Больше, чем любовь (СИ) - Ники Сью
Но несмотря на желание общаться с сыном, мама не собиралась забирать меня с собой, в новый мир, где она была Королевой. Наверное, она радовалась, что так удачно разрешился вопрос с балластом в виде Ярослава Громова.
И даже это я принял как должное: не сказал ни слова против. Все наконец-то наладилось, подумал я. Вот только что-то было не так… Моя любовь к этой женщине стала иной, она словно сменила сезон с прекрасного лета, на холодную зиму. И по сей день я не мог разрушить стену между нами.
— Как ты, Ярик? — раздался её тёплый голос в трубке. Я сглотнул, разглядывая спокойное море, пену на берегу и двух чаек, что сидели на большой коряге.
— Нормально, а ты, мам?
— Хорошо, знаешь, — с энтузиазмом начала она. — Я решила приготовить торт, ты ведь приедешь на мой день рождения? Хочу сделать "Три шоколада", тебе же он нравится.
— Не знал, что ты полюбила готовить, — в моем голосе звучала отдаленность, да я даже с Ангелиной и той говорил более дружелюбно.
— Не люблю, но ради тебя, хочу попробовать.
— Не стоит на это тратить время, — сорвалось у меня.
— Что ты имеешь в виду? — она явно поникла.
— Я не приеду, мам.
Мы оба замолчали. Не знаю, о чем думала мать в этот момент, а я думал о серых облаках, которые заполнили собой небо. Мне вдруг показалось, оно никогда не посветлеет, как и мои отношения с мамой. Мы были так далеко друг от друга… Я разучился принимать её заботу.
— В школе не отпускают? — наконец спросила она.
— Угу, — прошептал я отговорку. Сел на корточки и взял маленький изумрудный камешек, бывший кусок стекла, который изменило море. Сжав его крепко в пальцах, я отвел руку в сторону и кинул камень в воду. Он проскользнул по поверхности волн, ударившись три раза, пока окончательно не потонул.
“Символично”,— подумал я.
— Сынок…
— Мне уже пора, мам. Созвонимся позже.
Я поспешил сбросить вызов и подняться на ноги. С губ сорвался грустный вздох, пожалуй, слишком грустный. Я вспомнил себя тем семилетним ребенком, сидящим под горкой.
— Красивое, — раздался неожиданно женский голос. Оглянувшись, я заметил Ангелину. Она поравнялась со мной, разглядывая как вода разбивается о гальку. Воздух пропитался прохладной, будто не весна во все, а настоящая хмурая осень. Пожалуй, даже слишком хмурая.
— Мрачное, — отозвался я, загадывая, слышала ли девчонка мой разговор с мамой. С другой стороны, не все ли равно?
— Тебе просто пора снять очки с серыми линзами, — хмыкнула Лина. — Ой, это разве не коса? — она подняла руку, показывая на длинную полосу берега, омываемую морем. Удивительно, как я сам не заметил ее, когда спускался сюда.
— Похоже на то, — без особого энтузиазма пожал я плечами.
— Говорят, коса — это дорога в мир царя Посейдона.
— Да, а еще говорят, что золотая рыбка исполняет желание. Принести удочку? — с нескрываемым сарказмом произнес я. Однако Ангелина не обратила внимание на мою очередную колкость. Мне показалось, она стала воспринимать меня иначе, словно посмотрела под другим углом.
— Идем! — скомандовала девчонка. Я словом не успел обмолвиться, как Лина схватила меня за руку и потянула за собой, в сторону косы.
— Осмелела? — усмехнулся я, мой взгляд скользнул на плечи Ангелины: хрупкие и в то же время уверенные. Обычно я не позволял девушкам так вести себя со мной, но сейчас почему-то продолжал следовать за этой ходячей катастрофой.
— Было бы кого бояться, — бросила через плечо она.
И мы, по ее желанию, оказались на той самой стреле, ведущий в неизвестности. Узкая тропинка не позволяла особо разгуляться, поэтому нам пришлось идти довольно близко друг к другу, вернее Лина шла впереди, таща меня практически силой за собой.
— Тебе не кажется, будто мы стоим в центре океана? — она резко остановилась, расправила руки в стороны и повернулась ко мне. Ее губы дрогнули, на них появилась улыбка.
— Ну… — я оглянулся, вокруг действительно, было много воды.
— Мы как главные герои крутого блокбастера, которые сбежали от реальности! — она продолжала улыбаться. И я заметил, как из-за нависших над нами туч проскользнул луч солнца. Довольно яркий, пускай и едва уловимый.
— В жизни все не так радужно, как в крутых блокбастерах, — сказал я, разглядывая Лину. Ветер коснулся ее прядей, струившихся на плечах. Несколько из них упали на губы девчонки, но она не спешила их поправлять.
— Я тоже так думала, но знаешь… — губы Ангелины дрогнули, с них сошла улыбка. — Наверное, все зависит от нас и от тех, кто с нами рядом. Я вот была убеждена, что ты высокомерный сноб, которому плевать на всех.
— Была? — выгнул я бровь, всматриваясь в глаза девчонки, напоминающие золотую осень. В них искрило согревающее солнце, как в последние дни октября.
— Угу, а теперь…
— Только не говори, что послушала Арта и запала на меня, — не удержался я от подколки.
— Не скажу, — она повернулась ко мне спиной, обхватив себя за плечи. — Знаешь, — ее голос вмиг окрасился серым оттенком. — Мой отец бросил нашу семью, я не помню, когда последний раз слышала его голос.
— Что? — хрипло произнес я, догадываясь, что Лина все же стала свидетелем моего разговора с матерью.
— Мне кажется, что это так несправедливо! — воскликнула девчонка, кинув на меня взгляд через плечо. Она поджала губы, словно маленький ребенок, выпучив нижнюю. В иной раз я бы закатил глаза, но сейчас почему-то подумал, что это даже мило.
— Родителей не выбирают, — вздохнул я. — Для кого-то дети — главные герои их жизнь, а для кого-то проходные персонажи. — Я вспомнил мать и отца, горку и игрушку, которую выбросил на мусорку. Дети никогда не хотят быть проходными, они ведь не просили их рожать.
— Однажды все мы находим тех, для кого будем главным героем, я уверена в этом. — Она развернулась ко мне, вытащила из кармана монетку в пять рублей. — Я попрошу у Посейдона, чтобы ты и
