнить друг друга.
Мне не хочется этот диалог прерывать, но на лице Аглаи, за которым наблюдаю, отражается очевидный мыслительный процесс, и он напрягает нас обоих, поэтому сдаюсь и хрипловато спрашиваю:
— Долго ты еще собираешься молчать?
Вскинув на меня подернутые пеленой глаза, смотрит исподлобья.
— Ты сам просил меня молчать, — произносит немного обиженно.
— Я уже успел соскучиться по твоему голосу, — пропускаю между пальцев прядь ее длинных волос.
Посмотрев в сторону, Аглая хмурит брови, и я терпеливо жду, когда на меня выплеснется поток ее мыслей. Этот поток мне бесконечно интересен. Мне интересно все, что творится в ее голове. Всегда было. Твою мать. Я ведь влюбился в нее с первого взгляда, как школьник.
Спустя пару секунд она смотрит на меня и спрашивает:
— Ты… точно успел?
— Абсолютно точно, — повторяю в третий раз.
В этом я не сомневаюсь, я в состоянии вытащить вовремя, даже несмотря на то, что окончил школу экстерном, но если когда-нибудь… Аглая захочет от меня ребенка, я все сделаю как надо…
Мысль о нашем ребенке оказывается достаточно острой, чтобы пронять до нутра.
Закусив губу, Аглая опускает лицо и продолжает молчать.
Прохладные пальцы замирают на моем животе. Ей требуется немного времени, чтобы, не поднимая ко мне своего задумчивого лица, продолжить:
— Мне не понравилось то, что я увидела там, в кафе…
— Ты очень доступно это объяснила.
Посмотрев на меня с бурей в глазах, она эмоционально говорит:
— Ты вломился в мою жизнь даже не спросив разрешения, ты это понимаешь?
— У меня не было выбора.
Посопев, она продолжает:
— Ты все перевернул вверх дном. Я как внутри торнадо, Зотов. Но я лучше попрошу тебя уйти прямо сейчас, если все это для тебя несерьезно…
— Все это? — уточняю.
— Мы… — поясняет с обидой.
— Серьезнее тебя сейчас в моей жизни ничего и никого нет, — проговариваю с расстановкой.
Я сам не до конца понимаю, почему все вышло так, как вышло. Я пригласил рекомендованного Капустой физиотерапевта в кафе. Позвонил и назначил встречу, потому что так мне было привычнее. В этом не было какого-то скрытого умысла, это часть моей повседневной жизни. Мой друг работал с ней после собственной травмы, и нам было приятно поделиться эмоциями об этом общем знакомстве. Она предположила, что я потянул мышцу, и была права. Я потянул ее сегодня утром во время тренировки, к которой приступил не разогревшись как следует. Наталья наглядно продемонстрировала результат моей халатности, когда неожиданно и для меня нащупала болевую точку.
Аглая снова молчит, и я вижу, как вращаются шестеренки у нее в голове. Ее молчание всегда повод напрячься, ведь за ее молчанием как правило скрывается лесной пожар.
Обхватив пальцами ее подбородок, заставляю поднять на себя глаза.
— Послушай, — говорю ей. — В Канаде у меня есть постоянный терапевт. И это женщина. Я работаю с ней пять лет, она практически член семьи, и у нас бы ничего не вышло, интересуй ее мой член. Я привык к открытому комфортному общению, к дружеским отношениям с людьми, для которых моя жизнь — работа. Будь то женщина или мужчина. Это нормально.
— Вот именно, — выдавливает она. — Ты привык. Ты… ты даже не представляешь, как сильно отличаешься от людей вокруг. Ты просто этого не замечаешь! Но это видно даже по тому, как ты двигаешься. Ты другой. У тебя… другое сознание, — стучит пальцем по своему виску. — А я… не привыкла к тому, что мужчина, которого я люблю, обедает с посторонними женщинами. Мы как небо и земля, Зотов. Мы теперь разные, мы говорим на разных языках. Смотрим на вещи по разному!
— Может быть, это хорошо? — спрашиваю. — Мы сможем многому друг друга научить.
— Боже… даже сейчас мне хочется с тобой поспорить…
— В споре рождается истина.
— Мы разные…
— Плевать, — отвечаю резковато.
Все преодолимо. И это тоже. Я не отпущу ее. Это просто невозможно.
— Может быть нам стоит закончить все прямо здесь и сейчас, — настаивает она на своей бредовой логике. — Пока все не стало сложнее… Пока все не вылилось в катастрофу.
— Мы избежим катастрофы, потому что будем договариваться, — вбиваю в нее свою логику.
— Договариваться? — горько вздыхает Аглая.
— Да, — перехватываю ее локоть, чтобы смотрела на меня. — Находить и принимать решения, которые будут устраивать нас обоих. Все просто. Язык у нас одинаковый, поверь мне. Десять минут назад у нас не было никаких проблем с тем, чтобы договориться.
— Думаешь, все проблемы можно решить через постель?
— Не все, но многих можно избежать, когда люди удовлетворены.
— Это канадская мудрость?!
— Это общеизвестный факт. Все люди устроены одинаково, на всех континентах.
— Я не особо искушенная в “этих” делах, — бросает почти с вызовом.
— Думаешь, я искушен? — отвечаю тем же.
— Думаю, у тебя достаточно опыта. Может быть, я не смогу удовлетворить твои запросы…
— У меня нет никаких запросов, — сообщаю. — Я просто хочу тебя четыре раза в день.
— Четыре… — Аглая фыркает.
— Тебе мало?
— Прекрати издеваться… — дернувшись, пытается с меня слезть.
Сгребаю ладонями ее голые ягодицы и выпрямляюсь, садясь.
— Можем это обсудить. Договориться, — бормочу хрипло, запрокинув к ней лицо.
Ее грудь вжимается в мою, руки обнимают за шею. Своим дыханием она щекочет мои губы и смотрит мне в глаза. Не отпускаю ее взгляд, пока приподнимаю одной рукой за талию, а ладонью второй обхватываю свой стояк. Толкаю Баум вниз, заставляя на него опуститься.
Из ее рта вылетает тихий стон, и я ловлю его своим, жмурясь от того, как член стискивают мягкие горячие тиски. Не двигаюсь, позволяя Глаше раскачиваться и привыкать, и беру на себя контроль, когда чувствую, что ее тело начинает требовать больше.
Меняю нас местами, и диван жалобно скрипит.
Аглая обнимает ногами мою талию, пальцами царапает плечи. Двигаясь между ее бедер, я теряю связь с реальностью, полностью поглощенный ощущениями и стонами, которые выбиваю из податливого тела выверенными толчками. Это та поза, в которой она когда-то кончала без моей помощи, она делает это и сейчас — сжимается, чтобы через секунду увлечь меня за собой, и я успеваю выскользнуть из нее раньше, чем присоединяюсь.
Она прячет холодные стопы между моих ног, когда, повторив контуры моего тела, устраивается сверху и набрасывает на
