Они будут жить с нами - Амелия Борн
С другой стороны, мне это было только на руку. Осталось только придумать, как обернуть все в свою пользу.
Глава 44
Принеся два пакета продуктов, я велела девочкам, которые, судя по всему, успели за полчаса моего отсутствия вновь перепугаться, что их оставят одних:
— Мойте руки, сделаю вам по бутерброду, а потом быстренько приготовим горячее.
Они умчались в ванную, я же сделала то, что мне пришло в голову, когда закупала еду для Вики и Маши. Установила телефон так, чтобы был виден стол, за который планировала усадить дочек Николая и Киры, и включила режим «видео».
Мою нехитрую стряпню в виде сэндвичей с ветчиной, огурцами и зеленью обе стали уплетать так, словно не ели неделю. Я только успела поставить перед девочками по чашке горячего сладкого чая, как они уже умяли по бутерброду и принялись за еще два.
— Не торопитесь. И никакой сухомятки. Пейте чай, — вновь сказала Вике и Маше, и они выполнили мою просьбу и теперь не поедали сэндвичи со скоростью света.
Пока принялась за гречку по-купечески, предполагая, что девочки справятся с тем, чтобы разогреть ее себе на ужин, стала задавать вопросы:
— Еще раз расскажите, что случилось. Куда уехала мама и почему она вас оставила двоих?
Я бросила быстрый взгляд через плечо. Вика уже отложила недоеденный бутерброд и тяжело вздохнула.
— Я уже говорила, за ней приехал дядя Степа. Это мамин… — она потерла лоб, словно вспоминая слово, — хахаль. Так про него тетка Люся говорит, когда мама к нему уходит на несколько дней.
— А Люся — это ваша соседка?
— Пьяница она, — буркнула Маша, допивая чай. — Так говорит дядя Степа.
— То есть, ваша мама и дядя Степа были вместе, понятно, — протянула я, быстро обжаривая мясо, чтобы впоследствии потушить его с овощами. — А сюда вы приехали, когда дома лишились? Чтобы жить с нами, верно?
Вика и Маша переглянулись. Это я вновь заметила, когда обернулась к девочкам. Вымыла пару яблок и вручила им.
— Да, так папа сказал, что теперь нас заберет. Он дядю Степу недолюбливает. Тот его тоже.
Вот как. Мыльные страсти вроде Санты-Барбары, которые только сейчас стали открываться.
— А папа теперь вас бросил и не приезжает? — продолжила я расспросы.
— Да. К телефону не подходит. Вас пока не было, мы ему снова звонили, но вбестолку.
— Без толку, — машинально поправила я, ставя вариться гречку.
Пока все готовилось, я устроилась за столом напротив девочек. Сказала им как можно спокойнее:
— Сейчас я приготовлю еды, вы же голодали столько дней.
Они закивали, хрумкая яблоками.
— Купила молока, хлеба. Яичницу приготовить сможете, если что?
Вика серьезно кивнула вновь:
— Смогу. Я много что умею. Только бы продукты были.
Я вздохнула, когда в сердце опять кольнуло острой жалостью.
— Теперь есть. А я к папе вашему поеду. Свой номер вам оставлю, подойду обязательно, если будете звонить. Но вы должны понимать, что я не могу вас взять себе. У вас есть родители, они и должны вами заниматься. Вы вон и школу пропускаете, а это нехорошо.
Девочки вздохнули. Сейчас, когда рядом не было Киры, которая дозволяла им быть невоспитанными хабалками, передо мною сидели совершенно другие дети. Совсем не такие, какими я увидела их впервые.
— Вы полицию будете вызывать? — спросила Вика с опаской.
— Пока нет. Сначала мне нужно поговорить с вашим отцом. А уж потом будем думать, что делать.
Маша вдруг всхлипнула, ее личико искривилось и она заголосила:
— Не хочу в детский доооом… Мамка говорила, там плохоооо…
Я прикусила нижнюю губу, потому что мне и самой захотелось взрыднуть. А когда я представила, что на месте Вики и Маши находится мой сын… Нет, даже думать о таком было невозможно!
— Все! Перестаньте разводить сырость! — велела я, поднимаясь из-за стола.
Убрала телефон, выключила запись. Конечно, поступала не очень хорошо, исподтишка снимая чужих детей, которые попали в беду, но защищала прежде всего Никиту и себя.
А когда с приготовлением самой простецкой еды было покончено, мы с девочками обменялись номерами телефона, и я, пообещав, что позвоню им сразу, как что-то выясню, собралась уходить.
— Тетя Настя… вы только отвечайте нам, пожалуйста, — попросила Вика, которая провожала меня и должна была запереться на все замки.
— В этом можешь не сомневаться, — ответила, сопроводив слова улыбкой, и с тяжелым сердцем и предчувствием отправилась к Николаю.
По пути, когда сидела в трамвае и смотрела на заснеженный сквер за окном, мне позвонил Ларин. Вспышкой в голове пролетело воспоминание о том, как мы ужинали, и как весь флер первого свидания слетел, стоило только Олегу положить передо мной контракт.
— Привет, — мягко поздоровался он и тут же перешел к делу: — Мы можем встретиться? У меня есть разговор.
Я мысленно закатила глаза. Только новых бесед о деловых отношениях мне сейчас не хватало…
— Олег, я… — сказала и запнулась.
А потом, не задумываясь о том, что эта информация никаким боком к Ларину не относится, выдала ему все. И про голодных девочек, которые остались брошенными. И про опеку, которая наведалась ко мне и составила «прекрасное» впечатление. И про то, что еду к бывшему мужу, чтобы хоть как-то поучаствовать в судьбе Вики и Маши.
— Ты… отправилась к нему одна?
В голосе Ларина слышалась неподдельная тревога.
— Да, я еду к нему одна, — согласилась, только теперь понимая, насколько безрассудным может стать этот поступок, если вдруг Николаю взбредет в голову причинить мне зло.
— Диктуй адрес срочно! — велел Олег. — И это не обсуждается. Я приеду через полчаса.
Посомневавшись некоторое время, я все же сказала Ларину адрес и, распрощавшись с ним, вышла из трамвая.
Через несколько минут, поднявшись на лестничную клетку, где располагалась квартира свекрови, я приостановилась возле двери, собираясь дождаться Олега. Но увидела, что та не заперта… А следом услышала, что из нутра жилища раздаются стоны.
Причем совсем не удовольствия, а боли.
Глава 45
Попытавшись открыть дверь шире, я столкнулась с трудностями. Металлическое полотно во что-то уперлось, кто-то вновь застонал.
— Коля? — выдохнула я, доставая телефон и подсвечивая себе фонариком.
Господи, хоть бы Ларин приехал как можно скорее! — взмолилась, когда увидела босые ноги мужа. Он лежал у выхода из квартиры, я не видела его лица, лишь только спортивные штаны, задравшиеся до колен, и все.
— Коля, ты жив?
Дурацкий вопрос, но я уже вообще не могла представить, что стряслось.
— Настяяяяя… — простонал в ответ Николай, и я решилась.
Переступила через него,
