Продана замуж (СИ) - Данич Дина

- Ты знал моего отца?

- Немного. Но не настолько, чтобы он доверил мне свое сокровище.

Вопросительно смотрю на мужчину. Феликс поднимается со своего места, подходит ко мне и задумчиво поглаживает по голове.

- Сокровище?

- Именно, - кивает он. - Верный тыл для нас - важнее многого в этой жизни, Оля. И Заславский вовремя понял это. Не волнуйся, я больше не потревожу тебя. Дела улажены. Завод приносит прибыль, и ты будешь получать приличные дивиденды. Все, как обговаривали. Что касается Кагановича - он больше не появится.

- Что с ним?

- Скажем так, у него есть свои проблемы. С братом.

- Но ведь дед погиб, - растерянно говорю.

- Так думал Григорий. Точнее, хотел, чтобы все думали.

- То есть сам дед может появиться?

- Не сейчас. Но все возможно. Твой дед очень своенравный и непростой человек. Его статус обязывает быть таким, что… В общем, все возможно. 

- То есть мне ждать еще проблем? - напряженно спрашиваю.

- Не думаю, - качает головой Багров. - Ты его единственная наследница. А даже такие, как он, склонны на старости к сентиментальности. Так что живи спокойно, Олюшка. Ты в безопасности.

Этот разговор оставляет странное впечатление. С этого дня Багров и правда больше не возвращается. Заводом занимается его управляющий. Но я и не суюсь туда. Остальной бизнес потихоньку развивается. Тут спасибо Рустаму - он во многом помогает и поддерживает.

Я же… Я полностью сосредотачиваюсь на беременности. Парни, когда узнают, что скоро родится наследник Богдана, воспринимают это с каким-то сдержанным восторгом. Приходят лично поздравить, заверить, что будут рядом и что не бросят. Это так трогательно, что я в очередной раз задаюсь вопросом - сколько же Богдан сделал для каждого и них?

Неделя проходит за неделей. Не дворе уже весна, я все больше похожа на странную утку, которая ходит, переваливаясь. Хотя в целом по здоровью вопросов нет. Но я никак не могу отделаться от галлюцинаций.

Мне все время кажется, что муж рядом. Не постоянно. Но даже во сне, я порой чувствую, что он гладит меня по руке, что он со мной. Правда, каждый раз просыпаясь, понимаю, что снова одна.

Тоска по нему переходит разумные границы, и я всерьез задумываюсь о том, чтобы пойти к психотерапевту. Не потому что мне нужно найти другого мужчину. Об этом нет и речи. Но я устала. Измоталась.

Я просто хочу перестать грезить тем, чему не суждено произойти.

Однако мой план летит к чертям, когда поздно вечером боль внизу живота становится куда более выраженной, а после… После у меня отходят воды. А ведь для родов мне очень рано!

Оля

Паника накрывает меня с головой. Я едва добираюсь до телефона и звоню единственному человеку, который приходит в голову.

Ремисов врывается в спальню через пару минут.

- Где болит? Живот? 

Потом он видит огромную лужу на полу и, подхватив меня на руки, несет вниз.

- Сумка, - едва соображаю, когда оказываемся в машине.

- Плевать, - рычит Авдей. В этот момент он выглядит так, что мне самой страшно. Но несмотря на грозный вид в его взгляде замечаю страх. - Потерпи, Оль. Все будет хорошо.

Я вся сосредоточена на схватках. Стараюсь дышать, как полагается. Однако то ли делаю что-то не так, то ли ни черта это не помогает. Но мне больно.

А еще страшно.

В клинике меня забирают в палату, обещают, что с вещами проблем не будет. Меня же волнует только мой малыш. Я до сих пор не знаю кто там. На УЗИ ребеночек каждый раз отворачивался. Так что это будет сюрприз. Но самое главное, чтобы он был здоров.

Когда мой врач приходит, мне кажется, что я умираю. Боли такие, что хоть на стенку лезь. 

- Раскрытие маловато, - сетует он, недовольно качая головой. - Рисковать не будем. 

Я в такой панике, что плохо соображаю. 

- Но разве не лучше рожать самой? 

- Лучше, конечно, но…

- Но, может, попробуем? - с надеждой спрашиваю.

- Хорошо, понаблюдаем еще пару часов.

Все это время я сама не своя. Боль затмевает разум. Мне кажется, меня разрывает на части, когда приходит очередная схватка.

Рядом со мной постоянно есть кто-то из медсестер. Даже какой-то врач приходит, вроде бы анестезиолог. Но, может, и нет. Его лицо скрыто маской, и я сначала даже не понимаю, что именно не так.

Акушер дает команду готовиться рожать - оказывается, уже почти все готово, а я все никак не могу оторвать взгляд от этого врача. 

Меня скручивает, стараюсь дышать правильно. Как вдруг чувствую, что мою руку держит тот самый мужчина.

- Давайте, Оленька, сейчас нужно будет тужиться, - уговаривает акушер.

А мне кажется, что у меня ничего не выходит. Я стараюсь, но что-то идет не так, и паника холодной змеей обвивает горло. Мне страшно, что малыш не выживет, что я облажаюсь.

- Все хорошо, - повторяет акушер. - Еще раз, давайте. Тужимся!

Я стараюсь изо всех сил. Кричу на выдохе, сжимаю руку мужчины, который неотрывно смотрит на меня. Словно поддерживает. А мне чудится, что Богдан мог бы вот так же стоять. И только мысль, что это бред, что такого быть не может, остужает эти фантазии.

Когда слышу крик, прикрываю глаза, расслабляюсь и, кажется, вот-вот потеряю сознание.

- У вас девочка, - голос врача раздается будто сквозь вату. Мне на грудь кладут малышку. Она такая забавная, сморщенная. А затем забирают.

- Куда… - тяну руки, но меня мягко укладывают назад.

- Девочке надо помочь. Она родилась слишком рано, - говорит медсестра. - Все будет хорошо…

Растерянно оборачиваюсь, но рядом больше нет того, кто держал меня все это время за руку. Он ушел. Или его и не было. Я уже не знаю.

- Моя девочка… - шепчу, а на глазах слезы.

- Оля, все будет хорошо. Ей помогут. Ей надо помочь. Не переживайте…

Слова сливаются в единую массу, я ничего не понимаю. А потом и вовсе теряю сознание, проваливаясь в темноту.

Прихожу в себя уже в палате. Рядом по-прежнему мой врач. И все.

- Ольга, наконец-то, - с облегчением говорит он. - Как вы себя чувствуете?

- Еле живой, -  говорю честно. - Где моя дочь?

- В отделении интенсивной терапии.

- Что это значит?!

- Тише. Все хорошо. У нее очень хорошие показатели, но из-за того, что она родилась недоношенной, почти на месяц раньше положенного срока, мы понаблюдаем за ней. Не волнуйтесь, все будет хорошо.

Выдыхаю, чуть расслабляюсь даже.

- А что за врач был со мной на родах?

- Врач? - акушер недоуменно смотрит на меня.

- Да, он держал меня за руку, - поясняю. - В маске.

- Оля, вы уверены? Марина помогала вам во время схваток. Да, и вообще у нас мало мужчин в отделении, сами понимаете.

 Я разочарованно прикрываю газа. Неужели показалось? Неужели я схожу с ума?

- Когда я смогу увидеть дочь?

- После обеда вам помогут навестить ее. Привезти к вам пока нельзя, сами понимаете. Но у вас очень крепкая девочка.

Улыбаюсь. Да, крепкая. Вся в отца.

Оставшись одна, снова засыпаю. Беспокойно. Мне то и дело снится тот самый мужчина. Его глаза кажутся такими знакомыми, такими родными. Я кричу, тяну к нему руки, но он отходит все дальше и дальше, пока совсем не растворяется. А я остаюсь одна - в глухой тишине, в холодной пустоте.

Одна. Снова.

Оля

Когда впервые вижу мою малышку, сдержать слезы не выходит. Они просто текут и текут. Без остановки. Такая крошечка, такая лапочка. Стою и смотрю на нее в кювезе, едва дышу.

Моя малышка. Виктория. Победа. Моя победа.

Медсестра рассказывает про ее показатели, но я мало что понимаю кроме того, что она - умничка. Весь мой мир сужается до нее. Моя дочка. Мое солнышко.

Вечером приходит Авдей. Он так странно смотрится с букетом цветов, в белом халате, что я не могу сдержать улыбки.

- Вот, парни передали, - смущенно говорит и ставит пакет на тумбу. - Не знаю, что там сейчас можно. Но вот… Это тебе.