Кто хочет процветать (СИ) - Веснина Тиана

— Ну вот, а говорят богемные люди медлительные, рассеянные, — протягивая руку, с улыбкой сказал Терпугов. — Убийство — закачаешься! — начал он, как только Фролов захлопнул дверцу. — Мне тут референт материал собрал по жертве. Колоритная жертва!

— Мы это куда? Зачем? — удивился Фролов, увидев, что джип затормозил у пассажа «Елисаветинский». — Галстуки, что ли, покупать?

— Парфюмом обзаводиться, — ухмыльнулся Терпугов.

Фролов, оставаясь в полном недоумении, последовал за подполковником к одному из входов в пассаж, около которого стояли охранники торгового центра. Милиционеры, выскочившие из машины, быстро оцепили место перед входом.

Терпугов и его группа вошли в пассаж. Начальник службы охраны повел их за собой. Фролов с каким-то непонятным внутренним напряжением следовал за ними. Проскочила одна мысль, но он ее изгнал, невольно проговорив: «Господи, только не это!..» Ноги его продолжали идти, а взгляд замер на невидимой точке пространства и больше не бегал из стороны в сторону, сердце сжалось и оледенело бы, если бы не надежда, которая своим теплом согревала его.

Все остановились перед бутиком, на витринных стеклах которого были золотом оттиснуты вензеля «ВМ». Поджидавший их охранник что-то начал энергично говорить, Терпугов слушал, прерывая его краткими вопросами. Потом все вошли.

Надежда продолжала согревать глухо бьющееся сердце Фролова. Первое помещение — торговый зал с витринами, полукруглыми столами-прилавками, креслами, стульями на высоких ножках. На полках вдоль стен — флаконы, наполненные нектаром роз, голубым арктическим льдом, хрустальной свежестью лилий, расплавленным золотом солнца… В широких вазах розово золотились жемчужины для купания. Повсюду пахло фиалкой, приправленной анисом. У одной из витрин Фролов обратил внимание на бледную женщину, усиленно потирающую дрожащие кисти рук. Лица он не увидел, только глаза… расширенные от ужаса.

Миновали небольшой коридор и вошли в кабинет. Окна плотно закрыты жалюзи, широкий письменный стол, на нем лампа в виде склоненной лилии… За столом женщина… Голова откинута назад, локоны развились и золотились в свете лампы, на шее — бежевого цвета длинный шифоновый шарф, концы которого лежали на полу… Одна нога женщины в туфле на высоком каблуке согнута в колене, другая слегка выставлена вперед… Руки безвольно опущены вниз… Сзади, на стене, чуть повыше открытого сейфа, портрет синеглазой дамы с колбой в руке на фоне алхимического кабинета…

Фролов… Нет, не он, его двойник, отделившись, подошел ближе и заглянул в глаза Валентины. Они были бездонны, как беззвездное ночное небо. Оторвать взгляд от них было невозможно. Хотелось заглянуть в них до самого дна и узнать тайну, которая мучает все человечество. Если бы не эти глаза, вполне могло показаться, что Тина заснула.

«Сон, длиною в вечность», — пронеслось в голове Фролова. Обманщица надежда съежилась и уползла из сердца. Кусочек льда забился в груди. Вот так увидеть Валентину!.. Все, что угодно, могла нарисовать его фантазия, только не такую жуткую картину.

Сергей настоящий, невидимый, продолжал стоять в углу. Двойник вынул папку и принялся делать наброски. «Это кощунство! Это запредельно для человека!» — кричал из своего угла настоящий Фролов. А рука двойника точными штрихами наносила на бумагу сон женщины, длиною в вечность…

Потом наступило кратковременное отключение. Потом все прояснилось, и боль, простая, щемящая, от которой хотелось завыть, пронзила Фролова. Двойник исчез. Боль осталась. Сергей сел на диван, бледная женщина принесла кофе и всунула блюдце с чашкой в его сведенные судорогой пальцы. Терпугов тоже сел на диван и вдруг заметил:

— Посмотрите, как похожа эта, — он замялся, подыскивая слово, — колдунья с портрета на Милавину. — Фролов внутренне вздрогнул. — Сергей, — обратился он к нему, — ты как находишь кисть художника? Недурна, а?

Фролов, приподняв одно плечо, криво усмехнулся и подумал, что надо бы рассказать Терпугову, что он знает Тину очень давно, что это он написал этот портрет и что виделся он с ней в последний раз неделю назад. Но какое-то поразительной силы внутреннее оцепенение словно парализовало его. Ему не хотелось ни говорить, ни думать. Мысли появлялись и исчезали в его мозгу сами по себе. Он не участвовал в своем мыслительном процессе.

Терпугов еще немного полюбовался портретом и вновь принялся слушать начальника охраны пассажа.

— Вечером перед закрытием мне было доложено, — обстоятельным голосом говорил тот, — что посторонних на территории торгового центра нет. Осталось только несколько сотрудников в двух бутиках и госпожа Милавина. Сотрудники ушли буквально через полчаса. А госпожа Милавина имела обыкновение работать в своем кабинете допоздна. Видите, сколько у нее тут на столе всяких флакончиков, баночек… Духи она какие-то, что ли, особенные изобретала, уж я точно не знаю.

Эксперты, зафиксировав обстановку на месте преступления, выключили настольную лампу и раздвинули жалюзи.

Сергею удалось прервать инстинктивное движение головы в сторону Валентины. Но все остальные посмотрели. Терпугов остался равнодушен, начальник охраны не удержался от «э-хе-хе…» и обреченного взмаха руки, бледная женщина громко всхлипнула, прижала ко рту платок и выбежала из кабинета.

— Сергей! Сергей! — толкал его в плечо Терпугов. — Что же это ты? Освещение поменялось. Сколько новых нюансов! Давай! Лови последнее впечатление!

Фролов, будто находясь под гипнозом его слов, поднялся, взял папку и подошел к Валентине. Мужества хватило на один взгляд. Заметил длинную жилку от виска до шеи, приоткрытые губы, голубоватый оттенок кожи… Эксперты попросили его чуть посторониться. Он отошел в угол, сел на пол и стал рисовать по памяти. В кабинет вернулась бледная женщина, оказавшаяся менеджером.

— Я смотрю, ассортимент у вас большой, — обратился к ней подполковник.

— Да! — с нервной энергией подхватила она. — Мы предлагаем не только духи, но и аксессуары. — Она подошла к стеллажу и стала показывать. — Парфюмированные курительные палочки, попурри изысканных ароматов в серебряных шариках, — протянула она подполковнику узорчатый резной шарик. Терпугов поднес его к носу и вдохнул тонкий струящийся запах. — Мы предлагаем всевозможные композиции для ароматизации интерьеров. — Она взяла с полки пульверизатор и принялась опрыскивать воздух. — Мы предлагаем парфюмированные перчатки, ароматизированную пудру, свечи… — Голос ее дрожал, но она боялась остановиться, боялась начать разговор о том, что случилось.

— Спасибо, — Терпугов глянул в свой блокнот, — Ирина Михайловна. А теперь лучше сядьте вот в это кресло, напротив меня, и ответьте на мои вопросы.

Ирина Михайловна, как автомат, произнесла: «Да!» — и села в кресло.

— Скажите, кто, по-вашему, мог убить госпожу Милавину?

От прямоты вопроса менеджер растерялась и, глядя на подполковника, молчала.

— Вы боитесь сказать? — спросил он вкрадчивым голосом.

— Нет! — взвизгнула она порванной струной. — Но ведь это ужасно! Убить! Убить Тину! За то, что она создала духи! Убить, чтобы завладеть уникальной рецептурой!..

— Ага! — потер руки Терпугов. — Конкуренты!

— Да! — уверенно подтвердила Ирина Михайловна. — Вы же видите, сейф открыт, исчезла тетрадь с записями Тины, и исчезли духи.

— А те, что на столе? — спросил подполковник.

— Это не то, это всего лишь эфирные масла, экстракты… А духи, свои, — переходя на магический полушепот, продолжала менеджер, — Тина не показывала никому. Она за границей заказала для них специальный флакон. И в продажу они должны были поступить лишь к Новому году. Это обещало стать сенсацией.

— И об этой сенсации уже было известно?!

— Не совсем. Госпожа Милавина не делала специального заявления. Но готовилась реклама, просачивались слухи. Слишком грандиозный был задуман ею проект. Презентация в пассаже! Презентация в «Метрополе»!

— Что ж это за духи такие?

— Представьте, я даже не знаю их названия. Проект готовился в величайшей тайне.