София (СИ) - Валерия Север
― Сонь, может, если ты не помнишь, это к лучшему? ― Спросил он с заботой.
― почему он умер? ― в голове мелькают не четкие картинки. Похороны. Много собравшихся людей. Я медленно выдохнула.
― Инфаркт, с твоей матерью поругался сильно… Ну ты знаешь же свою маму…
― Довела, значит. Вот почему она мне так и не ответила… А я все думала, он из семьи ушел, точнее на это надеялась. ― Дима положил свою руку на мою.
― Мне жаль. ― Я слегка кивнула.
Ступор.
― что ты еще не помнишь? ― Спросил Дима, пытаясь поменять тему.
― Кажется, для начала мне надо переварить для начала эту новость. Стряхнула головой слегка. Потянулась за сумкой.
― Ты тогда с матерью сильно поругалась, не общалась вообще с похорон. ― Брови на лоб полезли. Кивнула.
― Вот оно значит как…
― Давай я провожу. ― Он вынул из кармана несколько купюр, кинул их на стол. Затем поторопился к выходу, что бы открыть мне дверь.
― А почему мы поженились так рано? ― Зачем то спросила я. Тот ухмыльнулся, идет рядом.
― Потому что безумно полюбили. Твой отец одобрил, а мать рвала и метала. Мои родители тоже против небыли. Отец умер два года назад, а мать вот уже как полгода.
― Мне жаль. ― Сказала, уставившись глазами в пустоту.
― Слушай, как смотришь на то, что бы на хоту съездить? Ты любила это дело. ― Повернула на него голову.
― Когда?
― Можем, прям сейчас. ― Волнуется по голосу слышу.
«Операция неизбежна»
Промелькнул голос врача. Вдруг я не приду в себя после нее? Нервно выдохнула. Надо оторваться по полной программе.
― Давай. Едем. ― Тот растерялся. Затем счастливо улыбнулся.
― Сейчас машину подгоню.
20
Форма зеленая. Ружье за спиной.
Лес густой. Красота.
Не пожалела.
― Смотри, вон. ― Сказал Дима показывая пальцем в глубь леса. Жирный кабанчик носом рыщет в земле. Тихо и коварно посмеялась.
― Кис-кис. ― Достала из за плеча ружье и прицелилась. Животное пробежало не много дальше, за деревом его плохо видно. Жду. Дима внимательно смотрит на меня.
Выстрел и я попала кабану прямо между глаз.
― ААА… Попала ты видел!? ― Смеюсь довольно, даже на месте подпрыгнула.
― Умница. ― Он приобнял меня за талию. ― Жаль, что их мало тут. ― Мы ходили долго. Из десяти зайцев смогла подбить одного. И одного кабана. А вот Дима, настрелял уток.
Прошли к тушке.
― Мы это в машине все повезем? ― Спросила, почесывая голову.
― В домике могут разделать его. ― Он показа в сторону. ― Там еще чай с жасмином есть. ― Желудок заурчал.
― И че ты молчал? Тащи силач, существо. ― Дима хохотнул. я развернулась и направилась в нужном направлении.
Да прогулка по лесу пошла на пользу. А охота, доставила мне удовольствие и напомнила папу. Теперь память мне ввернула утерянные воспоминания.
Скорбь и точка по папе отвлекала ото всего. От Гудвина, от операции.
Вот так жизнь имеет нас…
Мать… Вот почему она молчала.
Мы вернулись уставшими. Но я самой довольной.
Мужичок, что был в домике, удивился и похвалил меня. Подметив, что повезло встретить кабана. Да тут не сам кабан был важен. А то, что хоть как то развеялась.
Вернулись домой уже поздно. Умудрилась уснуть в дороге. Но Дима без каких то либо намеков меня разбудил. Пожелал доброй ночи.
Зайдя домой, включила телефон и тут же посыпались сообщения о пропущенных звонках.
«Кот» Гудвин даже себя так подписал, я умилилась. Но тут же нахмурилась, видя пятьдесят пропущенных. Только хотела положить телефон, как он зазвонил.
― Анатолий Иванович, что-то случилось?!
― Где ты есть?! ― Голос его напряжен. Я ощущаю злость, но он старается говорить спокойно.
― Дома, а что?
― Где ты была?! ― Интересный поворот событий.
― Для чего интересуетесь Анатолий Иванович?
― С ним…Была? ― Спросил он грозно. Шумно выдохнул в трубку.
― Если вы имеете ввиду с Дмитрием Владимировичем, то да. ― В трубке послышались гудки, а вместе с ними потекли слезы. Расплакалась.
Мой котик… Котик…
Провела пальцем по экрану. Я так не хочу, что бы он думал, что я спала с ним.
Нееееет… Пусть думает. ПУСТЬ! Пусть горит… только будет ли гореть? Я бы сказала, что он ревнует, но судя по поступкам, нет. Тогда как это понимать?
Снова зазвонил телефон. Мой котик…
― Да? ― спросила я спокойно. Но, кажется, голос дрожит. Слышу тяжелое его дыхание.
― Ты. Спала. С. Ним? ― Ему с трудом дается проговорить эти слова. У меня за него содрогается сердце.
― Нет. ― Ответила честно. Слышу, медленно выдыхает. ― У меня запрет. ― Фыркнула.
― Он сейчас с тобой?
― Нет, только привез и уехал. ― Почему я отвечаю? Почему я переживаю? ― Кот, зачем ты это спрашиваешься? ― Слышу, улыбается. В голове уже вижу эту красоту.
― Переживаю.
― Почему?
― Я тебе сказал, ты мне интересна.
― мм… ― Промычала я. ― Это ты сейчас еще сотню будешь из своего гарема обзванивать?
― У котов бывает горем? ― Я хохотнула.
― полагаю только у Мартовских. ― Гудвин ухмыльнулся.
― Значит, я не Мартовский, а Чеширский. ― Стою лыблюсь как дура. Я говорю с Гудвином… Сума сойти…
― Вот у Чеширских точно горем. Правда, зачем?
― Я хочу тебя. ― Не слышит видимо.
― Кажется, справлять потребность у тебя есть с кем. А я на роль вашей подстилки не подхожу. Всего хорошего Анатолий Иванович. ― Сбросила трубку. Бред, какой-то… Разговор не о чем, но так здорово…
Пятницы утро тяжелое. Теперь осознано понимаю, что самочувствие ухудшилось.
С трудом встала. Кости немного ломит. Значит пасмурно. Посмотрела в окно. В точку.
Надела классические штаны суженные внизу. Рубашка серая. Туфли на платформе. Уложила красиво. Открыла ноутбук. Не успел экран загореться, как появился синий свет набор разных цифр и тут же все пропало. Вопросительно приподняла бровь. Встала из-за стола. Взяла мобильник и набрала номер Наташки.
― Нат. ― Включила чайник. ― Там с сайтом все нормально. А то, что-то мне ноут показал синий экран.
― Вот пять минут назад проверяла. Все хорошо.
― Ладно. ― сказала садясь за стол обратно. Зашла на
