Даниэла Стил - Семейные узы
— Я думаю, место есть, — прямо ответила она. — Я просто не пробовала жить собственной жизнью, да и не испытывала в этом потребности. — Дети заполняли все ее мысли и чувства, отнимали все время, силы, внимание.
Тома взволновала история Энни. Она ему нравилась, но он видел, что будет нелегко завоевать ее. И все же Том решил, что такая женщина стоит любых усилий.
— Не хотите со мной пообедать на следующей неделе?
— А может быть, вы приедете к нам вечером в воскресенье и познакомитесь с детьми? А пообедать вдвоем мы сможем в другой раз. — Энни хотелось, чтобы он познакомился с ее семьей, увидел, как она живет.
Тому мысль понравилась, а пообедать вдвоем они действительно могут позже.
— Я позвоню в воскресенье, чтобы все уточнить, — пообещал он.
Они еще немного поболтали. Том сказал, что позвонит, если придется лететь в Калифорнию. Он по-прежнему много ездил, но за границей бывал реже, чем прежде.
У Энни осталось очень приятное впечатление от ленча с Томом. Она с удовольствием думала о предстоящем в воскресенье обеде, попросила Кейти остаться дома, предложила ей пригласить Пола. Энни хотелось, чтобы Том с ним познакомился. Для Теда она оставила сообщение с приглашением на обед в воскресенье, не упоминая о Томе и не включив в приглашение Патти.
Кроме того, Энни надеялась, что к воскресенью Лиззи вернется в Нью-Йорк. Ее поездка предполагалась короткой, а как выйдет на самом деле, Энни не знала: у Лиз не было времени ей звонить. Предстоящая семейная встреча радовала и волновала Энни.
В ту ночь, лежа в постели, она обдумывала вопрос Тома, есть ли в ее жизни место мужчине. Том ей нравился, нравились их разговоры. У них никогда не иссякали темы для обсуждения. Тем не менее Энни не знала, что ответить. Все эти годы она, по выражению Кейти, «жила, как монашка», и теперь не была готова круто изменить свою жизнь. Прошло столько времени, да и жить одной проще… В сорок два года нелегко решиться все изменить и снова пустить в свое сердце мужчину. Хочет ли войти в дверь, за которой открывается мир интимных отношений? Или же навсегда закрыть ее и выбросить ключ?..
Поездка Лиз в Калифорнию сложилась удивительно удачно. Она познакомилась с интересными людьми, увидела сказочные украшения, многое узнала о звездах, которым они когда-то принадлежали. Не случилось ни единой задержки, и после двух дней напряженных съемок и встреч она была готова сложить вещи и вернуться домой. К тому же не понадобилось возвращать драгоценности поставщикам — все они оставались у нынешних владельцев. Лиз уезжала в такой спешке, что даже не смогла позвонить Жану-Луи. Она просто помчалась в аэропорт и успела на последний рейс в Нью-Йорк. Она все еще жила по парижскому времени, чувствовала себя измученной и надеялась, прилетев в Нью-Йорк, отдохнуть хотя бы несколько дней. Лиз с радостью возвращалась домой, да еще на два дня раньше срока. Париж измотал ее, в Лос-Анджелесе тоже пришлось много работать. Лиз заснула еще прежде, чем самолет поднялся в воздух.
Она не просыпалась до самого аэропорта Кеннеди. Багажа у нее не было, только ручная кладь, а потому она моментально выскочила из аэропорта, прыгнула в такси и дала шоферу свой адрес, но передумала и решила отправиться к Жану-Луи. Звонить в полшестого утра было рано, но Лиз знала, где лежит ключ. Она сможет тихонько войти и нырнуть в теплую постель Жана-Луи. За год, возвращаясь из командировок, она делала это множество раз.
Достав ключ из-за огнетушителя, Лиз открыла дверь и вошла. В лофте было темно. Переехав сюда, Жан-Луи установил здесь такие же жалюзи, как в Париже. Сказал, что так ему лучше спится. И действительно, когда Лиз ночевала здесь после утомительной поездки, то иногда не просыпалась до двух часов дня.
Лиз хорошо ориентировалась в лофте, а из-под двери ванной пробивалась тончайшая полоска света. Она легко отыскала кровать, бросила одежду на пол, скользнула в постель и обняла Жана-Луи. В ответ кто-то вскрикнул, но не Жан-Луи. Лиз резко села в кровати. Жан-Луи тоже сел и быстро включил свет. Они посмотрели друг на друга, потом Лиз опустила глаза. Между ними лежала Франсуаза, бывшая подруга Жана-Луи и мать Дамьена. Все трое были потрясены. Лиз, как ошпаренная, выскочила из постели. В темноте она обняла не Жана-Луи, а Франсуазу.
— Черт возьми, что здесь происходит? — глядя в глаза Жану-Луи, выкрикнула Лиззи. Она была так потрясена, что и не подумала одеться. Все участники сцены были обнажены. — Я считала, что вы просто друзья.
— У нас общий ребенок, — начал объяснения Жан-Луи с типично галльской живостью. Франсуаза просто лежала и смотрела в потолок. В постели Жана-Луи она чувствовала себя абсолютно комфортно и, казалось, не обращала внимания на жаркий спор между Лиз и Жаном-Луи, словно происходящее не имело к ней никакого отношения.
— При чем здесь это? — кричала Лиз. — Что она здесь делает?
При этих словах Франсуаза приподнялась на локте и стала наблюдать за спорящими. Лиз бросила на нее сердитый взгляд, но Франсуазу это не смутило.
— У нее тут работа на этой неделе, вот она и заскочила поздороваться, — вяло произнес Жан-Луи. Сказать ему было нечего.
— На мой взгляд, вы не только поздоровались, — прищурившись, процедила Лиз и наклонилась за своей одеждой. — Мерзавец! Ты говорил, что верен мне. — Лиз быстро оделась. Франсуаза поднялась и проплыла мимо Лиз в ванную.
— Я верен тебе! — настойчиво проговорил Жан-Луи. — Я люблю тебя. А с Франсуазой мы просто друзья.
— Чушь! Расскажи это кому-нибудь другому. Ты врал мне, и все.
Теперь Лиз была уверена, что женское белье, которое она нашла в его парижской квартире, провалялось там вовсе не четыре года, а гораздо меньше. Интересно, давно он с ней спит? И прекращал ли вообще? Франсуаза держалась так, словно ничего не произошло.
— Лиззи, ну что за пуританство! — высвобождаясь из простыни, произнес Жан-Луи и подошел к Лиззи. — Все так живут. Это не имеет никакого значения. — Он попытался обнять Лиззи, но она не позволила.
— Для меня имеет! — Надо же быть такой дурочкой! Ведь она так ему верила. Такие мужчины, как Жан-Луи, не способны никому хранить верность. Теперь она поняла, что он обманывал ее весь год и его понятие о верности сильно отличается от того, что имела в виду сама Лиз. — Мне следовало быть умнее.
Из ванной появилась Франсуаза и закурила сигарету Жана-Луи. Она вела себя совершенно спокойно. Казалось, неприятная сцена ее совсем не огорчает. Лиззи знала, что у нее тоже есть друг. Настоящая собачья свадьба!
Самой большой глупостью Лиззи было верить, что Жан-Луи другой. Столь обаятельные мужчины никогда не бывают верными. У них другие гены. Лиззи неоднократно с этим сталкивалась, но всегда говорила себе, что на сей раз будет иначе. Однако все повторялось. Жан-Луи был таким же, как другие мужчины, с которыми она встречалась. Лиз безошибочно выбирала тех, кто был не способен ни к верности, ни к длительной привязанности. Должно быть, такой тип мужчины отвечал ее подсознательному страху перед слишком серьезными обязательствами. Ей уже не раз приходилось оказываться действующим лицом подобных сцен.
