Мать-и-мачеха (СИ) - Елена Валерьевна Соловьева
Запреты? Пэтси отчего-то не учла подобное.
— Мне ничего не нужно, — капризно произнесла она. — Кроме тебя и твоего внимания. Мне так плохо, Володя, я чувствую себя такой несчастной. Брошенной…
Она всхлипнула. Та еще актриса.
— Пэтси, — начал тяжелый разговор Владимир. — В ту ночь… Ты знала, что я был не в себе. И, тем не менее, занялась со мной сексом, забыв о предохранении.
— Это потому, что я люблю тебя! — в ярости выкрикнула Пэтси. — Такое объяснение тебя устроит?!
— Тише, — попросил он. Пододвинул стул и сел рядом с постелью. Хотел взять Пэтси за руку, но вовремя одумался, поймав себя на неожиданной мысли: он не хочет прикасаться к этой женщине. Даже мимолетно. Даже чтобы успокоить. — Не закатывай скандал. Я здесь не для этого. А тебе в твоем состоянии вообще нельзя нервничать.
— Ты даже не поцеловал меня, — напомнила Пэтси, поджав губы и бросив во Владимира быстрый взгляд. Совсем не такой встречи, не такой реакции она ожидала. — А ведь я мать твоего ребенка. Твоя будущая жена.
Последние слова нанесли болезненный удар по Владимиру. Как будто молот со всего размаха обрушили на без того гудящую от разных мыслей голову.
— Пэтси, я готов признать отцовство, — пояснил он. — Но не жениться.
— Что-о-о?..
Пэтси приподнялась на постели. Забыв, что необходимо прикидываться слабой и изможденной, так ловко вскочила, точно ее ужалили. Укололи в самое чувствительное место — в самолюбие.
— То есть, как не собираешься жениться?! — Она нависла над Владимиром, готовая вцепиться в него когтями и зубами. — Как ты можешь произносить такое?! Твой ребенок, между прочим, все слышит. Ему нужен отец!
— И он у него будет, — спокойно объявил Владимир. — Я готов заботиться о малыше и обеспечивать его. Но с тобой у нас все кончилось, Пэтси.
— Ах, так! — злобно рыкнула она. Ее маленькие глазки метали молнии. — Тогда я сделаю аборт! Слышишь? Мне не нужен ребенок от мужчины, не способного отвечать за свои поступки.
Сказав это, она горделиво вскинула голову. Точно уже победила в этой неравной схватке.
— Ты этого не сделаешь, — с нажимом проговорил Владимир.
— А вот и сделаю! — язвительно передразнила Пэтси. Почуяв собственную безнаказанность, перестала притворяться наивной и слабой. — И ты мне не помешаешь!
Владимир тоже поднялся и теперь смотрел на бывшую подружку сверху вниз, прожигая взглядом до самого основания. До пустого места, где не было в помине ребенка, о котором так яро разглагольствовала Пэтси.
— Ты не причинишь вреда малышу, — с нажимом проговорил Владимир. Иллюзии насчет характера Пэтси окончательно растаяли, испарились, как вода на раскаленном асфальте. Перед ним не милая женщина, готовая создать семью, а настоящая стерва, которая любит и ценит только себя. Как хорошо, что он не успел на ней жениться. — Я прослежу за этим. Если понадобится, привяжу тебя к кровати и буду силой удерживать все девять месяцев до родов. А после заберу малыша себе, тебе он все равно не нужен.
Глава 42
Константин давно присматривался к Марье и упорно добивался ее внимания. С первого дня знакомства понял, что был бы совсем не против перевести их отношения из рабочего русла в личное. Вот только Марья никак не реагировала на него как на мужчину. Как будто не замечала ни комплиментов, ни страстных взглядов, не обращала внимания на предложения. Несколько раз согласилась выпить вместе кофе, но и там разговаривала исключительно о деле.
Однако это не заставило Константина ослабить хватку. Напротив, то упорство, с которым Марья отталкивала его ухаживания, только прибавляло азарта. Константин не привык отступать перед трудностями и жаждал раскусить этот твердый орешек. Ну, не могла, по его мнению, такая хрупкая и скромная женщина оставаться без мужчины.
Константин наблюдал за Марьей.
Откровенно следил. Думал, что у нее есть любовник, которого она тщательно скрывает от посторонних. И был слегка удивлен, так и не обнаружив рядом с ней ни одного мужчины.
«Марья будет моей, — решил он про себя. — Мы с ней идеальная пара, даже если она пока этого не понимает».
Постепенно ухаживания Константина становились все более открытыми, настойчивыми. Марья по-прежнему не откликалась. А вот ее дочь заметила. Павла смотрела на Константина как на врага и всегда искала повод отвлечь мать. Не позволяла постороннему мужчине вторгнуться в их спокойную, умиротворенную жизнь. Нарушить привычный маленький мирок.
Сегодня Константин подвез Марью до дома. С трудом, но напросился на чашечку кофе. Марья просто не смогла отказать, хотя и пыталась. Константина она считала другом, партнером по бизнесу. Не хотела его обижать, но и не имела желания приглашать в дом. С другой стороны, чашка кофе за разговором — это ведь не страшно? Всего лишь дружеская беседа, ничего более.
Павла имела иное мнение на этот счет.
Девочка встретила их на пороге. Поцеловала мать в щеку, а в Константина метнула такой убивающий взгляд, как будто мечтала выставить за дверь своими маленькими ручками.
— Привет, красавица, — с кажущейся беззаботностью поздоровался Константин, подмигнув Павле. Девочка не вызывала в нем никаких чувств, кроме раздражения, но он понимал, насколько Марья привязана к дочери. Понравиться девочке, значило получить расположение ее матери. — Мы привезли пончики, твои любимые.
Он передал картонную коробку, и Павла машинально приняла ее. Но при этом нахмурила лоб совсем как взрослая.
— Есть сладкое на ночь вредно, — заявила она, с намеком посмотрев на мать. — Думаю, оставим их до утра.
Константин рассмеялся.
— Не думаю, что твоя мама разрешит мне остаться до завтрака, — пошутил он. — Хотя я был бы не против.
Павла негодующе фыркнула и чуть не смяла коробку с пончиками.
— Конечно, не разрешит. Мама вообще не любит посторонних в доме. Правда?
— Дочка… — Марья ласково прикоснулась к волосам Павлы. — Константин не посторонний, он наш друг.
— То есть он останется на ночь?! — охнула девочка.
Марья вспыхнула от этого предположения. Ничего такого она не имела в виду.
— Конечно, нет, милая. Он просто попьет с нами кофе, а после поедет по своим делам.
