Загадай меня - Елена Левашова

Я умываюсь и расчесываю отросшие волосы. Дед Саша варит суп и гречку, добавляет в крупу говяжью тушенку, лук и морковь. Кормит кашей собак, да и в наши тарелки накладывает щедрые порции.

– Ешь, Федька. Сейчас свитерок нарядный из сундука достану. А то придут, увидят тебя и подумают: «Плохо дед за парнем смотрел».

– Что вы такое говорите?! – возмущаюсь я, но дед Саша не слушает меня – тянется к сундуку и выуживает из него вязаный темно-синий свитер с жаккардовым узором по горловине. – Да вы… как у вас язык только поворачивается? Я даже растолстел!

– Не спорь, сынок. Бери судно, делай свои дела, пока я здесь. Помою тебя, одену чистое белье и в путь отправлюсь. Не спорь, – вскидывает он палец вверх. – Тебе ещё в больницу ехать на осмотр.

– Дай бог, если… выгорит. – Вздыхаю я. – Дед Саша, как мне вас найти? Ну… потом? Я приехать хочу и, вообще, вы мне родным стали.

– Я напишу координаты домика. Прощай, сынок, некогда балакать. Джина, Сильвер! Гулять идём?

Александр Фёдорович оставляет мне запас питьевой воды, затем, покряхтывая и тяжело вздыхая, тянет кровать к печи.

– Не поминай лихом, Федор. – Дед Саша выводит в воздухе крестное знамение и распахивает тяжелую дверь…

Провожаю старика грустным взглядом. Морозное облако врывается в дом и мгновенно тает, столкнувшись с жаром печи. Шаги, собачий лай и скрип саней стихают, сменяясь блаженной тишиной и шипением дровишек. На столе остывает чай с калиной. Рядом покоится томик Пушкина «Капитанская дочка». Придется читать… Делать-то все равно нечего…

Я мучаюсь ожиданием, ем суп, читаю, думаю о Сорокине и своих клиентах. Наверняка Игорь Евгеньевич потерял меня, решил, что я кинул его на деньги и отказался возвращать долг… Да и папа… скорее всего, убивается неизвестностью. Преподаватели, друзья, подруги, Варя… Стараюсь не думать о нашей встрече. Я боюсь, вот что меня так мучает. Ее равнодушия и пресловутой дружбы, которую предлагают тем, кого не любят…

Теперь я знаю, как звучит ожидание – томительное и напряженное. Оно воет ветром сквозь оконные щели, скребется, шуршит, словно когтями, трещит поленьями в печи, стонет и охает падающими с деревьев хлопьями снега…

Я зажигаю керосинку и всматриваюсь в темное окно. Домик поглощает тьма, а мое сердце – такое же темное, пугающее волнение. Не за собственную безопасность – за деда Сашу. Навостряю уши, заслышав посторонние шаги и голоса. Лай! Точно, это же Джина и Сильвер! Приподнимаюсь на локтях, пытаясь что-то разглядеть в темной полоске света. Ветер доносит незнакомые голоса, их много… Мужские, твердые, стариковские. Шаги приближаются, скрипят полозья саней, где-то вдали рычит дизельный двигатель. А потом дверь распахивается, являя взору четырех человек.

– Вот он… найденыш мой, – улыбается Александр Федорович, всматриваясь в мое лицо. Он волнуется – понимаю по напряженным чертам и озабоченному, беспокойному взгляду.

– З-здрасьте, – киваю незнакомцам.

– Здорово и тебе! – грохочет крепкий пожилой дядька в камуфляже и с ружьем за спиной. – Я Василий Васильевич, егерь охотничьего участка. Ты как здесь оказался?

– Потерялся в лесу. Убегал от охотников. Я работал вахтовиком на базе Саныча.

– Горе луковое… Ну, слава богу. Всех нашли, кроме тебя. – Облегченно вздыхает Василий Васильевич. – Саныч не просыхает… Пьет, как полоумный. Как звать-то тебя?

– Федор.

– Слава богу, парень. Саныч уже и в полицию ходил сдаваться. – Вторит другой мужчина – помоложе. – Я Семен Бобров – водителем в лесхозе работаю. Повезу тебя в больницу. А это брат мой – Алексей. Взял, чтобы в дорожке не скучать. Ничего… Довезем тебя с ветерком.

– Спасибо вам. Если бы не Александр Федорович… – переключаю взгляд на егеря, стремясь угадать его намерения. Лесхоз, охотники, лесная прокуратура… В голову закрадывается страшная мысль… – Вы же не собираетесь выгонять деда Сашу отсюда?

– Федька, ну что ты заладил? – обрывает меня старик. – Давай-ка одеваться лучше. Холодно на дворе, снег идет. Носочки оденем тепленькие, я вон… куртейку твою постирал. – Суетится дед Саша.

– Скажите, вы не выгоните его отсюда? Если да, то я не уйду! – произношу, не сводя взгляда с егеря.

– Никто не будет его выгонять, парень. Ерунду не говори. Федорыч десять лет в лесу живет. Придумаем что-то… – отирает он лоб. – Живой, слава богу. Семен, выйдем к дороге, сообщи участковому, что нашелся найденыш… – Инструктирует Василий водителя. – Заварили вы кашу, парень. Оштрафовали конторку лесорубов, дело завели… Компенсация тебе положена, как пострадавшему.

– А браконьеры? – спрашиваю я.

– Они всегда были и будут, Федька. Никуда не деться от этого.

– А Барсуков как? С ногой все в порядке?

– Хорошо все с ним. Обрадуется, что ты жив. Пьют на пару с Санычем, дурачье! Как напьется, так ходит всем рассказывает, что это он тебя послал на смерть. Эх… Судьба! Видно, ждут тебя, Федька, сильно ждут!

– Наверное, – охотно соглашаюсь. – Ну что, поехали?

– До свидания, сынок. Дай бог, свидимся.

Прощаюсь с Александром Федоровичем и треплю огромные головы собак. Царапаю карандашом свой номер телефона, адрес и фамилию. Обещаю приехать… Мужики берут меня на руки и перекладывают на сани. Над головой кружится знакомая картинка – голые верхушки деревьев, хлопья крупного редкого снега, мелкие звезды… Вижу глаза деда Саши – грустные и вмиг поблекшие… Джина облизывает меня в щеку на прощание. Мужики тянут сани вверх – из оврага в лесную чащу.

А потом в нос врезаются запахи машинного масла и дизеля. Машина бодро рычит и качается на поворотах. Не знаю, сколько мы едем… Ухабы и тонкие лесные тропы заканчиваются, сменяясь ровной поселковой дорогой.

– Эй, пехота! Фамилия, возраст? – голос егеря вырывает меня из сладкого забытья.

– Горностай Фёдор Юрьевич, двадцать три года.

Рация шипит и кашляет, протяжно пищит и отзывается голосом участкового.

– Лейтенант Некрасов слушает.

– Здорово, начальник. Это Васильич, егерь шестого участка. Нашёлся найденыш наш. Горностай Фёдор Юрьевич, – Василий по слогам произносит мое имя. – Куда прикажешь его везти? Ему врач нужен.

– В Кемерово, куда же ещё? Везите пострадавшего туда, а я сообщу его отцу – вот старик обрадуется!

– Договорились, – егерь переводит взгляд на водителя и выключает рацию. – Все закончилось, парень. С возвращением!