Мой встречный ветер - Анастасия Зарецкая
— А Илья дома?
Олин любимый вопрос. Она его задает первым делом, всегда. Не знаю, почему ей так важно это знать, а поинтересоваться никак не осмелюсь.
— Утром дрых, но сегодня обязательно куда-нибудь уйдет.
— К тому твоему тёзке? Или ещё куда?
Я покосилась на Олю очень недовольно. С каких это пор Ник — тот мой? Да и тезки мы сомнительные, он Коля на самом деле. Это я свое имя принимаю таким, какое оно есть… А он сочиняет.
— Этого мне знать не положено. — И все-таки, судя по нашему с Ником короткому диалогу, о котором я почему-то не стала рассказывать Оле, ушел Илья не к нему. — Но до вечера он обычно не отсвечивает.
— Хорошо, тогда погнали.
— А если бы был, не погнали бы?
— Не хочется мне в таком ужасном виде, — Оля провела ладонью по телу, от шеи и до бедер, — появляться у него на глазах. Поэтому да.
Как я уже упоминала, выглядела Оля просто чудесно.
Наш уважаемый таксист, видимо, принял наше желание гнать на свой счет. И прибавил скорость. Сплошная нервотрепка. Если бы я была смелее, попросила бы его быть чуть-чуть аккуратнее на дороге. Хотя Оле, видимо, все нравилось. Если бы ей что-то не нравилось (и ей от этого человека ничего не надо было бы в дальнейшем), она бы своё недовольство высказала.
— А знаешь, что самое странное в путешествиях?
И вот — я все-таки дождалась Олю, которая обещала зайти в общагу на десять минут, а в итоге проторчала там два часа, пока я сидела на лавочке возле входа — нагрелась с избытком, чтобы перекрыть утренние мгновения замерзания.
И мы с ней идем мимо нашего института. Оля — весьма бодро, а я вот, видимо, перегрелась все-таки.
И разговариваем. Само собой.
Очередной вопрос-завлекалочка — и Оля внимательно посмотрела на меня сквозь темные стекла очков, ожидая этого заветного…
— Что?
Хотя она бы и так рассказала.
Мне нравится стиль ее повествования. Некий интерактив. Когда ты не просто слушаешь, а будто бы принимаешь участие в разговоре, но при этом не говоришь практически ничего, наполненного хоть каким-нибудь смыслом.
— Они слишком сильно похожи на сны. Ты возвращаешься, и чем больше времени проходит, тем более нереальным кажется все то, что с тобой происходило тогда. Если бы не фотографии, я бы, пожалуй, уже спустя месяц сказала, что в реальности никакого путешествия не было…
Уже перед самым моим домом мы зашли в супермаркет. И взяли торт-мороженое, политый карамелью и присыпанный арахисом. Первый торт-мороженое в моей жизни.
В детстве у меня было на них помешательство. Я подолгу разглядывала их через витрину. Были они невероятные: в форме цветов и сердец, политые сиропами, подкрашенные всякой гадостью и посыпанные травмоопасной для зубов сладостью, и они мне казались идеалом всего съедобного, что вообще существует на планете.
Но я была слишком скромной, чтобы напрямую изъявить свои желания перед платежеспособными родителями. Причина этой скромности, как и такой безмерной любви к тортам-мороженым, мне, к сожалению, неизвестна.
Эту свою глупую мечту — попробовать такой торт — я озвучила лишь однажды. Таким же жарким, как это, летом. Мама спросила — что возьмем на десерт? И я предложила — может, такой торт? — тыкая на нежно-голубой мороженый цветок в тонкой хрустящей упаковке. И в ответ услышала — ну что ты, Ника, они же невкусные. А спорить не стала.
Хорошо быть взрослой. Относительно взрослой, конечно. До финансовой независимости мне еще далеко. Но когда-нибудь я и ее достигну, и что тогда? Бери, что хочешь.
А ничего уже не хочется.
Кончилась у меня любовь к таким тортам. Даже этот выбрала Оля. Не знаю, откуда выцепила. Таких уже почти не осталось. Да и этот мало походил на те, которые я помнила. Был поскромнее в дизайне.
Дома царила тишина и безлюдье, как я Оле и обещала. Папа на работе, мама (несмотря на отпуск) тоже решает какие-то деловые вопросы, а Илья ходит непонятно где. Впрочем, когда он дома, дом от этого особенно живее не становится. Все равно братец сидит в своей комнате, лишь изредка выползая за перекусами.
Грустно, на самом деле. Хоть бы собачка или кошечка была какая-нибудь, чтобы встречали. Или я уже жаловалась на это?..
Мы расположились на кухне, гордо заняв каждая по два стула, — чтобы было, куда складывать ноги.
Где бы наши посиделки не начинались, заканчивались они всегда одинаково — на этой самой кухне, за большими белыми чашками, на дне которых еще остается немного травяного чая. А в особых случаях — за бокалами, наполовину пустыми, наполовину наполненными вином. Хотя ни Оля, ни Полина, ни я, в общем-то, алкоголями не злоупотребляем… Но иногда приходится.
Сегодня не пришлось.
Оля рассказывала, как прошло ее путешествие. С самого начала и до конца, разбавляя повествование фотографиями — выходит, что теми самыми, которые нужны, чтобы отличать сны и реальность. Что-то нам с Полиной было уже известно — по тем обрывкам, которыми Оля делилась с нами в общем чатике. Но вот, пожалуйста, мне повезло первой узнать полную картину происходящего, от начала и до…
До конца все-таки не получилось.
Илья меня подставил.
Проявился раньше того времени, которое я предсказала.
Заскрипел замок — у нас ужасно громко открывается и закрывается дверь, — мы с Олей переглянулись. Я предложила, что это может быть моя мама — уже справилась со своими делами. Но, стоило двери распахнуться, необходимость в предположениях отпала:
Вздох, звук удара (рюкзака о пол). И следом вопрос:
— Ника, здесь?
— Здесь. Мы с Олей.
— Чаевничаете, да?
Оля раскраснелась, взгляд ее тут же стал недобрым. А уже в следующую секунду Илья заглянул в кухню. Еще бы, ему с такими ногами двух шагов хватает для преодоления расстояний от прихожих до кухонь.
— Ольга, добрый день, — Илья улыбнулся, и вот что-что, а очаровательно улыбаться он где-то научился. — Вернулись из своего путешествия в великий Петроград?
На нем была белая футболка — я даже и не знала, что мой Илья ходит в белом. Волосы уложены как-то интересно и отливают золотом сильнее прежнего. Чего это он у меня такой красивый?
А Оля тоже в белом и тоже светловолосая, если бы они встали рядом вдруг, то очень хорошо бы смотрелись — такая изящная стильная Оля и мой братец-балбес. Мне кажется, и подруженька подумала об этом. По крайней мере, тон ее
