Бог Разрушения (ЛП) - Кент Рина
Хотя, казалось, он не возражал, когда я наблюдала за ним. Так что кто знает? Может быть, как и во всем остальном, все зависит от его постоянно меняющегося настроения.
Во всяком случае, его комната идеальное место для начала расследования. Выяснить, какая из них комната Лэндона, очень просто. На днях, когда я пришла, Брэн сказал, что заберет что-то сверху, и я пошла следом. Когда мы проходили мимо, он указал на эту комнату: «Держись подальше от этой. Там злой близнец впадает в спячку, прежде чем начать замышлять всеобщую гибель».
Видимо, я не заметила красного флага, потому что проскальзываю внутрь и медленно закрываю за собой дверь.
Комната Лэндона так же тщательно продумана, как и его художественная студия в доме с привидениями. В расстановке мебели и элегантной мужской цветовой гамме царит атмосфера мельчайших деталей.
Один угол занимает высокая кровать-платформа с кожаным изголовьем, таким же черным, как его душа. В центре находится диван в тон и две элегантные торшерные лампы.
Однако, что привлекает мое внимание, так это стол в другом углу, заваленный несколькими книгами.
Я на цыпочках подхожу к нему и читаю названия книг, в основном написанных художниками и профессионалами в области скульптуры.
Краем глаза я замечаю блокнот. Бросив мимолетный взгляд по сторонам от себя, я открываю его.
Картины внутри лишают мои легкие последних вздохов.
Передо мной 3D-статуи, великолепные в своих деталях и потрясающие в своей элегантности.
Меня поражает одна закономерность, которая прослеживается во всем блокноте.
Ни у одной из них нет лица.
Некоторые из них наполовину закончены, как статуи в доме с привидениями, как будто он не мог найти подходящий образец для лепки, но большинство из них остались пустыми.
Листая дальше, я замечаю несколько силуэтов, представляющих собой абсолютный хаос – переплетенные круги, перекрещивающиеся линии, бессмысленные фигуры.
Разница между этими объектами и идеальными статуями настолько разительна, что я дважды и трижды перепроверяю их. Невозможно поверить, что они были сделаны одним и тем же человеком.
Возможно, он был в другом настроении, когда делал эти наброски.
Я провожу пальцами по переплетающимся линиям. О чем он думал, когда рисовал их? Обычно в процессе работы он сосредоточен до предела – поза прямая, глаза как у ястреба, губы слегка приоткрыты.
Художественный режим выглядит на нем брутально-элегантным.
Я не знаю, почему мне хочется смотреть на него, когда он создает эти петли из небытия. Может быть, потому что я впервые заметила брешь в его безупречном фасаде.
Лэндон может быть мелочным, антагонистичным и абсолютно невыносимым, но я никогда не видела его всерьез сердитым. Возможно, он даже не знает, что такое гнев.
За дверью слышно движение, и я возвращаю блокнот туда, где его нашла, и лихорадочно обыскиваю комнату в поисках места, где можно спрятаться.
Черт. Негде спрятаться.
Дверь открывается, я прыгаю за высокие шторы и перевожу дыхание. Балконная дверь за моей спиной открыта, и холод проникает в мои кости.
В комнату вкрадываются шаги, и мне не нужно гадать. Это Лэндон. Мои легкие наполнены его восхитительным запахом, который я узнала бы везде.
За ним следуют другие шаги.
— Тебя не было рядом.
Женский голос.
И это не Ава, Сесили или его сестра Глин. Я слышала все их голоса, и они не звучат так надменно, как этот.
— Не чувствовал необходимости быть рядом, — отвечает Лэндон своим фирменным саркастичным, скучающим голосом.
— Ты не можешь так поступить. Мы договорились о нашем следующем ударе.
Я замечаю, что сжимаю руки в кулаки с тех пор, как услышала голос девушки, и медленно разжимаю их.
Мне нужно успокоиться. В конце концов, это мой шанс сделать то, за чем я сюда пришла – шпионить за этим засранцем.
— А что дальше?
— Мы договорились, что порежем их шины в эти выходные.
— Договорились?
— Да! Все ждут указаний. Нам нужно сесть и все тщательно спланировать.
— Ты когда-нибудь слышала о свободе воли, Нила? Это любопытное, освобождающее чувство, которым тебе стоит когда-нибудь заняться.
— Даже не думай снова отодвигать меня на второй план, Лэн. Ты же не хочешь перечить мне.
— Уже перечил, бесчисленное количество раз, в том числе и тогда, когда ты умоляла об этом на коленях.
Мое лицо пылает, а кулаки снова сжимаются, пока ногти не впиваются в ладони.
— Ты этого хочешь? — ее слова звучат как мурлыканье. — Меня на коленях?
— Не особенно, но если у тебя есть желание преклонить передо мной колени, то конечно. Не позволяй мне остановить тебя.
Моя нога отодвигается назад, и я проскальзываю за открытую дверь на балкон. Мои шаги тихие и осторожные, несмотря на раскаленный огонь, который пронизывает меня насквозь.
Я должна уйти, потому что, если я останусь, то определенно выскочу на середину комнаты и набью им обоим морду.
Хотя по морде надо ударить меня. Почему я думала, что я единственная, с кем он играет ради развлечения?
Конечно, у него есть помощники, такие как Нила, которые целый день занимаются его глупыми извращениями, ежедневно.
Я тяжело дышу, перелезая через перила балкона и перепрыгивая на следующий – к Брэндону.
Еще один фактор, о котором я забыла в своих попытках шпионить за его братом-психопатом.
Я должна придумать предлог для Брэна и уйти, потому что, если я снова увижу Лэндона, то могу случайно убить его.
И мне не нравятся эти сильные эмоции, которые я испытываю из-за этого ублюдка.
Что еще более важно, я хочу, чтобы моя грудь перестала болеть.
Глава 18
Лэндон
Мне ужасно, исключительно и категорически скучно до чертиков.
Не секрет, что я склонен терять интерес ко всем объектам, людям и концепциям. Мир, по определению – скучное место, скованное экономическими и политическими ожиданиями и управляемое социальными стандартами. Как только я овладел искусством приспосабливаться к жизни, существование превратилось в брызги черного на сером.
Иногда серый цвет становится более заметным, и я радуюсь перспективе внести хаос в мировую кровь.
В других случаях, как сейчас, черные чернильные точки выходят из клеток моего мозга и заполняют каждый дюйм моего непостоянного, опасного существования.
Вечеринка вокруг меня в самом разгаре, фантастически имитируя мир, к которому я не принадлежу ни при каком напряжении воображения. По иронии судьбы, я правлю им.
Из динамиков доносится громкая музыка, погружая наш особняк в безвкусный, бессмысленный хаос. Студенты из КЭУ прыгают и двигаются в такт, как пьяные муравьи. Несмотря на дизайнерскую одежду и вонь старых денег, все они сливаются в одно утомительное существование.
Давным-давно, когда я был молод и безрассуден, я задавался вопросом, почему не могу утруждать себя притворной радостью или притворяться, что мне наплевать на людей.
Оказалось, что на самом деле все не так, и это позволяет мне использовать их жалкие эмоции. Мир был бы намного лучше, если бы меньше людей общались со своими чувствами.
Просто к слову.
Представители Элиты, чьи имена я не потрудился запомнить, садятся на диваны по обе стороны от меня или присоединяются к толпе.
На нас наши фирменные венецианские маскарадные маски, которые мои участники используют как карточку на освобождение из тюрьмы.
Нила и ее воображаемая соперница, Бетани, повисли у меня на руках, умоляя о моем несуществующем внимании.
Рори вот уже час смотрит на меня из-под своей полумаски, как будто я задушил его бабушку подушкой. На самом деле я просто сказал ему, что если он не перестанет накуриваться и саботировать мою работу, то я выброшу его быстрее, чем использованный презерватив.
Он сказал, что пытается бросить, но, по-видимому, недостаточно усердно, судя по его налитым кровью глазам. По правде говоря, у меня высокий балл по шкале апатии, и мне нет никакого дела до его пагубных привычек. Я просто ненавижу подтирать за кем бы то ни было.
