Бесправная любовь - Марина Анатольевна Кистяева
Разве такое возможно?
Две недели прошли как один день.
Сначала Арина привыкала к квартире Саше и тому, что он теперь – неотъемлемая часть её жизни. Вот так, внезапно. Увидел, присвоил, забрал к себе. Казалось бы, что тут такого? А Арину ещё штормило, хотя она уже и призналась себе, что влюбилась в этого строгого и часто непонятного ей мужчину.
Мало ли надо девочке для счастья?
Оказалось – нет.
Чтобы заботились. И чтобы позволяли проявлять заботу. Чтобы смотрели так, точно она единственная во всем мире и только её хочет данный мужчина. А он хотел… Арина знала. И чувствовала. Каждую ночь. Иногда и утром.
Когда у неё пришли месячные и она не знала, куда деться от непонятного стыда, Александр показал, как можно и нужно его удовлетворять. Опять же, не трогая её в первый день. Уложил к себе на грудь, поцеловал в затылок, опустил руку ей на живот и успокаивающе начал гладить, усмиряя организм.
Как в такого не влюбиться?
Арина провалилась в свои чувства. Ну и что, что рано? Ну и что, что безответно? Пока ей не нужны были никакие гарантии.
Вчера Саша сообщил, что они идут на ужин, и утянул её по магазинам, немного ворчливо буркнув, что сама она платье не выберет, зажмотится. Прямо так и сказал, над чем потом уже смеялась Арина. Она ещё не научилась тратить деньги Саши и не считала, что это плохо.
К хорошему привыкать надо неспешно, смакуя и радуясь каждой детали.
Что и делала Арина.
Разогнаться всегда успеет. Как и упасть с вершины…
Платье они не купили. Вместо него выбрали шелковый комбинезон с брюками-кюлотами. В нем она тоже смотрелась как принцесса, настолько разительно наряд отличался от всего, что она носила ранее. Она кое-что прикупила себе, но пока тоже не спешила обновлять гардероб разом.
Комбинезон преображал её, делал более изысканной. И какой-то воздушной, тонкой. Учитывая, что волосы она выпрямила утюжком, образ ей очень нравился. По тому, каким довольным взглядам окидывал её Саша – ему тоже.
– Ты и заикание – вещи несовместимые.
Саша наигранно шумно вздохнул.
– А ты редчайший экземпляр, который стоит выставлять в музее.
– Угу, среди мамонтов.
– Боюсь, даже мамонты начнут приставать к тебе, увидев вот это.
Рука мужчины сместилась и накрыла левую грудь Арины.
Сжала.
Несильно, скорее ощутимо.
Саша постоянно трогал Арину. И девушка позволяла.
Не потому что так надо. Потому что сама хотела.
Более того. У неё появлялась потребность в его прикосновениях.
Сама она тоже начала к нему тянуться. Не могла иначе.
Днем она занималась уборкой, готовила вкусняшки, на которые и спускала большую часть своих личных денег, читала спецлитературу по химии и биологии. А вечером, заслышав, как поворачивается дверная ручка квартиры, неслась встречать Сашу.
Так естественно и просто.
Он целовал её. Она целовала в ответ…
Жизнь Арины омрачал только один момент – Алиса. Женщина, когда-то выступившая её благодетельницей, пропала. Не звонила Арине, не писала. Арина понимала, что она для неё нет никто и звать её никак, и у Алисы много других дел. И ей бы радоваться, что Алиса не спрашивает с неё по поводу училища…Но девушке казалось, что за ней долг перед этой женщиной. Доводы логики, что раз Саша «порешал» все вопросы по поводу её учебы, значит, ей стоит забыть про Алису – не помогали.
Две недели – это много или мало? Арина не решалась судить.
– Если я тебя по-быстрому трахну, ты сильно будешь возмущаться?
Один вопрос, и у Арины сомнения и тревоги отошли на задний план. Как такое возможно, чтобы через плотские желания человек воздействовал на неё особым способом?
– Буду, – честно признала Арина, позволяя и дальше себя трогать. – Помнешь комбез – раз. Прическу испортишь – два. Макияж – три. Типичный женский набор. Так что…
– Хочешь сказать, что придется терпеть до окончания ужина?
Арина наигранно самодовольно кивнула.
– Так точно.
А душа пела…
Ярмолов привычно усмехнулся, сделал шаг назад и принялся застегивать рубашку.
– Пару часов. Не более. А потом… держись, девочка. Ты от меня сбежала утром, я голодный.
На самом деле не она сбежала, Сашу отвлек разговор. Но кому нужны эти подробности?
– Ты не сказал, к кому мы едем на ужин, – сказала Арина, когда они спустились в фойе жилого комплекса. Каждый раз, оказываясь здесь, девушке хотелось щуриться от восторга. И рассматривать. Рассматривать. Всё-всё.
Высокие потолки с интересными интерьерными решениями, с многочисленными спотами и трековыми шинопроводами. Зеркала с преломлениями. Большие кашпо с зелеными растениями, за которыми трепетно ухаживали. Даже диван гостевой имелся!
– К крестному.
Арина замедлила шаг, потом решительно догнала Александра. Знакомство с родственниками ничего не значит! Абсолютно! Правда же? Скорее всего, его крестный организовывает какое-то мероприятие.
И да-а, крестный Саши это не тетя Маша, размах иной.
Машину Саша оставил не в подземном паркинге, а чуть левее от подъезда. Они направились к ней. И тут Арина поймала взгляд девушки, что выходила из припаркованной поблизости машины.
Она посмотрела прямо на Александра. Оценивающе. Примеряя его на себе.
У Арины при виде этой девушки – красивой и уверенной в себе – что-то ёкнуло в груди. Вспыхнуло. Нет, взорвалось обжигающей волной. Такой, что на мгновение самой Арине стало страшно.
Она отлично понимала, что произошло – ревность.
Жгущая и необоснованная. Из разряда инстинктов, таких древних, что с ними бесполезно бороться. Они присутствуют в каждом человеке и рано или поздно дают о себе знать.
На Арину они обрушились внезапно. Яростной волной шторма, затмевая на некоторое время реальность. Ей, как той первобытной женщине, захотелось оскалиться, а еще громко крикнуть: «Он – мой! Поняла? Этот мужчина мой! И я буду с ним рядом! Я! Не ты!».
Их взгляды встретились, и Арина мысленно похвалила себя за то, что она не повелась на поводу ревности, не вскинула вызывающе кверху подбородок, не встретила взгляд незнакомки яростным негодованием. Она приветливо улыбнулась ей, как хорошей знакомой.
И, о чудо, девушка улыбнулась в ответ. Спокойно, после чего поспешила к двери.
А у Арины четко сформировалась мысль – она ничем не хуже этой девушки. Абсолютно. То, о чем ей ненавязчиво, но постоянно говорил Саша. Он принял её такой, какая
