Нет дыма без меня - Энни Дайвер
– Извините, – бормочу виновато и опускаю взгляд.
– Под ноги смотрите, – рявкает мне грубо и, возмущенно вздохнув, уходит.
– Может, вас проводить? – спрашивает незнакомец, подходя еще ближе.
– Нет, спасибо, сама справлюсь, – дергано улыбаюсь и, развернувшись, быстро-быстро передвигаю ногами в сторону дома.
Руки трясутся, а колени то и дело подкашиваются. Состояние такое, что я вот-вот потеряю сознание: голова кружится и перед глазами все расплывается. Но я иду. Не останавливаюсь, будто меня преследуют.
Поворачиваю вправо, решаясь пройти запутанным путем через дворы, и боковым зрением выхватываю силуэт того мужчины, с которым мы столкнулись у магазина. Он ведь не мог так быстро купить все, что нужно. Неужели решил следом за мной идти и «провожать»?
Облизываю губы, они моментально пересыхают. Пульс стучит в висках, взгляд бегает по двору, пока я гадаю, в какую сторону бежать. Сразу домой или попетлять? А что, если он меня догонит?
Решать нужно уже сейчас. Нас отделяет всего пять шагов. Господи, почему опять я попадаю в какую-то катастрофу. Если брошусь напрямую, он точно меня заметит и бросится наперерез. А так есть возможность затеряться во дворах. Может, за машинами или детскими комплексами видно не будет.
Взяв пакет поудобнее, бросаюсь в сторону. Перехожу на легкий бег. Слышу шаги позади. Дыхание сбивается. Я двигаюсь между машинами, петляю. Оборачиваюсь. Незнакомец и правда идет за мной. Он натягивает на лицо капюшон, и у меня вспышками мелькают воспоминания.
Вот Дымов целует меня у языкового центра.
Потом мы покупаем кофе, и я снова вижу его.
И теперь он же. Ухмылка из-под капюшона.
Хочется закричать от страха. Рухнуть на колени в мокрую от дневного дождя траву, в комок сжаться и завопить что есть сил. Потому что это ненормально. Кому я вообще нужна, чтобы гоняться за мной по дворам?
Бросаюсь к арке, боком просачиваюсь меж двух припаркованных машин, больно ударяясь бедром о зеркало. Тяну протяжный стон, но продолжаю двигаться. Еще два двора, и дом.
Оглядываюсь.
Он за мной идет. Держится на расстоянии, чтобы оставаться незаметным в сумерках, с первого взгляда даже непонятно, что это преследователь, но я проверять не хочу. Разворачиваюсь и бегу.
Уношусь как можно дальше. Слишком резко вхожу в повороты. Плащ страдает, счесываю его об угол очередной арки. Покалеченная, с растрепанными волосами, я скорее похожу на сумасшедшую, чем на ту, которой нужна помощь.
Но на улице как назло никого нет. Все прячутся от непогоды, и я один на один с сумасшедшим, преследующим меня. Сердце грохочет на такой запредельной громкости, что остановиться в любую секунду может. Надеюсь, оно меня не подведет, как и гудящие от внеплановой физической нагрузки ноги.
Бегу наискосок прямо через живую изгородь. Уже плевать на плащ, лишь бы от ненормального оторваться. Кажется, его хриплое дыхание над ухом слышится. Знаю, что это мозг дорисовывает печальные события, которые не произошли и никогда не произойдут. Просто человеческой психике свойственно выбирать самый неблагоприятный вариант для визуализации.
На подходе к своему двору оборачиваюсь. Всматриваюсь в темно-серое окружение. Он ведь может с любой стороны выскочить, а я даже спрятаться не смогу. Но вокруг тишина. Ни единого шороха. Только пульсирующий шум в ушах.
Перевожу дыхание и, каждую секунду оглядываясь, подхожу к своему подъезду. Он ведь не узнает, где я живу? Иначе и вовсе побоюсь из дома выходить. Запрусь в квартире и буду удаленно раздавать указания.
Иду к лестнице спиной вперед. Я эту дорогу наизусть знаю, так что точно не упаду, зато из поля зрения ничего не упущу. Не сзади же он подкрадется, в самом-то деле. Не понимаю, тень человека мелькает или ветка, потревоженная ветром, качается и пугает до чертиков.
Дыхание успокаивается. Мозг тоже перестает лихорадить. Теперь он уверен, что мы со всем справимся и что нужно скорее бежать домой. Киваю сама себе, соглашаясь, и в последний раз оглядываюсь, усмиряя тревожность.
– Вот ты где, – слышу голос за спиной, и вместе с ним мое плечо оказывается в крепкой хватке сильных пальцев.
Сердце в пятки падает, а из горла вырывается отчаянный крик. Я верещу на всю улицу и, замахнувшись пакетом, не глядя бью того, кто меня схватил. Он мычит, но руку не отпускает. Только сильнее сжимает ее, причиняя мне боль и наваливаясь грудью, потому что встретиться лицом с мороженой треской не самое приятное явление.
Снова отвожу в сторону плечо, чтобы огреть еще раз, но замираю на полпути, потому что только сейчас смотрю на этого ненормального. Он прижимает пальцы к носу, выдавая гнусаво:
– Бля.
Да уж.
Глава 17. По душам
– Прости меня, пожалуйста, – извиняюсь в очередной раз, глядя на Антона, который переворачивает пачку пельменей и снова прикладывает к переносице.
Кто же знал, что Тоха решит поговорить именно сегодня. А чтобы я не успела сбежать под любым предлогом, заявится без звонка. Кусаю губы. Мне до сих пор совестно, что я его поколотила. Но до конца вину не признаю. В конце концов, не надо было меня хватать со странными маньяческими словечками. Мои нервы не железные, да и жить я хочу.
– Все нормально, – отмахивается. – Ты сама-то как?
Мне приходится рассказать Антону все.
Потому что нельзя просто так бить людей на улице, даже если они очень пугающие. Да и меня до сих пор потряхивает настолько сильно, что хочется эмоции выплеснуть.
Поэтому я начинаю очень долгий разговор. Рассказываю о Дымове, о том, как в первый раз увидела преследователя и обо всем, что пришлось пережить этим вечером. Слезы непроизвольно катятся. Что было, если бы не Антон? Может, он потому и остановился?
Меня снова колотит. Хочется выпить чего покрепче, чтобы в голове штиль образовался, но я упорно игнорирую навязчивое желание. Мне нужен трезвый рассудок, чтобы оценить ситуацию и придумать способ, как справиться со всем.
Я все говорю без остановки. Антон слушает, ни разу не перебив. Только в какой-то момент разморозившиеся пельмени откладывает в сторону, и мы вместе смотрим на кипящую кастрюлю с водой на плите. Но ни один из нас не встает. Тоха – потому что ни разу у меня не хозяйничал. Я – потому что все силы теряю, рассказывая о своих страхах.
– Не знаю, как его найти. И в полицию не обратишься, потому что состава преступления нет, – вздыхаю и наконец встаю. Меня пошатывает, ноги
