Она - новенькая - Эля Пылаева
Сашка — милаха… улыбака… добряк! На щеках глубокие ямочки. Хорошенький! Единственный из нас всех, без защитной брони. Все сразу же отражается на лице. Несмотря на открытость, крепкий и статный. Уверенно держится и хорошо владеет телом. Играючи, делает «выход» на турнике и, потом, сальто с него. А как он смотрит на Риту! Классные!
И мы с Максом тоже классные! Скорей бы вернулся.
Темноволосый симпатичный парень, проходящий мимо нас по дорожке, притормаживает и молча жмет парням руки.
— Девочки, привет, — губы дергаются в кривой ухмылке.
— Привет, — коротко кивает Ася, вжимаясь спиной в Сэма.
Я точно слышала пару раз его голос, но кто это не могу понять. Мне кажется, не из нашего класса.
— Рита… — с веселой провокационной улыбкой. — Мы же помирились. Я покаялся…
— Пф! Иди нахрен, Дагер, — беззлобно ухмыляется Рита.
Рафаэль! Тот самый, что спорил на девочек. То-то я смотрю Сэм демонстративнее обнимает Агнию, не стесняясь камер.
Рафаэль тоже красивый… Вообще, мне кажутся красивыми все! А Макс… Макс вообще…
Ма-а-акс…
Мне хочется урчать как кошке и тискать его, впиваясь ноготками. Что ж он так долго? Вообще, мне и раньше хотелось, если быть честной. Даже не видя его лица. От его голоса, запаха… прикосновений. Я представляла его себе совсем обычным, боясь подсознательно разочароваться, если он будет не «вау». И давно договорилась с собой, что… да плевать мне как он выглядит!
Но — нет, не плевать. Не зря он любимчик девочек. Мне немного тревожно и ревниво. Я ему паранджу надену! Да-да…
Мимо идут еще люди, Ася тихо комментирует мне кто проходит. Часть лиц не успеваю поймать в фокус. Ерунда! Всех успею рассмотреть.
Парни с Ритой о чем-то говорят.
— Яна, — кладет мне голову на плечо Ася. — А что там было, когда мы с тобой потерялись?
— Я приняла Антона за Макса.
Ах, да. Антон. Вспоминаю его лицо. Вот он мне не понравился. И мне есть что сказать ему.
— И-и-и? — настороженно.
— И… я бы хотела вендетту. Не выношу, когда используют слабости человека…
— Что-то очень хреновое произошло, — перебивает меня Сэм, провожая взглядом несколько охранников, резко сорвавшихся с разных мест к административному корпусу.
Испуганная Ася поднимается и делает шаг в том же направлении.
— Что могло случиться?!
— Куда? — тянет назад ее обеспокоенный Сэм.
Мы замечаем еще спешащий туда персонал.
— Девочки, идите в общагу, — кусает губы Саша. — Рит, идите…
— Да ну… Не захват же заложников, чего ты нас отправляешь! — фыркает Рита. — Тут бы уже сирена орала.
— Макс там, — обрушивается все внутри.
— Я пойду, узнаю, что к чему.
— Вместе пойдем.
Я разучилась давным-давно ходить быстро. Ноги заплетаются, сбиваясь с шага. Зрение мешает привычным движениям, отвлекая внимание на пространство. Мои ноги не понимают какую часть мозга слушаться. Иногда, я покачиваюсь, теряя равновесие. Отстаю от ребят. Девочки, не договариваясь, тоже немного замедляют шаг. Хоть глаза закрывай! Парни резко останавливаются. Что там дальше за ними, я вижу очень размыто. Как цветную пелену.
— Что происходит?
Девочки тревожно озвучивают мне, перебивая друг друга:
— Скорая…
— Из гаража к крыльцу подогнали… нашу местную.
— Кому-то плохо, наверное?
— Нет! — вдруг режет Рита. — Было бы плохо, охранники бы не рванули. Драка.
— Макс?!
Он же меньше Антона килограмм на двадцать! Ладно еще на ринге по правилам! Ну нет, пожалуйста… Пусть эта скорая не Максу!
Опять ускоряем шаг, останавливаясь возле белой машины, похожей на карету скорой помощи, только современней. На носилках выносят Антона. Лицо синее и отекшее, на носу косая открытая рана. Губы огромные и разбитые.
— Трындец…
— Шагалов, идиот!
— В мясо просто…
— Он хоть живой?
Тихо шепчутся парни.
Марат помогает открыть задние дверцы машины.
— Марат, что с Максом?! — в ужасе подлетаю я к нему.
— В изоляторе твой Макс! — зло. — Ментов ждет.
Растерянно стою, наблюдая, как грузят носилки с Антоном. Срываюсь с места, залетая внутрь здания. Я не знаю, где здесь изоляторы. Но знаю, что где-то внутри. Иду по коридорам, заглядывая в кабинеты.
— Максим такой уравновешенный доброжелательный мальчик! — причитает Ольга Захаровна, я узнаю ее голос, она работала со мной пару раз. — Кто бы мог подумать?
— Это не первая их стычка?
— Это подростки, они постоянно сцепляются по мелочам! Получают штрафы и расходятся в разные стороны. Но такая жестокость… Кошмар. Неожиданно именно от Максима.
— Запись есть?
— Конечно!
Их голоса затихают где-то за моей спиной. Я иду дальше. Два охранника обсуждаю происшествие и, ища виноватых среди персонала, не обращают на меня внимание.
Иду… Иду…
На приоткрытой двери решетка.
Заглядываю внутрь. Охранник, стоя спиной ко мне докладывает о происшествии кому-то старшему.
— … Второй — без сознания. В себя не приходит. Везут в «травму». Родителям сообщили. Менты едут. Обязаны забрать, да. «Особо тяжкие»… Мы ничего сделать не можем.
За одной из дверей — мой Добби. Сидит на кровати в маленькой квадратной комнате и смотрит в стену перед собой. Захожу.
Его разбитые кисти мелко трясутся, он поднимает на меня растерянный взгляд.
Скидывая обувь, залезаю к нему на кровать с ногами. Обхватив за шею прижимаю щекой к своему грохочущему сердцу.
— Ну что ты наделал, Добби? — реву я тихо. — Зачем?! Что теперь делать??
Глава 33. «Сдачи»
ЯНА
Мама Макса говорит, что статья под которую он попадает не подходит под эту меру пресечения.
— Его не выпускают под залог, — скидываю я вызов.
Сдергиваю с глаз очки, падаю спиной на маты. Все тут же расплывается.
Мы в спортзале. Занятия в школе отменили, менты берут показания у персонала.
Телефон моего Добби остался у меня. Отдал перед тем, как его забрали. Сэм сказал его пароль. И я позвонила родителям. Отец трубку не взял, а мама взяла…
— Они его не отпустят, Ян. У Стоцкого батя начальник в системе… Как ее там… «Отдел исполнения наказаний», — с отвращением вспоминает Сэм.
— Что это такое?
— Конвой зэков, тюрьмы…
— Нормально, — сжимаю я виски, — попал мой Добби!
Кислицын тоже говорит по телефону.
— Пап, нам про Макса не говорят ничего… Ну ты же в системе там прокурорской… Узнай!
— Ирина Васильевна, Шагалов среагировал на провокацию, — убеждает Ася главного воспитателя по телефону, меряя шагами спортзал. — Антон давно его провоцировал.
